Элмор Леонард - Под прицелом
– Что значит – он забрал у тебя ключи? – спросил Боб-младший.
– Это значит, что он забрал у меня ключи, – разъяснила девушка. – Поэтому я не могу ехать на "мустанге".
– А, конечно, это из-за происшествия на прошлой неделе?
– Гад ползучий! – выругалась девушка.
– Наверное, не хочет, чтобы ты опять вляпалась в неприятности.
– Мне нравится, как ты его выгораживаешь.
– Ну ведь это его машина, – напомнил Боб-младший.
– Нет, не его. Она зарегистрирована на мое имя. Об этом я позаботилась, Чарли.
– Но ведь он тебе ее подарил.
– Большое дело!
– Когда в суд идешь?
– Не знаю. В следующем месяце.
– Я так понял, что один парень по-настоящему пострадал?
– Это совсем плохо, – заключила девушка.
– Думаю, он ведь сам виноват.
– Это точно, – подтвердила она.
Боб-младший устроился поудобнее в белом шезлонге.
– Слушай, может, пересядешь сюда? – предложил он девушке. Ее звали Нэнси, и с начала июня она жила в доме мистера Ритчи. – Может, устроишься поудобней, немножко расслабишься?
– Мне надо пойти взять свитер.
– И мне принеси.
– Ни один свитер Рея на тебя не налезет.
– Я просто пошутил. Не нужен мне свитер.
Глядя, как Нэнси идет к дому, Боб-младший подумал: набрать бы ей фунтов десять, но, черт возьми, попка так замечательно упакована в белые шорты, а через топ на лямочках все насквозь видно, и она это знает, когда наклоняется. Он смотрел, как она открывает раздвижную стеклянную дверь в гостиную. Там стоит бар. Может, принесет выпить?
Надо что-то придумать. Пусть сядет, расслабится. Было тихо, лишь раз с фарватера донесся слабый шум моторного катера: казалось, все замерло и в патио, на тенистом газоне, и у плавательного бассейна, тихо и во дворе, окруженном со всех сторон частоколом ограды. Впереди на фоне неба виднелся край пологого холма, спускающегося на берег, и лестница в сорок восемь ступеней с двумя площадками. Кому, как не ему, знать, сколько их, ведь это он в конце июня с помощью двоих сборщиков укладывал новую лестницу, а Нэнси полеживала рядом в крошечном раздельном купальнике, выставив на обозрение свой пупок. С тех пор он сюда и заглядывает.
Сегодня пришлось ждать до половины шестого, дав мистеру Ритчи побольше времени для возвращения в Детройт. А если бы оказалось, что мистер Ритчи еще не уехал, Боб-младший всегда мог сказать, будто зашел взглянуть на катер. В воскресенье у мистера Ритчи было много дел: они с Нэнси ушли на катере, поплавали пару часов, затем причалили у дома, не в яхт-клубе, чтобы мистер Ритчи смог переодеться, быстро сесть в свою машину и отправиться в Детройт. Теперь Бобу-младшему следовало звякнуть кому-нибудь в яхт-клуб, чтобы пришли забрать катер, красавец, стоящий сейчас вон там, длиной в тридцать восемь футов, белый с темно-зеленой полосой, как и все имущество мистера Ритчи. Ведь действительно, у него белый дом с зеленой площадкой для загара над нижним этажом, зеленые кусты, зеленый кафель вокруг бассейна, зеленый "мустанг", зеленый "линкольн", на ферме все зеленое и зеленый с белым швейцарский охотничий домик за фермой. Замечательно, решил Боб-младший, если кому-то нравится зеленое с белым, но лично его излюбленные цвета – синий и золотой, цвета формы, которую носят в "Холден консолидейтед".
Вернулась Нэнси в светло-голубом свитере с высоким воротом, который хорошо смотрелся с ее темными волосами. Девушка долго отсутствовала, но в руках у нее, черт возьми, ни бутылки, ни стаканов. Странно, что идет так медленно, ведь шустрая всегда девчонка.
– Я думала, у меня есть другие ключи, – проговорила она, – но нет.
– Ладно, если хочешь, дам тебе мой пикап.
– Вот сукин сын! Думал, я буду тут сидеть всю неделю, его поджидать.
Боб-младший повернул голову, наблюдая за ней.
– Разве это не входит в условия сделки?
– Сделка, Чарли, тебя не касается.
– Почему ты не принесла нам выпить?
– Хочу заняться чем-нибудь.
– Ну давай подумаем, – предложил Боб-младший. – Можем выйти на лодке.
– Я уже выходила на катере.
– И чем там занималась?
Нэнси не потрудилась ответить. Она стояла, скрестив руки, и глядела вдаль за край холма, на уходящее к горизонту озеро.
– Рыбачила?
Она бросила на него взгляд.
– Знаю. Вы купались голышом, а потом он тебя снова загнал на катер.
– Точно, – подтвердила Нэнси. – Откуда ты знаешь?
– Ну давай выйдем. До самой темноты.
– Жена будет о тебе беспокоиться.
– Она уехала в Бад-Эйкс, мать навестить.
– Со всеми ребятишками? А папочка тем временем... И что ты ей скажешь, чем папочка занимался?
– Да ладно, давай выйдем на лодке.
– Не хочу на лодке.
– Тогда принеси чего-нибудь выпить. Скажем, вина "Колд Дак".
– Я хочу заняться чем-нибудь.
– Это и есть занятие.
– Хочу выйти из дома.
– Сшибать парней на дороге?
Она сердито глянула на него и заявила:
– У тебя духу не хватит.
– Я знаю занятие поприятней.
– У тебя духу не хватит повезти меня куда-нибудь, – сказала она. – Правда? Ты сюда-то пробираешься, когда Рей уезжает, и, конечно, не повезешь меня никуда, правда?
– Куда, например?
– Куда-нибудь. Не знаю.
– Какой смысл? У тебя тут есть все, что угодно.
– А я хочу выйти, – повторила Нэнси. – Хочешь пойти со мной или хочешь домой?
* * *До Джиниве-Бич они добрались почти в семь. Боб-младший все спрашивал, чем она хочет заняться, чего ей так не терпится сделать. Нэнси пообещала, что даст ему знать.
– Ну, если мы собираемся ездить, то мне надо купить сигарет. – Боб-младший свернул на стоянку у аптеки и зашел туда.
Нэнси осталась ждать его в пикапе, медленно переводя взгляд с одного неторопливого прохожего на тротуаре на другого. Примерно через минуту она выпрямилась на сиденье и принялась расчесывать волосы, глядя в зеркало заднего вида. Причесавшись, еще с расческой в руке глянула в сторону, мимо своего отражения. Замерла на минуту, потом даже повернулась, чтобы посмотреть прямо.
У ресторана через дорогу стояли Джек Райан и какой-то плотный мужчина. Пройдя по тротуару, они переждали у светофора на Шор-роуд и направились через улицу к бару "Пирс".
Когда Боб-младший вышел из аптеки, волосы девушки были расчесаны.
– Я знаю, куда хочу пойти, – сообщила она ему.
Глава 4
Когда Нэнси Хейес было шестнадцать, ей нравилось сидеть с детьми. Необходимости наниматься сиделкой не было – почти каждый вечер она могла пойти на свидание. И в деньгах тоже не нуждалась: отец ежемесячно высылал ей чек на сто долларов, приходивший в конверте с пометкой "лично в руки" в тот же день, когда мать получала чек с алиментами. Нэнси время от времени работала нянькой только потому, что ей это нравилось.
В то время она жила с матерью в Форт-Лодердейле, в неполных семи милях от океана, в белом доме стоимостью в тридцать тысяч долларов, с затянутыми сеткой окнами, мраморными мозаичными полами и маленьким плавательным бассейном причудливой формы во дворе.
Неподалеку от них, по другую сторону от торгового центра "Оушн Майл", на каналах стояли дома побольше, рядом с некоторыми на причалах покачивались прогулочные суда. Хозяева жили в этих домах не круглый год, а, как правило, с января до Пасхи. Несколько раз в неделю они бывали в гостях, и те, что имели маленьких детей, приглашали, если им выпадала удача, Нэнси Хейес посидеть с малышами. Им нравилась Нэнси: поистине милая крошка с темными волосами, карими глазами, прелестной фигуркой, в футболке и штанишках до колен. Вдобавок она была вежливой. Никогда не засыпала во время дежурства. И всегда приходила с книгой.
Книга – хороший штрих. Она брала с собой книги русских писателей или чьи-то автобиографии, клала их на кофейный столик возле дивана, пока не наступала пора уходить, а перед возвращением домой хозяев перекладывала закладку вперед страниц на тридцать – сорок.
Работая сиделкой, Нэнси любила обыскивать дома. Дожидалась, когда дети заснут, и обычно начинала с гостиной, продвигаясь до хозяйской спальни. Хорошо, если в ящиках письменного стола оказывались письма или чековая книжка, куда можно заглянуть. На кухне и в столовой было скучно. В общих жилых комнатах кое-что иногда попадалось. Но в спальнях всегда интересно.
Правда, Нэнси ни разу не нашла ничего поистине потрясающего, вроде писем женатого мужчины под нижним бельем жены или порнографических открыток в ящике письменного стола ее мужа. Ближе всего к этому подходил экземпляр нудистского журнала под тремя стопками накрахмаленных белых рубашек и – в другой раз – револьвер между носками и носовыми платками. Но револьвер не был заряжен, а патронов на полке не оказалось. Возникало какое-то разочарование – она вечно надеялась что-то найти и не находила. Однако искать все же было забавно, предвкушая возможность обнаружить как-нибудь вечером что-нибудь стоящее.