Владимир Чванов - Кража
– А кто из них схватил сумочку? – спросил Солдатов, сдерживая улыбку, он представил, как эта красивая, представительная женщина бежит по улице в чулках и кричит.
– Тот, что помоложе! Да, конечно он! У него еще куртка под замшу. – Она помялась, испытующе посмотрела на Солдатова, на Захарову, будто собиралась сказать нечто очень важное и наконец решилась. – Скажите, а я могу взять эти туфли себе? Я же почти договорилась с ними, туфли мне подошли. Цена меня устраивает… – Не дождавшись ответа, она закусила губу. – Простите.
– Долго вы были в комиссионном?
– Минут двадцать.
– Что-то хотели купить?
– Норковую шубу, – с достоинством сказала она.
Ирина Григорьевна уловила недоверчивый взгляд Захаровой и в подтверждение своих слов достала из кармана чек комиссионного магазина.
– Такая сумма? – удивленно спросил Солдатов.
– А что? – женщина пожала плечами. – Вы полагаете, что я не могу себе позволить?
– И вы решились купить такую вещь, даже не посоветовавшись ни с кем? – спросила Захарова и тут же поправилась: – Я имела в виду фасон, качество… Цена-то, слава Богу…
Солдатов начал догадываться о том, что произошло в магазине. Чтобы проверить себя, спросил:
– Ирина Григорьевна, у вас пытались похитить сумку. Я понимаю – это неприятно. Но скажите, сколько у вас при себе было денег?
– О чем вы говорите! Мне не двадцать лет! – Ее лицо выразило обиду. Голос неожиданно повысился, голова нервно вскинулась, щеки покрылись румянцем. – Вы, кажется, берете мои слова под сомнение? Вы оскорбляете меня! Если я говорю ложь…
– Не обижайтесь, пожалуйста. И все-таки сколько у вас при себе было денег? – Солдатов уже наверняка знал, что его догадка подтвердится.
– Мне нечего вам больше сказать. – И через секунду, уже вполголоса как бы для себя: – А что изменил бы мой ответ? Разве это преступление, купила я норку или только хотела ее купить? – В ее словах промелькнуло сомнение. Она нарочито засмеялась. – Почему вы на меня так смотрите?
– Я должен знать правду.
– Не понимаю! В конце концов вам-то что до содержимого моих карманов? Какая разница: были у меня с собой деньги или они лежали дома, в сберкассе? Какое отношение это имеет к делу? – спросила она возмущенно.
– Это важно для дела, Ирина Григорьевна. Не хотите отвечать, придется выяснить у мужа.
– Боже мой! – Она опять коснулась кончиками пальцев висков. – Боже мой! Вот уж мастера из мухи слона делать!
У мужа! – Она ужаснулась от такого предположения. – Вы хотите меня с ним поссорить? Это тоже входит в обязанности милиции?
– Нет, это не входит, – серьезно ответил Солдатов.
Телефонный звонок прервал разговор и дал возможность Ирине Григорьевне прийти в себя. Через минуту-другую она заговорила спокойнее:
– Не сердитесь на меня! Я скажу вам правду. Вы верите мне?
– Верю.
– Благодарю вас… Мне нечего скрывать. У меня есть дурацкая привычка… Увижу красивую вещь – обязательно должна примерить, в руках подержать. Недавно в ювелирном увидела серьги. Красивые, но цена сумасшедшая. Не удержалась. Минут двадцать примеряла. Даже директор магазина заволновался. А сегодня… увидела эту шубу. Очень элегантная. Дрогнуло сердце, надела – чудо! Рыжеватый цвет мне очень к лицу…
– Вам больше подходит коричневый, – заметила Захарова, – я рыжеватой норки не встречала.
– Правда? – Ирина Григорьевна тепло посмотрела на старшего следователя. – Продавщицы были крайне любезны, полчаса провозились со мной… Неудобно было вот так уходить. Я сказала им, что не хватает пятисот рублей. Попросила выписать чек и шубу отложить на час. Думайте что хотите, но от этой шубы можно с ума сойти! Вы не сердитесь на меня?
– Нет, Ирина Григорьевна, – мягко ответил Солдатов и не мог сдержать улыбки. – Но во всем, что произошло, есть и ваша вина. Примеряя дорогую шубу, вы, можно так сказать, спровоцировали преступление. Искушение деньгами. Большие деньги – большое искушение, особенно для определенной категории людей.
– Я, кажется, начинаю понимать, – в ее голосе звучали удивление и досада. – А мне за это ничего не будет?
– Сколько у вас было денег? – спросила Захарова.
– Рублей пять, – смутилась женщина. – Хотя нет, шесть. Две трешки.
ГЛАВА 6
Войдя в соседний кабинет, Солдатов сразу заметил оплошность своих сотрудников. Шахов и парень в коричневой куртке под замшу сидели рядом и шептались. Инспектор Тибиркин поглядывал на задержанных и был доволен, что они ведут себя пристойно. Солдатов понял: опытный Шахов уже научил приятеля, как себя вести на допросе, в чем признаться, от чего отказаться.
«Ну Тибиркин! Ну простак! – ругнулся про себя Солдатов и почувствовал, как запылало его лицо. – Неужели таких вещей не понимает, что рассадить надо было. По одному же делу проходят…»
– Здравствуйте, товарищ начальник! – складный и симпатичный Шахов быстро встал и с подчеркнутым уважением посмотрел на Солдатова. – Меня вот с этим молодым человеком ваши милиционеры на «газике» доставили. Не думали, что в свидетели попаду, – его сухое, чуть скуластое лицо тронула улыбка. – Кем, кем, а свидетелем еще не бывал. Непривычно.
– Обвиняемым быть привычней? – усмехнулся Солдатов.
– Это теперь не для меня. Я давно завязал, товарищ начальник.
– Рад за вас. А вы кто такой? – обратился Солдатов к парню в куртке.
– А вы кто такой? – парень вызывающе развалился на стуле.
– Ну-ка встаньте! – неожиданно громко потребовал Тибиркин. – Встаньте как полагается!
– Я дрессированный, что ли? – Парень нехотя поднялся, вынул руки из карманов, начал поправлять сбившийся на сторону широкий шарф. – Постою, я здоровый…
Солдатов подошел поближе, внимательно взглянул ему в глаза. Вызывающая медлительность и грубоватость парня не что иное, как поза, стремление доказать, что он спокоен и все происходящее для него нипочем.
– Не фасоньте, Мартынов, – мрачно проговорил Тибиркин, тоже, видно, правильно оценив поведение парня.
– Где работаете? – спросил Солдатов.
– Нигде.
– Что так?
– От работы не будешь богат, станешь горбат. – Парень держался заносчиво.
– Он сторожем в автобазе, – подсказал Тибиркин.
– И то молодец, – добродушно проговорил Солдатов. – Но специальность-то не по годам. Неужели на другую духу не хватило?
– В колонии приобретет, – не удержался Тибиркин, – и слесарем и токарем…
Мартынов пренебрежительно фыркнул, поправил волнистые волосы.
– На токаря у меня таланта нет. – Он дерзко уставился на Солдатова. – Постараюсь в колонии на нарах отлежаться.
– Заскучаете. Самая тяжелая работа – не работать. – Солдатов заметил, как ухмыльнулся Шахов.
– Молодец, Мартынов! Давайте еще что-нибудь интеллектуальное изобразите.
– Вы бы мне завтрак изобразили, можно бутерброд с сыром, ветчинкой и чашечку кофе, – уже нагло проговорил Мартынов и скосил взгляд в сторону Шахова.
– Не за того выдаете себя. Плохо получается. Так вор себя не ведет. Порядка не знаете, – рассердился Тибиркин.
– Хватит учить-то. Давайте в камеру сажайте!
– Еще насидитесь на плацкартных местах, там это у вас быстро пройдет, и хамство тоже…
– Ну ладно, потолковали, и будет. Идите со мной, – Солдатов легонько подтолкнул Мартынова к двери. Как только они вошли в кабинет, Солдатов сразу почувствовал резкую перемену в поведении парня.
– А того мужика тоже в камеру посадят? – спросил он, уныло глядя себе под ноги.
«Какого?» – удивился Солдатов. Коротенькое слово «мужик» сразу раскрыло Мартынова. Он уже пытался отгородиться от Шахова. «Мужик», дескать, чужой, незнакомый, случайный встречный. Это был результат их тихой беседы в кабинете у Тибиркина!
– Ну того…
– А почему вы его мужиком зовете? У него имя есть…
– Откуда мне знать имя! В первый раз увидел его.
– Да? Это уже не назовешь провалом памяти. Здесь самое настоящее вранье, притом еще неумелое. Как же тогда вы вместе очутились в подъезде? Что-то тянуло вас друг к другу, сила какая-то непонятная… А?
– Он туфли продавал, а я… – запнулся он, – я рядом оказался.
– Мимо проходили? – участливо спросил Солдатов.
– Вроде того… Шум, крик, женщина в чулках побежала… А меня вот сюда – как грабителя…
– Вот что, не крутите ни мне, ни себе голову. Не надо. Мне доложили – на сумочке очень хорошо отпечатались ваши пальцы. И следы этого… как его… «мужика». И люди говорят: вы вместе с ним в комиссионке были.
– Ну и верьте людям, если мне не хотите! – устало вздохнул парень.
– Закуривайте. – Солдатов подвинул пачку папирос. Мартынов быстро взял папиросу, прикурил. В кабинете несколько минут стояла тягостная тишина.
– Туфли итальянские, которые женщина мерила… ваши? – нарушил молчание Солдатов.
– Нет, – простодушно ответил Мартынов, – не мои.
