Владимир Гриньков - Король и спящий убийца
– Они бандиты! – не сдержался Алекперов.
– Мы никого пальцем не тронули! – обиделся тот, что с пистолетом.
– А стрельба? – подсказал Алекперов.
– Подумаешь, стрельба! – хмыкнул парень.
Ему, наверное, доводилось стрелять не так уж редко – по поводу и без повода.
– Мы должны позвать милиционера! – упрямо повторил я.
Один из парней тем временем взял в руки стул и швырнул его в широкое, в полстены, окно. Стекло не разбилось, лишь косая трещина пробежала из угла в угол.
И опять охранники Алекперова напряглись.
– Пусть уходят! – еле слышно прошипел я.
Никто, по-моему, и не возражал. Все желали одного – чтобы этот кошмар как можно быстрее закончился.
С третьей или четвертой попытки парень справился со стеклом, оно рухнуло, рассыпавшись на крупные осколки, и путь к отступлению был открыт, но теперь тот, который был с пистолетом, заупрямился.
– Нам нельзя отсюда уходить! – сказал он своему приятелю.
Не самого храброго десятка оказался.
– Здесь всего один милиционер! – зло сказал я ему, вое больше распаляясь. – Да и тот за дверью. А вот когда сюда прибудет спецназ…
При упоминании о спецназе парень заметно изменился в лице. Напарник теребил его, призывая к бегству.
– Спокойно! – прошептал я, обращаясь к алекперовским телохранителям. – Ваше дело сторона.
Хотел сказать, что поскольку их клиенту непосредственно ничто не угрожает, то и суетиться им нет никакого смысла, но они это уже поняли и без моих слов.
Зловещая парочка наконец удалилась. Никто не пытался их задержать, и даже когда они скрылись из виду, все остались сидеть на своих местах. Это был шок.
– Простите, что мы втянули вас в эту историю, – сказал я.
Сидевший рядом со мной Алекперов был бледен как полотно. Я жестом подозвал одного из видеооператоров.
– Проклятое время, – сказал я. – Интересное время. Удивительное время. Все сплелось, и уже не понять, где правда, где вымысел.
Я извлек кассету из видеокамеры и показал ее присутствующим.
– Такой мы нашу жизнь и будем показывать в программах – без прикрас. Так хотел покойный Самсонов. Так хотим мы.
Они дозревали медленно, очень медленно. Я предполагал, что все произойдет значительно быстрее, но слишком сильным, вероятно, было пережитое потрясение.
– Мы собрались здесь, чтобы посмотреть пилотный выпуск возобновляемой программы «Вот так история!». – Я взмахнул только что отснятой видеокассетой. – Будем смотреть?
Вот сейчас они все поняли. Тишина в зале стояла гробовая. Алекперов, казалось, побледнел еще больше.
– Ну хорошо, – сказал я. – Тогда сразу перейдем к неофициальной части.
– Идиот, – пробормотал обретший дар речи Алекперов. – Тебя же теперь затаскают по судам.
– Посмотрим, – пожал я плечами и смахнул со лба некстати выступившие капли пота.
Это запоздало дало знать о себе напряжение.
6
Счастливым образом все обошлось. Вечером того же дня отснятый в пансионате материал был показан по алекперовскому телеканалу. Конкурирующие каналы довольствовались сюжетами в выпусках вечерних новостей. А на следующий день о случившемся в загородном пансионате написали едва ли не все газеты. Те, кто участвовал в нашем мероприятии, оказались в центре внимания. Кажется, эти люди даже почувствовали себя героями. Это нас и спасло. Если ты действительно герой да еще получаешь удовольствие, рассказывая родным и знакомым о своем участии в этой нашумевшей акции, то ты, конечно, не помчишься в милицию с заявлением о том, что твою жизнь подвергали опасности хулиганы от телевидения.
Единственным человеком, выразившим свое, мягко говоря, неудовольствие, был Алекперов. Он пригласил нас – меня и Светлану – в свой кабинет и устроил нам форменную выволочку. Мы узнали о себе следующее: мы безответственные и социально опасные типы, и если позволяем себе то, что позволили накануне, нас на пушечный выстрел нельзя подпускать к телевидению, потому что здесь, на телевидении, безответственности не прощают. Еще мы узнали, что нам жутко повезло и что если бы хоть один человек из присутствующих вздумал обратиться с заявлением куда надо, нам не удалось бы отвертеться ни за какие коврижки.
Алекперов не кричал и не размахивал руками. Он говорил негромко, стараясь не смотреть на нас, а мы держались тихо и неприметно, как мыши, потому что мы оба – ну уж я-то точно – чувствовали себя несколько не в своей тарелке. Не потому, что сделали то, что сделали, а потому, что непроизвольно подставили Алекперова. Его каналу эта акция конечно же пошла на пользу, но ему самому набранные очки дались слишком дорогой ценой. Случившееся накануне было для него, несомненно, немалым потрясением.
Закончив говорить, Алекперов сфокусировал наконец свой взгляд на мне. Именно меня он считал источником всех бед и от меня ждал объяснений.
– Во-первых, я прошу извинить меня за причиненное лично вам беспокойство, – сказал я со всей кротостью, на которую только был способен. – А во-вторых, должен признаться, что нисколько не раскаиваюсь в содеянном.
Я видел, какими глазами посмотрела на меня Светлана. Я с тобой полностью согласна, дружище, говорил ее взгляд, но все же поосторожнее на поворотах.
– Все прошло превосходно, – проявил я упрямство. – Нам нужно было громкое начало, и мы его добились. Прошел целый год, нас стали подзабывать. А теперь вот вспомнили – все одновременно.
– Ну хорошо, – примирительно сказал Алекперов. – Сам ход безупречно выверен, хотя с моральной точки зрения…
– А что такое здесь говорится о морали? – хмыкнул я.
– Вы поставили ничего не подозревающих людей в такие обстоятельства…
– А мы всех ставили в такие обстоятельства, – мстительно сказал я. – И все наши герои до поры до времени не подозревали о подоплеке происходящего. Вся наша программа построена именно на этом. При Самсонове тоже так было, и у вас почему-то это не вызывало протеста.
– Не со всем в работе Сергея я был согласен.
– Но в целом вы были довольны программой! – парировал я.
Светлана незаметно для Алекперова показала мне большой палец – молодец, мол. А Алекперов только пожал плечами, не найдя, что ответить.
– Мы будем показывать жизнь, – сказал я. – Такую, какая она есть. И будем делать это так, как делали при Самсонове.
Алекперов с обреченным видом кивнул. Не со всем он был согласен, но выбирать не приходилось. Он уже пытался делать программу без нас, вложил в проект деньги, а в результате не получил ничего, и ему оставалось только одно – искать компромисса с нами.
– Сценарии ближайших выпусков готовы? – спросил он, демонстрируя готовность к примирению.
– Да.
– Покажете?
– Непременно, – пообещал я.
– Техникой для съемок вас обеспечили?
– Да, спасибо.
– Людей хватает?
– Вполне.
– Вас ведь из прежнего состава только двое осталось?
– Ну почему же, – пожал я плечами. – Еще Демин.
И я увидел, как распахнулись глаза Алекперова. В его взгляде было что-то, чему я не мог найти определения. Это длилось всего секунду или две, после чего Алекперов опустил веки, пригасив полыхнувший в глазах огонь.
Мы еще побеседовали недолго – разговор был совсем бессодержательный, ни о чем, – и очень скоро мы со Светланой засобирались. Алекперов проводил нас до двери. Светлана вышла первой, а меня Алекперов чуть придержал за руку и сказал негромко, так что один только я его и слышал:
– С Деминым этим поосторожнее бы надо. И от программы его лучше отлучить.
Я посмотрел ему в глаза. В них было что-то такое, что подсказало мне: он не все сказал, что хотел.
7
Письма в адрес программы «Вот так история!», оказывается, продолжали поступать весь этот год. И хотя полноводная поначалу река посланий все мелела и мелела, превратившись в конце концов в тоненький ручеек, все-таки писем скопилось много – люди до сих пор не верили, что программа закрылась навсегда, и эта вера нас очень выручила. Мы просмотрели письма, поступившие в последние три месяца, и отобрали несколько, из которых что-то, по нашему разумению, могло бы получиться. Читали мы письма втроем: я, Светлана и объявившийся наконец-то Демин. Поначалу каждый отобрал то, что понравилось лично ему, потом мы все свели воедино, и в конце концов я выудил из пачки отобранных писем то, которое хотел использовать в первую очередь.
Оно было написано двумя молодыми людьми, которым хотелось разыграть своего друга. Тот был владельцем крохотной фирмочки, которая неизвестно чем занималась, и у него была мечта – создать собственное производство; но поскольку денег у него не было, он искал инвесторов, тех, кто согласился бы вложить деньги в его начинание. К письму прилагалась фотография потенциального кандидата на розыгрыш. Когда я увидел эту лопоухую голову с шутовской физиономией, я понял, кто будет первым героем нашей возобновленной программы.
