Владимир Колычев - Бандитская рулетка
Но сначала море. Искупаться, освежиться, потом сполоснуться в пресной воде – и день, можно сказать, удался. А вечер спасут фантазии на заданную тему.
Кирилл взял Розу за руку, потянул за собой в море. Она послушно пошла за ним.
А навстречу им из воды выходила троица – два накачанных парня с короткими стрижками, а между ними симпатичная, с великолепной фигуркой блондинка. Она с интересом глянула на Кирилла, скользнув глазами по его плавкам. Взгляд у нее шаловливый, улыбка распутная.
Но этот ее взгляд не понравился мускулистому парню с татуировкой дракона на плече. И свою досаду он почему-то перенес на спутницу Кирилла. Глянув на Розу, он дико захохотал, схватившись за живот, ткнул в нее пальцем.
Роза смутилась, закрыла лицо руками. Кириллу вдруг стало жаль ее. Он обнял жену за плечи, поцеловал в щеку. А за спиной слышалась немецкая речь. Качок с татуировкой смеялся, а его дружок что-то весело говорил ему. И блондинка «шпрехала» низким, гнусоватым голосом.
– Не обращай внимания, – сказал Кирилл. – Немчура обкурилась.
Они заплыли далеко в воду, повернули обратно, а немецкие качки со своей подружкой продолжали стоять на берегу, о чем-то разговаривая и импульсивно помогая себе руками. Весело им, смешно. На Розу они просто посматривали, а когда она стала выходить из воды, нагло перегородили ей дорогу, что-то стали выкрикивать на своем немецком и махать на нее руками, всем своим видом выражая отвращение. Дескать, нельзя выпускать на берег морское чудовище.
Роза расплакалась, закрыв лицо руками, и спряталась у Кирилла за спиной.
Жена у него страшненькая, не вопрос, но никто не смеет оскорблять ее, причем так жестоко.
К немцам он подходил с опущенной головой. Дескать, признает превосходство их расы и право смеяться над неполноценными славянами. Страшно ему, и не надо его бояться…
Но все изменилось, когда он подошел к татуированному качку на расстояние удара. Набегающая волна ноги облизывает, ступня в песок все норовит зарыться. Не в самой удачной он позиции для нападения, но все уже решено и ничего не изменить.
Немчик и понять ничего не успел, как тяжелый кулак врезался ему в подбородок. И тут же в ход пошла нога, которой Кирилл ударил его хохочущего дружка. Ударил в паховую часть живота, снизу вверх под острым углом.
Противник в состоянии шока. Удар, еще удар… Крепкими оказались ребята, один выдержал два, а другой целых три удара. Но в ответ ударить толком никто не смог. А добивающие удары уложили их на песок.
Только тогда подоспела подмога. Два мускулистых здоровяка в плавках подбежали к немцам, стали приводить их в чувство.
– Не торопись, а то успеешь, – усмехнулся Кирилл.
Яков Алексеевич не рискнул отпускать их на заграничный курорт без сопровождения, поэтому и отправил вслед за ними этих ребят. Только парни чересчур уж увлеклись нежданным-негаданным отдыхом, поэтому потеряли нюх.
– Лучше поздно, чем никогда, – прильнув к Кириллу, сказала Роза.
Она рада была тому, что ни кто-то там, а именно муж заступился за нее. И так заступился, что обидчики с трудом приходили в себя.
Смазливая немка обескураженно и с открытым ртом смотрела на Кирилла. Казалось, она готова была отдаться ему прямо здесь и сейчас. Но он лишь скользнул по ней взглядом.
Он повел Розу в номер, оставив охрану на берегу. Наверняка сейчас появится полиция, начнется разбор полетов, но ребята должны все уладить. Если что, возьмут вину на себя, а то и откупятся. Коррупции в Италии как бы и нет, но взятки берут за милую душу.
Сразу за пляжем находился бассейн, а за ним возвышался пятизвездочный отель. Дорого здесь отдыхать, но Воротынцев денег на их с Розой медовый месяц не пожалел. Поэтому и номер у них один из самых дорогих, и швейцар на входе с любезной улыбкой делает движение, будто собирается открыть им дверь. Он бы обязательно сделал это в реальности, если бы дверь не распахивалась автоматически.
Роза молчала всю дорогу, но в номере дала волю своим чувствам.
– Выродки фашистские!
– Это ты про итальянцев? – усмехнулся Кирилл. – Они ведь тоже фашистами были. Родоначальники, мать их.
Он открыл бар, сыпнул в бокал немного льда, взял бутылку виски. Он особо не увлекался этим делом, но сейчас вдруг захотелось. Что, если его все-таки привлекут за драку? Отправят в участок, будет суд, хорошо, к штрафу приговорят, а если срок выпишут?
Впрочем, его это не пугало. Может, и неплохо было бы провести годик без «красавицы» жены…
– Про немцев.
– Ну да, не вписываешься ты в чистоту их арийской расы.
– Я ни в какую чистоту не вписываюсь… – Роза забрала у него наполненный бокал, сама сделала глоток и с горечью, смешанной с восхищением, добавила: – Зато ты вписываешься по всем статьям. Я же вижу, как бабы на тебя смотрят…
Кирилл деликатно промолчал. Он мог бы сказать, что бабы ему завидуют, потому что у него есть она, но ведь Роза не поверит. И правильно сделает. Он будет выглядеть смешно.
– А ты правда из-за этой дрался? – дрогнувшим от ревности голосом спросила она.
– Из-за кого, из-за этой?
– Ну, из-за той, которая тебе изменила.
– Из-за Насти?
– Тебе совсем не обязательно называть ее имя.
– Тогда зачем заводить разговор?
– Но ты же из-за нее дрался. И из-за меня ты дрался, – Роза смотрела на него с благодарной улыбкой спасенной дамы. Да уж, шляпка с вуалью ей бы сейчас не помешала.
– Ну, мне за тебя обидно стало.
– Скажи, я правда уродина? – Ее голос прозвучал решительно, как у человека, готового узнать горькую правду. Но глаза требовали сладкой лжи.
– Это неправда. – Кирилл сделал глоток из своего бокала и подошел окну, откуда открывался прекрасный вид на море.
– Я – ошибка природы, – пронзительно вдохнула она.
Он промолчал, но Роза без труда угадала его мысли.
– Но эту ошибку можно исправить… Я уже нашла клинику в Швейцарии. Там хороший наркоз…
– Наркоз?
– Ты, наверное, думаешь, почему я не делаю себе пластическую операцию?
– Я думаю?
– Думаешь-думаешь, просто не решаешься мне сказать… Я знаю, ты меня терпеть не можешь, но спасибо за то, что не унижаешь. И за то, что терпишь…
– Что ты там про наркоз говорила?
– У меня аллергия на наркоз. Мне в детстве делали операцию, так я чуть не умерла. Вернее, умерла. Клиническая смерть была. Меня еле откачали…
– Ну, если так, то под нож лучше не ложиться, – покачал головой Кирилл.
– Нет, я все-таки рискну… Сейчас не буду, но после родов обязательно займусь.
– После родов?.. А ты разве беременна?
– Ну, все может быть, – замялась Роза. – Мне кажется…
– Что тебе кажется?
– Ну, тошнота по утрам. И еще того, что у женщин бывает, нет… – неуверенно проговорила она, глядя куда-то в сторону.
– Ты у врача была?
– Нет…
– Знаешь, анекдот такой есть. Девушка в троллейбусе впереди едет, а ей: «Нельзя здесь, это места для беременных и инвалидов». Она: «А я беременная!» Ей: «А где живот?» Она: «За полчаса живот не вырастет!..» А твой папаша, считай, через полчаса твою беременность установил. Ребенок не должен расти без отца, да?
– Кирилл, ты чего разошелся? – настороженно спросила Роза.
– Да все как-то интересно получается. Не успели мы с тобой переспать, и сразу же ребенок нарисовался… Какой у тебя срок?
– Какой срок?! – растерялась она.
– Да, какой у тебя срок беременности? – наседал он.
– Ну, я к врачу не ходила…
– Сходишь. Вместе пойдем. Если там третий месяц… Если вы меня кинуть хотите, я от тебя уйду. И плевать, что мне за это будет! – распалился Кирилл.
Не любил он свою жену, и ему все равно, с кем она жила до него, но ему не хотелось быть лохом. Он и так уже хлебнул унижения, когда женился на ней, а тут еще история с чужим ребенком наметилась…
– Как мы тебя кинуть хотим? – жалостливо, со слезами на глазах посмотрела на него Роза.
– Вот я и спрашиваю – как?.. Что там за ребенок, о котором твой отец говорил? Почему тебе так срочно жениться понадобилось?.. Ну, чего молчишь?.. Если правду скажешь, я тебя, может, и прощу. Если нет, будем выяснять правду. К врачу вместе пойдем…
– Ну, хорошо… На третьем месяце я, – глядя в окно, повинно вздохнула она и провела рукой по животу, который пока что имел обычные формы.
– От кого? – с досадой спросил Кирилл.
Все-таки неспроста Воротынцев торопил его со свадьбой.
– А это имеет значение?
– Сейчас все имеет значение.
– Ну, мы случайно познакомились. Так же как и с тобой…. Поехали ко мне…
– Я все понял. Можешь не рассказывать.
Видно, кто-то по пьяной лавочке на Розу позарился, а она только тому и рада. Добрая душа. И не только душа…
– А почему ты за него замуж не вышла? – косо посмотрел на нее Кирилл. – Мне вот сделали предложение, от которого я не смог отказаться, – криво усмехнулся он. – А ему почему не сделали?
– Он отцу не понравился.
– А я, выходит, понравился?
