Город, где гаснут фонари - Инна Владимирова
Как только он скрылся из виду, девушка быстро переползла из багажника на заднее сиденье. Раз уж ее не выпустили наружу, то хоть из окна нормально посмотрит.
Устроившись на заднем сиденье, Даша сидела, прислонившись лбом к холодному тонированному стеклу, и глядела на происходящее. Ну или хотя бы пыталась рассмотреть — ветки деревьев частично закрывали ей обзор. Конечно, она могла открыть окно, вылезти через него наружу и подойти ближе, но не решалась — всё-таки нарушать данное Артёму слову в очередной раз не хотелось.
Наконец она разглядела, что происходило на том пустыре, и кровь похолодела в ее жилах.
— Копай, сука, копай!
Ковалёв, подгоняемый громкими криками и весьма внушительными автоматами, уже на протяжении какого-то времени рыл могилу — глубина ямы почти достигла уровня чуть выше его колен. Земля была влажная, скользкая и с трудом копалась, постоянно выскальзывая из лопаты, и чавкала под ногами, но мужчина не опускал рук, продолжая копать. Пот катился градом с его лица, дыхание сбилось, руки устали, но он не останавливался. Продолжал он и пытаться поторговаться со своими конвоирами в балаклавах, которые уже успели разбить ему нос, когда поначалу он пытался оказать им сопротивление.
— Ребята, мы можем договориться…
— Рой, падла! И пасть захлопни!
— Да вы че, мужики… Ну хорош уже, а…
— Копай те сказали! — раздался приказной голос Сереги. — Два на полтора и в глубину два.
— С него и метра хватит, — усмехнулся кто-то, и тут же по лощинке прокатилась волна смеха. Не смеялся один Ковалев. — Копай.
Виктор Геннадьевич остановился и поднял голову — как и Даша, он узнал голос одного из пришедших людей. Перед собой он увидел выстроившихся цепью восьмерых людей: четверо в балаклавах, что привезли его сюда и которых он не знал, и еще четверо только что подошли. Трое новых тоже были в балаклавах, но голос он узнал безошибочно. Четвертый стоял, никак не прикрывая лицо, и безэмоционально смотрел на него — это был Князев.
— Суки…
В воздухе раздался выстрел, и от этого резкого звука в воздух разом поднялась вспугнутая стая галок, а у Даши прошлась по спине дрожь. Она думала, что сейчас выкопанная яма будет использована по назначению, но Ковалёв, вполне живой, вновь принялся активно работать лопатой, прекрасно поняв этот намёк.
— Так-то лучше, — проговорил Артём и пинком отправил горсть земли в яму.
Пока Ковалёв продолжал копать, собравшиеся вокруг него парни собрались в небольшой кружок и стали курить, нетерпеливо коротая время. Как догадалась Даша, те, кто приехал сюда с Ковалёвым раньше их пятерых, и были те самые люди Князева, о которых он ей говорил. Те самые парни на подхвате, которых он отправлял выполнять какие-то мелкие поручения.
Наблюдать за копающим самому себе могилу Ковалёвым было страшно, ведь Юдина понимала, что это все из-за неё. Ведь если бы она не заварила всю эту кашу ещё летом, случайно зайдя так не вовремя в чужой подъезд, то всего этого могло бы и никогда не произойти. Но сейчас она видела темнеющую среди деревьев фигуру Князева и прекрасно понимала, что это все из-за неё. Что Артём так издевается над Ковалёвым не столько из-за того, что тот пытается выйти из-под «опеки» одних бандитов и всячески ищет защиты у других бандитов, не из-за того, что получил перо под ребро, а из-за того, что тот посмел посягнуть на ее безопасность, причем дважды, за то, что решил втянуть ее в свои игры. Даша просто не понимала, как она умудрилась так повлиять на этого человека за какие-то пару месяцев, что он теперь стоял и спокойно наблюдал, как другой роет себе могилу.
Но ещё страшнее ей было думать о том, что будет после того, как Ковалёв дороет могилу.
Через пару минут Ковалёв уже начал заметно сдавать — то и дело делал паузы, устало опираясь на лопату, — и это заметили все собравшиеся вокруг парни. А глубина ямы, между тем, едва достигла груди копавшего.
— А ты говорил — два метра, — обратился Илья к Артему, кивнув в сторону ямы. — До ночи провозились бы.
Он взглянул на часы, отшвырнул в сторону окурок и, развернувшись лицом к Сереге, кивнул ему. Тот, поняв намёк, решительно повернулся к лощине и сделал шаг вперёд.
— Эй! — крикнул он Ковалёву. — Ну все, хватит!..
Мужчина тут же отбросил лопату в сторону, медленно выпрямился и испуганно посмотрел наверх, оглядывая всех собравшихся.
— Лопату наверх, — скомандовал Темненко, удобнее перехватывая автомат в руке.
— Артём Львович, вы что, серьезно?.. — дрожащим голосом пробормотал Ковалёв, вытаращившись на Князева. Он никогда ещё в жизни не обращался к Князеву по имени-отчеству.
Но Артем продолжал молчать. Остальные же, побросав вслед за Темненко окурки, тоже выстроились по краю ямы, закрыв Юдиной весь обзор. Ей оставалось лишь внимательно слушать, чтобы понять, что там происходит.
— Артём Львович! — запаниковал Ковалев. — Ну шуганули, и хватит… Я понял всё!
— Приготовились! — скомандовал Серега. Стволы автоматов и пистолетов тут же нацелились на замершего Ковалева в яме.
Над лощиной нависла вязкая, тягостная тишина. Ветер стих, птицы улетели — в роще не было слышно ни шороха. Даша сидела в машине, не шевелясь и, кажется, даже не дыша.
Артём коротко проговорил:
— Огонь.
В грохоте автоматных очередей и частых одиночных пистолетных выстрелов никто не услышал, как в закрытой на ключ девятке испуганно вскрикнула Юдина.
Парни, не жалея патронов, поливали лощину свинцом, в снег сыпались горячие гильзы, а над кустами потянулся сизый дымок пороховой гари.
Все стихло так же неожиданно, как и началось. Артем, довольно оглядев яму, хмыкнул, развернулся, побрел в сторону оставленных машин и на ходу бросил:
— Лопату не забудьте.
Все стали расходиться, и только тогда Даша увидела, что Ковалев продолжает стоять на своем месте, вполне живой. Лишь ветки кустов над ним как-то поредели, будто их срезало бритвой.
Поляна скоро опустела — все парни быстро расселись по машинам, и уехали, оставив Виктора Геннадьевича приходить в себя в одиночестве.
Все четверо одновременно подошли к девятке, и когда Артем открыл ее, расселись по местам с таким видом, будто это не они только что стреляли почти прямо в человека. Побросав маски и оружие в багажник, все быстро привели себя в порядок, перешучиваясь друг с другом.
Князев оценивающе оглядел Дашу, которая молча сидела зажатой между ним и Пустовым и, казалось, старалась слиться с обивкой сиденья. Она обхватила себя руками, но ее все равно мелко трясло, и он не знал от чего
