Владимир Колычев - Сгори дотла, моя звезда!
– Даже не знаю, что сказать, – смятенно произнес он. – Такого на моей памяти еще не было. Лейтенант милиции должен прибыть на службу, представиться по всей форме, приступить к исполнению обязанностей. А его доставляет в отдел наряд милиции, пьяный дебош, драка, ночь он проводит в камере… Вот и как вы, товарищ лейтенант, после всего этого будете служить в нашем отделе? Да над вами даже пятнадцатисуточники смеяться будут!
Артем угнетенно молчал. Увы, но ему нечего было сказать в свое оправдание. Месяц назад он закончил Академию МВД, получил назначение в ОВД «Ильинское» на должность следователя, сегодня должен был представиться полковнику Зейновичу по случаю прибытия к новому месту службы. Представился на свою голову. На свою пьяную голову…
– Я знаю вашего отца, уважаю его. И мой вам совет, товарищ лейтенант, напишите рапорт о переводе в другой отдел внутренних дел, а я в свою очередь обязуюсь замять неприятную историю, в которую вы влипли, и не сообщать о ней по инстанции.
Артем согласно кивнул. Отец поможет без проволочек перейти на новое место службы. Пожалуй, это действительно единственный выход из сложившейся ситуации. Глупо было оправдываться перед Зейновичем и уж тем более требовать от него пощады.
– Что, даже ничего не скажете? – удивленно посмотрел на него полковник.
– А что говорить? – понуро пожал плечами Артем. – Виноват – отвечай… Хорошо, если замнете историю. А с отцом я разберусь…
Мама не хотела, чтобы он служил в армии, но у отца было свое мнение. Он сумел настоять на том, чтобы сына призвали на службу, но не куда-нибудь, а в московский милицейский полк. Артему это не понравилось, но, вместо того чтобы прикинуться больным и комиссоваться, он всеми правдами-неправдами втайне от отца добился перевода в полк МВД, дислоцированный в горных районах Чечни. Это был своеобразный протест, детский взбрык, о чем его быстро заставила пожалеть суровая кавказская действительность. Но в конце концов Артем втянулся в службу, прошел через все испытания, вернулся домой настоящим мужчиной.
Сейчас он стоял перед начальником ОВД в мятом костюме, неумытый, нечесаный, а ведь мог прибыть к нему как человек – в новеньком с иголочки мундире, с медалью «За боевые заслуги» на груди. Вряд ли бы тогда полковник Зейнович посоветовал ему перевестись в другой отдел…
Он мог бы, конечно, дать обещание, что впредь не унизит себя недостойным поведением. Но сможет ли он его выполнить, вот в чем вопрос?.. Слишком хорошо он себя знает, чтобы зарекаться. Придет в норму, начнет по частям вытравливать из себя дикое животное, будет правильно себя вести, читать умные книги, ходить в театры и на выставки, но рано или поздно он снова сорвется – завалится с друзьями в ночной клуб, напьется и, как свинья в нечистотах, погрязнет в развратных женщинах. Потом будет каяться, какое-то время держаться на плаву, а затем снова – бульк, и топориком на самое дно порока. Натура у него такая, и вырвать ее можно только вместе с сердцем – в буквальном смысле этого слова.
– Ну что ж, если сказать нечего, давай пиши рапорт, я подпишу, дам ход. А ты с отцом поговори… Он, правда, звонить будет, – нахмурился Зейнович, – но мы что-нибудь придумаем…
Артем вышел из кабинета и нос к носу столкнулся с печально известным оперативником.
– А я как раз за тобой, – сказал тот и провел его в свой кабинет.
Там за его столом сидел мужчина средних лет. Своей внешностью он чем-то напоминал кролика – маленькая голова с заостренным лбом, тонкие брови, темные подвижные глазки, высоко посаженные уши, носик с закругленным кончиком. Хорошего качества светло-серый костюм из магазина готовой одежды, начищенные до блеска туфли с длинным суженным носком.
Поднявшись из-за стола, он широко улыбнулся, обнажив крупные верхние резцы. Представился:
– Майор милиции Безроднов, заместитель начальника отдела особых расследований.
Голос тонкий, высокий, но в нем присутствовала резкость, четко указывающая на его мужское происхождение.
– Каких расследований?
– Особых… Коротко говоря, мы работаем со «звездами» эстрады, кино, спорта…
– Никогда не слышал про такой отдел.
– Да, но уже работали в этом ключе. Сегодня вы допрашивали Алеку, Александрову Ирину Степановну.
– Ну, не допрашивал, так, поговорили по душам, можно сказать.
– И она открыла вам свою душу. Призналась, что сама украла у себя автомобиль.
– Да это у нее на лице было написано. И на одежде… В лесу она была, ну, может, в парке, куда машину прятала. Темно было, поэтому испачкалась. Я пять лет в академии учился, не дурак…
– Не дурак, – согласно кивнул Безроднов. – И в контакт с Алекой легко вошел…
– Ну, это просто. Мы с ней как-то пересекались, ну, на одной вечеринке…
– Говорят, с одной такой вечеринки вас этой ночью забрали, – усмехнулся в ус майор.
– Ну, было, – понурился Артем.
– Окончание отпуска праздновал? – перешел на «ты» Безроднов.
– Видно, что вы по особым расследованиям, – одобрительно улыбнулся Артем. – Да, окончание отпуска… Немного не рассчитал…
– Я так понимаю, парень ты веселый.
– Если честно, я человек серьезный, даже нудный. Но иногда заносит…
Он мог бы рассказать, с каким трудом закончил академию, сколько раз был на грани отчисления за эти самые заносы. Но ни к чему говорить о том, что не делает тебе чести.
– Старший лейтенант Гречкин говорит, что с Алекой ты говорил запанибрата.
– Ну, перед женщинами я не робею, что есть, то есть…
– Она не просто женщина, она – «звезда», и довольно-таки популярная… А если бы она истерику закатила?
– Ну, плакать бы не стал…
– Пришлось бы терпеть, – подсказал Безроднов.
– Меня же к следственной работе готовили. Истерику любая женщина закатить может, а «звезда» она или нет, дело десятое…
– Где-то, может, десятое, а у нас первостепенной важности. «Звезды» – особый контингент, к ним и подход особый нужен. Словом, нам нужны сотрудники, способные наладить контакт со звездными персонами, ты меня понимаешь?
– Понимаю. Но я здесь при чем?
– При том, что ты сегодня сделал мою работу. Гречкин вызвал меня, а пока я ехал, ты раскусил Алеку. Значит, умеешь работать… Вот я и думаю, что если ты к нам перейдешь…
– Вы хотите, чтобы у вас работал пьяница и дебошир? – угрюмо спросил Артем.
Перспектива работать в отделе особых расследований впечатляла, но и стелиться ради нее не хотелось.
– С кем не бывает.
– С вами тоже?
– И я не святой. Хотя и не злоупотребляю.
– Я тоже. Но бывает… Стриптизеров не люблю, потому и двинул, ну, в смысле подрался…
– А это зря. Стриптизеры – тоже люди, среди них есть даже «звезды», наш контингент, так сказать… «Голубых» ты тоже не любишь?
– Если они не выставляются, то все равно, а если такие, как Зверьков… Можно, я не буду об этом говорить? А то нехорошо после вчерашнего, как бы не стошнило…
– В таких случаях лучше держать свои… гм… мысли при себе. Мы и со Зверьковым должны работать, и с Маисовым, и со многими-многими другими…
– Что ж я, не понимаю? Понятно все…
– Насколько я понимаю, материальное положение у тебя вполне.
– Не жалуюсь.
Не виноват был Артем в том, что мама у него – председатель совета директоров торгово-промышленной компании. Отец тоже при деле – возглавляет частную охранную структуру. Как не виноват он и в том, что еще в Чечне дал себе зарок служить в органах внутренних дел.
– Да, и еще вопрос. Скажи, ты бы сам хотел быть «звездой»?
– Не люблю работать на публику.
– Ответ принят… В общем, думаю, мы можем взять тебя на испытательный срок. Если, конечно, Зейнович возражать не будет.
– Здесь я вам точно скажу, Зейнович возражать не будет, – совсем не весело улыбнулся Артем.
Начальник ОВД с удовольствием избавился от него. Рапорт на перевод требовать не стал, а предписание в отдел особых расследований выписал с легким сердцем.
Так закончился для Артема первый день офицерской службы. Он отправлялся домой, чтобы завтра утром прибыть к новому месту службы. Это радовало. Но удручало, что из отдела он выходил через дежурную часть. Он был не просто проштрафившимся сотрудником, по документам он проходил как организатор драки в ночном клубе, как преступник, освобожденный по воле высокого начальства. Как же стыдно ему было смотреть в глаза дежурного офицера, который выдавал ему под расписки его документы и личные вещи. К счастью, Безроднов уже уехал и не стал свидетелем его унижения.
Он покинул здание, прошел через двор и возле контрольно-пропускного пункта увидел Макса. Тот шел к нему не один, а с каким-то мужчиной, выхоленным от макушки до пят.
– Артем! Ты уже! – обрадовался Макс.
Его мясистый нос погрузился в улыбку, которую он щедро изобразил. Он слегка косил на оба глаза, и это делало его забавным. Но никак не милым. Сколько времени прошло с тех пор, как Артема забрали в отдел, а он только-только появился.
