Чужая колея - Евгений Александрович Соловьев
– Дамы и господа! Дорогие друзья! – раздался из динамиков голос тамады, и Света, обрадованная нежданным вмешательством, демонстративно развернулась вместе со стулом, чтобы смотреть на оратора. – Наш вечер подходит к концу, но все мы, конечно, помним, что сегодняшнее мероприятие – лишь начало большого уик-энда, и завтра нас с вами ждет множество увлекательных приключений. А сейчас, в завершение нашего торжественного гала-ужина прошу всех проследовать к берегу, где в честь пятилетнего юбилея прекрасной компании «Старая Русь» будет организован праздничный фейерверк.
– Не слабо кто-то гуляет, – сказал Паша, заметив в потемневшем небе разноцветные всполохи. – Похоже, на базе развлекаются.
– Да, там частенько корпоративы проводят, – ответил Санек. – Хорошее место, редко пустует. Так чего, все-таки поедешь? А то остался бы переночевать, сейчас тепло, я бы тебе на веранде постелил.
– Да не, поеду. Какой смысл оставаться, ехать-то минут двадцать.
– Ну, ты, в общем-то, принял.
– Да чего я там принял? Я на этой дороге за полгода ни одного мента не видел. Сейчас хлопнем на посошок, да и двину, пожалуй. Значит, говоришь, с домом пока ничего делать не собираешься? – вернулся Паша к интересующей его теме.
– А чего я с ним сделаю, он же не мой. Каши не просит – пусть стоит. Вкладываться в него мне смысла нет, вы там порядок навели, подлатали маленько – и то хорошо.
– Нормально, – Паша удовлетворенно кивнул. – Я к тому, что при случае, может, заедем еще.
– Заезжайте, не вопрос.
– Ну что, тогда пойдем, по крайней?
Шипящая, разбрасывающая искры, разноцветная цифра «пять», казалось, висела в воздухе над самой водой, а прямо над ней распускались, ежесекундно сменяя окраску и оставляя в темнеющем небе серые дымные следы, сказочные бутоны фейерверка. Каждый разрыв сопровождался восторженными визгами, азартным улюлюканьем, свистом и криками пьяного восторга.
Светлана, воспользовавшись тем, что Костенко, выловив тамаду, стал что-то настойчиво ему втолковывать, очевидно, высказывая замечания по вечеру или давая распоряжения на завтра, быстро смешалась с толпой и, лавируя между пьяными коллегами, направилась в сторону лодочного причала и пляжа.
– Ты куда?
Ухватившая ее за руку Маша смотрела весело, в сполохах салюта Света уловила в глазах подруги пьяный бесшабашный азарт. Петя-маркетолог, смазливый двадцатилетний паренек, стоял у Марии за спиной, крепко прижимая ее к себе, его руки скрестились чуть ниже Машиной груди, а расплывшиеся в похотливой улыбке губы, путаясь в длинных волосах, подбирались к ее уху, чтобы конфиденциально сообщить что-то очень важное.
– Маш, я пока там побуду, – неопределенный жест в сторону пляжа, – как уляжется все, приду.
– Э, Светик, ты это… в номер возвращаться не торопись, – проговорил Петя. – Там пока занято будет. Хотя… – расплылся он в глумливой ухмылке, – может, ты нам и не помешаешь. Может, поможешь даже. А, Маш, поможет нам твоя подружайка? Я, собственно…
– Молчи, дурень, – беззлобно оборвала Маша, слегка хлопнув ладонью по руке парня. – Посмотрим сначала, как ты без помощниц управишься. Слышь, Свет, чего сказать хотела – плюнь ты на все, смотри, ночь какая начинается, расслабься ты, ей-богу.
Короткая полоска песчаного пляжа сменялась дощатым настилом лодочного причала, за которым начиналась линия дикого, заросшего кустарником берега. На пляже и на причале стояли несколько раскладных кресел-шезлонгов.
Убедившись в том, что со стороны базы причал надежно скрыт деревьями, Света, снявшая кроссовки, чтобы не набрать в них песка, прошлепала босыми ногами по доскам и опустилась в один из шезлонгов.
Судя по доносившимся с базы звукам, веселье стало быстро затухать: народ, громко переговариваясь, смеясь и балагуря, постепенно расходился по коттеджам. Под досками чуть слышно плескалась вода, мерно покачивались привязанные к причалу катамараны и лодки.
Сзади – Свете показалось, что прямо у нее за спиной – раздался хруст веток. Света вздрогнула и быстро обернулась. Там, где заканчивались доски причала, начинался поросший густым кустарником плавный подъем к территории базы. Хруст сменился активной возней и азартным сопением.
– Подожди, дурак, молнию сломаешь.
– Да хрен тут… Чего ты крутишься?
– Подожди, говорю, я сама. Блин, спину колет, корни тут какие-то.
– Чего за крючки у тебя? Черт, налепили застежек…
– Неудобно тут, пошли на причал, там хоть ровно.
– У всех на виду? Все, короче, все, говорю, так ложись.
Стараясь не скрипеть досками, Светлана тихонько встала и сошла с причала с противоположной от пляжа стороны. Поднявшись к базе, она быстро огляделась и, не заметив никого, кроме нескольких официантов, суетливо убирающих столы под навесом, зашла в попавшуюся на пути круглую деревянную беседку, на которой висела квадратная доска с надписью «Место для курения». В центре беседки было установлено жестяное ведро с песком, по периметру стены тянулась широкая лавка. Светлана села на лавку и, посмотрев на часы, решила подождать еще полчаса. В окнах директорского коттеджа было темно, а занавеска их с Марией номера слегка подсвечивалась – очевидно, комната освещалась лишь небольшой настольной лампой. Машка, конечно, не растерялась и затащила к себе в койку этого шустрого пацанчика, который был в полтора раза младше, зато наверняка отличался юношеской неутомимой выносливостью.
День сегодня был жарким, но к вечеру натянуло тучи, а с озера потянул несильный, но нудный и прохладный ветерок. Начиная замерзать, Светлана почувствовала, как в душе нарастает глухое раздражение – раздражение на Машу, беззаботно резвящуюся сейчас в постели с молодым жеребцом, на Костенко, который при своих неслабых финансовых возможностях считает необходимым подбирать себе любовниц исключительно из персонала, то есть из числа зависящих от него девушек, на этот шумный и бестолковый ужин, вылившийся в бесконтрольную пьянку и ставший прелюдией для массового спаривания сдержанных в обычной жизни коллег, и даже на ни в чем не повинного Серегу, строящего сейчас свою торговую карьеру в столице. «Какого хрена я тут сижу?! У Костенко света нет – или заснул уже с перепоя, или нашел себе кого посговорчивей, а Машка… Машка пусть хоть в кусты перебирается с хахалем своим. Все, я спать хочу, и плевать мне на всех!»
Света решительно поднялась, повернулась к выходу из беседки, тихо вскрикнула, сделав быстрый шаг назад и едва не споткнувшись о ведро с окурками.
– А я все думаю: кто это такой сидит тут в темноте и в одиночестве?
Леонид Яковлевич широко, добродушно улыбался, но даже в неверном свете
