Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Ваксберг Аркадий Иосифович

— А про парня, того, что был с Басовым, что бы вы могли сказать?.. Каков его возраст, рост, внешний вид? Как одет был? Не встречался ли вам где-нибудь случайно, а может, вы его даже знаете — в жизни всякое бывает?.. Приходил ли он раньше к Басову или нет? Может, Басов его как-нибудь называл, да вы подзабыли? Надо будет подумать… — задал Паромов целый ворох вопросов.

Зайцев задумался, по-видимому, восстанавливая в памяти образ парня.

— Знать его я, точно, не знаю… — начал он, попыхивая очередной сигаретой. — Но видел я его не в первый раз. Точно, не в первый… Раза два до этого видел. Да, да, да! Басов его еще племянником из деревни величал. Как зовут — не знаю. Возраст — около тридцати. Среднего росточка, среднего телосложения. Был в джинсах и, кажется, в свитере… Точно, в темном свитере. Возможно, в кроссовках… Но не уверен. Знаете, все-таки видел мельком. Больше пояснить ничего не могу. Я уже говорил: привет, привет — разбежались.

— Жаль, конечно, что вы больше ничего не видели и не слышали, — сказал, не скрывая сожаления, Паромов. И похвалил собеседника. — Вы так все обстоятельно излагаете, словно книгу вслух читаете. Часом, не подрабатываете ли журналистом в заводской многотиражке? Уж очень все складно рассказываете. Мне так не суметь, право слово.

— Ну, вы уж скажете! — смутился слегка Зайцев. Но было видно, что ему лестно слышать такое от участкового инспектора. — Работаю я простым рабочим. Каландровщиком в четвертом цехе. Но много читаю книг. Люблю про путешествия и исторические. От скуки, возможно. Времени свободного много.

— Прекрасно! — опять похвалил Паромов. — А мне, вот, не удается. Все на работе, да на работе. Да уж ладно, не будем жаловаться и уходить от основной темы. Поясните, пожалуйста, так сказать, для общего кругозора, кого из других соседей Басова вы знаете: хотя бы о тех, что напротив живут, или о тех, кто соседствует с другой стороны…

— Напротив живут две молодых пары. Должны быть дома, так как эту неделю работали во вторую смену. Скромные, не скандальные. С Басовым общались мало. Со мной — то же… — дал краткую характеристику этим соседям Зайцев. — Соседка из крайней квартиры — Вера Карповна, пенсионерка. К сожалению фамилии ее не знаю. Тоже должна быть дома. Она старушка любознательная, может, что и слышала… — лукаво и с намеком улыбнулся Иван Маркелович, — может, что и подскажет. Поинтересуйтесь.

Не успел Зайцев окончить характеристику соседки с редким отчеством Карповны, как в коридор ворвался запыхавшийся Черняев.

— Черт возьми, на каждый этаж, в каждое крыло заглядывал: водила, как всегда, точный адрес забыл! — пояснил он причину запарки, прежде чем поздороваться. — Общий привет!

— Привет! — отозвался Паромов, протягивая руку для рукопожатия.

— Здравствуйте! — поздоровался без рукопожатия Зайцев.

— Кто? — кивнул опер в сторону Зайцева.

— Сосед убитого Басова Михаила и пока единственный свидетель, Зайцев Иван Маркелович, — отрекомендовал Паромов.

— Да какой я свидетель, — начал было Зайцев, — я…

— Ладно, разберемся! — прервал его Черняев. — У нас всякие бывают: и свидетели, и подозреваемые, и потерпевшие, переходящие в обвиняемых. Кстати, анекдот на данную тему.

«Египет. Пирамиды. Из одной из них выходит наш советский опер и, вытирая с лица и головы обильно льющийся пот, произносит: «Фу! Мне тут все говорили, что мумия, мумия фараона Тутанхамона, а мне она призналась, что мумия фараона Тутмоса I. И что он отца убил и корону украл! Правда, поработать пришлось! А то все: мумия бессловесная, да мумия бессловесная! А мумии тоже говорят, да еще как говорят! Только работать надо! Работать, а не баклуши бить!»

Ха, ха, ха, — засмеялся негромко опер. — Как анекдотец?!.

— Да так себе, — улыбнулся Паромов.

Зайцев же промолчал. То ли на него анекдот подействовал, то ли уже был знаком с оперуполномоченным Черняевым или слышал о таком.

— Впрочем, хорош баланду травить, — продолжил, как ни в чем, сыщик. — Заходил? — кивок головы в сторону квартиры Басова.

Догадался сходу старый оперативник, где труп лежит. Опыт — большое дело.

— Смотрел?

— Смотрел.

— И что?

— Зайди. Увидишь…

— Ладно. Взгляну. Не помешает.

Осторожно, как совсем недавно Паромов, он вошел в коридор Басовской квартиры, но сразу же вышел.

— Да, трупец… — растягивая слово по слогам, пробормотал он, ни к кому конкретно не обращаясь, так сказать, для внутреннего пользования. Затем, переходя ближе к делу, спросил:

— Так что мы имеем?

— Труп! — зло пошутил Паромов. — Еще не опрошенных соседей и отсутствующую опергруппу. Да вот Ивана Маркеловича, который вчера около двадцати часов видел, как Басов шел к себе домой с каким-то парнем лет тридцати… — И добавил после небольшой паузы, напоминая Черняеву: — Ты совсем недавно ругался, обвиняя меня в отсутствии взаимодействия. Вот и будем теперь взаимодействовать до упора! И труп, я тебе скажу, не простой. Потом поясню. Не исключено, что с тем делом каким-то образом связан…

— В гробу бы видеть такое взаимодействие! — был искренен Черняев в оценке сложившейся ситуации.

Трупешник в собственной квартире, знаменующий неочевидное убийство, восторга не вызывал. Еще неизвестно, как сложится вопрос с раскрытием преступления. Впрочем, даже при удаче в раскрытии преступления по «горячим следам» разносов от всех начальствующих лиц все равно не избежать. А про то, что, не дай Бог, объявится «глухарик» и думать не хотелось. Разорвут, как Тузик грелку.

— Ладно, охраняй и жди остальных, — решил опер и направился к квартире Веры Карповны.

— Там Вера Карповна живет, любознательная пенсионерка, — поделился информацией старший участковый.

— Спасибо, — буркнул опер и постучал в дверь. — Откройте. Милиция!

— Стучите погромче и понастойчивей, — посоветовал Зайцев, — она сразу никому не открывает.

— Откроет, никуда не денется…

— Вам виднее.

Черняев стучал так, что содрогался дом, но дверь квартиры не открывали.

— Петрович, — усмехнулся старший участковый, — по-видимому, Вера Карповна относится к категории тех особ, которые лезут всегда туда, куда их не просят, а когда в них необходимость, то не дозовешься, не достучишься.

— В точку, — подхватил Зайцев и добавил: — А что, часто приходится с такими встречаться?

— Не часто, но приходится. Как-то раз, еще при старшем участковом майоре милиции Минаеве, примерно перед обедом, вызвали нас в отдел. Идем себе через сад школы 43… А там, прямо под окнами классных комнат какой-то пьяный мужик лежит, что твое наглядное пособие на тему, что спиртное делает с людьми. Как не поспешали в отдел, но проходить мимо такого явления, срывающего учебный процесс, неудобно. Приподняли мы этого мужчину, потащили от школы подальше. Еще не покинули школьный сад, только за угол спортзала свернули, как навстречу три пожилых женщины… И давай они сердоболие проявлять, и давай нас на все лады склонять, чтобы «бедного мужичка» выручить. Пришлось отпустить пьяницу этим женщинам «на поруки». Но не успели мы пройти и пяти шагов, как «спасенный» стал пятиэтажным матом «благодарить» своих спасительниц. Те опять «раскудахтались», теперь уже требовали, чтобы мы призвали к порядку хулигана. Как не спешили, но пришлось опять возвращаться за прохиндеем и тащить его до отдела. И смех, и грех!

— Поучительная история, — усмехнулся Зайцев.

— Обыкновенная, — коротко прокомментировал опер.

Рассказав случай из жизни, Паромов, чтобы не терять время даром, — материал проверки ведь все равно придется собирать, — достал из папки пару листов чистой бумаги, пристроился с ней на корточках у стены, приготовившись записывать объяснение Зайцева.

— Пока старший оперуполномоченный будет с бабушкой беседовать, мы с вами, Иван Маркелович, ваши показания на бумаге изложим. Хорошо?

Тот пожал плечами. Мол, вам лучше знать, что делать.

— Итак, дата и место рождения, — привычно начал Паромов как раз в тот момент, когда Черняев наконец-то достучался до Веры Карповны.