Элмор Леонард - Бандиты
— Видать, суп неплохой, блевотины вокруг не видать.
Спившиеся, насквозь проспиртованные люди. Стоят тут, греются на весеннем солнышке, никто и ничто, а еще пытаются что-то лепетать, даже требовать: «Мистер, дайте доллар, я присмотрю, чтоб на ваш катафалк не ссали». Джек добрался до входа в миссию, ему пришлось по пути оттолкнуть лишь пару попрошаек.
Здесь тоже было полно бродяг — сидели плечом к плечу за двумя рядами столов, которые тянулись до самой раздаточной. Две пухленькие седоволосые дамочки в очках и белых фартуках раскладывали еду по тарелкам. Джек спросил щуплого цветного паренька в комбинезоне и чересчур большом, видавшем виды твидовом пальто, которая тут сестра Люси.
Паренек как раз выходил из столовой. Он обернулся через плечо, потом все-таки повернулся всем телом и ткнул пальцем в сторону очереди, продвигавшейся к раздаточной.
— Вон она.
— Точно? — переспросил Джек.
Паренек усмехнулся, зубов у него почти не было. Его позабавила удивленная мина Джека.
— Не слишком-то благочестивый вид, да? Готовит она хорошо. Приходи в понедельник, отведаешь красных бобов с рисом.
Джек увидел изящную молодую женщину. Темная прядь волос убрана за ухо. Он даже темные очки снял, чтобы получше ее разглядеть. Надо же, бежевый двубортный жакет, очень стильный, из льна или тонкого хлопка. Она подходит к этому отребью, дотрагивается до них. А брючки? Одно дело позировать с моделями, рекламировавшими фирменные брюки, но увидеть тертые джинсы от Кельвина Кляйна на монахине! С плеча свисала изящная соломенная сумочка, простые с виду коричневые туфли на каблучках подчеркивают длину стройных ног. Ну и ну! В пахнущей дезинфекцией кухне для бесплатной раздачи супа — и вдруг такое. Она заговаривает то с одним бродягой, то с другим, прикасается к плечу — то есть к верхней одежде, которую они годами не меняют, — она берет их руки в свои ладони…
С тем же спокойным выражением лица она подошла к Джеку, пожала ему руку — у него-то, по крайней мере, руки чистые.
— Джек Делани, — представился он. — Работаю у Муллена.
Ладонь монахини оказалась мозолистой, что никак не вязалось с ее модным прикидом.
Зато лицо прекрасно сочеталось с нарядом. Это лицо и вовсе ошеломило Джека. Тонкая, нежная линия носа, темные волосы небрежно откинуты назад, на лбу густая челка, глаза цвета глубокой морской синевы прямо глядят на него. Монахиня только издали казалась среднего роста. Стоя с ней рядом, Джек прикинул, что без каблуков в ней еле-еле наберется пять футов с тремя дюймами.
— Я Люси Николс, — ответила она. — Поехали, Джек?
Кто-то из бродяг хрипло посоветовал ей не связываться с гробовщиком:
— Не езди с ним, сестричка. Оттуда не возвращаются.
Другой попытался сделать ей комплимент — дескать, она классно выглядит. Люси улыбнулась в ответ всем сразу, уперлась рукой в бедро, развернула плечи, точно профессиональная модель.
— А? Классно? Вам нравится?
Катафалк ждал их.
— Знаете что? — сказала она Джеку. — Я всегда мечтала посидеть за рулем такой штуки.
Он пропустил ее вперед. Монахиня уселась за руль, дала гудок, и бродяги, гревшиеся на солнышке вдоль Кэмп-стрит, замахали вслед катафалку.
— Вы водить-то его умеете?
— Еще как. Это же не полуторатонный грузовик со сломанными рессорами. Месяц назад, когда пришлось удирать, я купила в Леоне «фольксваген» и гнала его до Косумеля. Поездочка что надо!
Джек попытался вникнуть в ее слова, но так ничего и не понял.
— Откуда вы ехали?
— Из Леона — это в Никарагуа — через Гондурас в Гватемалу. Наша одежда более-менее напоминала рясу, а по документам мы ехали в Хухуте-нанго, преподавать английский. Потом пришлось оформить новые бумаги, чтобы перебраться в Мексику, а дальше все просто — из Косумеля в Новый Орлеан, оттуда в Карвиль. Разумеется, из Манагуа в Мехико можно было лететь самолетом, но мы не рискнули болтаться в аэропорту. И потом, мы просто не могли ждать. Нужно было как можно скорее вывезти оттуда Амелиту и продолжить лечение. Амелита — это та девушка, за которой мы едем.
— А! — только и смог выдавить из себя Джек. «Девушка, за которой мы едем!» Так вот запросто она упоминает о покойнице. Все правильно, в записке, полученной им от Лео, значилось имя Амелита Соза. Только сестра Люси, похоже, воображает, будто обо всей этой истории ему известно больше, чем на самом деле, что он знает, как и почему она оказалась здесь. Кстати, а какая участь постигла «фольксваген»? Продала она его, что ли? Джеку казалось, будто он вошел в комнату в разгар какой-то увлекательной беседы. Неохота выставлять себя идиотом. Пока что он ограничился указаниями водителю:
— С Ли-Серкл сверните на Федеральное шоссе, а потом все время прямо, до поворота на Сен-Габриель. Скажите, когда устанете.
— Я очень ценю вашу помощь, — с чувством откликнулась она.
Джек окончательно онемел. Какую еще помощь? Его работу? Неужто Лео пообещал обслужить их бесплатно? Быть этого не может. Джек тупо уставился в окошко, прикидывая, о чем бы поговорить с монахиней.
— Я учился в католической школе. У нас преподавали сестры.
— В самом деле?
— В колледже Воплощенного Слова. А потом у иезуитов, — голос его зазвучал по-мальчишески, словно Джек и сейчас ходил в эту школу. — Потом год провел в Тулане, но так и не решил, чем заняться. В смысле, что мне подойдет. И бросил.
— Со мной было то же самое. Год провела в Ньюкоме.
— В самом деле? — Непонятно отчего Джек почувствовал облегчение.
— Сперва я училась в монастыре Святого Сердца.
— Я знавал девочек, которые учились там, — подхватил Джек. — Только, наверное, еще до вас. Разве что одну вы могли знать, Морин Муллен.
— Да нет, вроде не знаю.
— Она кончила — а, да — в семидесятом.
Сестра Люси предпочла не сообщать, в каком году она поступила в школу.
На вид ей было около тридцати. Никак не больше тридцати. Она моложе Морин.
— Я чуть было не женился на ней — на Морин Муллен.
— Да?
— Ну, не знаю. Все вроде как ждали этого. Ее семья, моя семья. На меня это вроде как давило. К тому же я заглянул в будущее, и мне не понравилось то, что я там увидел. Так что я свалил по-быстрому.
Монахиня поглядела на него с улыбкой. Потом она вновь уставилась на дорогу и сказала:
— Со мной произошло примерно то же самое. Мы уже были почти помолвлены, когда я вдруг очнулась.
— Да неужто?
— Мои родичи и его уже обсуждали дату свадьбы.
— И вам показалось, что на вас давят?
— Не то слово! Я хотела только одного: положить всему этому конец. Я понимала, что вовсе этого не хочу — быть замужем, ходить в клуб и так далее. В общем, я тоже «свалила», как вы говорите. Довольно далеко убежала от них, а?
Вытянув левую руку, поудобнее облокотившись на спинку сиденья, Джек изучал профиль своей спутницы. Нос и в самом деле просто изумительный. Господи, а нижнюю губку так и хочется укусить! Не такой изящный, тонко очерченный носик, как у Хелен, но все равно — прелесть, да и только! А темные волосы даже красивее. Вообще-то Джек просто обожал рыжие волосы, но Хелен зачем-то сделала завивку.
— А что было с парнем, которого вы бросили?
— Нашел себе другую. Он известный врач, невролог.
— В самом деле? А Морин вышла замуж за уролога.
Сестра Люси ничем не походила на монахиню, она казалась богатой девушкой. Под льняным пиджаком на ней была надета свободная блузка в золотистую и белую полоску. Так, навскидку, одежка ее стоит по меньшей мере сотни три баксов. Вот бы спросить ее, с какой стати она ушла в монастырь.
И стоило Джеку подумать об этом, как, к его изумлению, монахиня глянула на него и спросила:
— Почему вы выбрали эту профессию?
— Не то чтобы выбрал. Я помогаю своему зятю, временно помогаю. Мужу сестры то есть.
— А какую работу вы бы предпочли?
Джек заерзал на сиденье.
— На такой вопрос сразу и не ответишь. Мне в жизни мало что нравилось, а рассказывать — умрете от скуки. — Он примолк на минутку, прикидывая, стоит ли ей обо всем поведать, но язык у него так и зудел, и он не удержался: — Пожалуй, было одно интересное дельце — то, которым я занялся, когда бросил Морин. Этим я вам не наскучу.
— И что же это за дельце? — поинтересовалась она, не отрывая взгляда от дороги.
— Я воровал драгоценности.
Вот теперь она посмотрела на него. Джек готов был встретить этот взгляд: на лице — усталое, даже разочарованное выражение, зато улыбка — само обаяние.
— Вы вламывались в чужие дома?
— В гостиничные номера. И я не вламывался — я открывал дверь ключом.
На миг воцарилось молчание. Монахиня сосредоточенно рулила, обгоняя на скорости 70 миль в час преградивший ей дорогу трейлер.
— Вы сказали: драгоценности. Вы что же, больше ничего не брали?
