Василий Веденеев - Крысиная тропа
— Мать его, этого Мишу! — еще раз ругнулся Рыжов и жестом подозвал мальчишку-носильщика: он уже приметил, что таскать самому чемоданы здесь в отличие от родной страны не принято.
Стеклянные двери, снабженные фотоэлементом, раздвинулись. Рыжов в сопровождении дочерна загорелого мальчишки-носильщика в шортах и пестрой рубахе вышел из кондиционированной прохлады аэропорта на раскаленную площадь. И тут Николая Ивановича озарила идея. Он черкнул на бумажке номер машины, который назвал ему Михаил, и сунул ее в руку юного марокканца: пусть пробежится по пеклу и найдет тачку с этим номером. Но как объяснить, что от него требуется?
Пришлось прибегнуть к языку жестов. Мим из Рыжова был никудышный, но паренек оказался смышленым и быстро все понял. Он поставил чемодан и помчался вдоль вереницы машин, поглядывая на их номера, и вскоре издал радостный вопль, подпрыгнул и замахал руками, а потом побежал обратно.
Рыжов вместе с мальчишкой, тащившим чемодан, подошел к «мерседесу» с кондиционером. Номера как будто те самые? Из автомобиля вышел высокий мужчина в дорогом светлом костюме. У него были правильные черты лица, смуглая кожа, темные волосы и франтоватые, тщательно подбритые усики.
— Сахнун Лакдар? — направив на него указательный палец, без всяких церемоний спросил вконец обалдевший от жары Николай Иванович.
— Йес, — по-английски ответил мужчина и застрекотал, как швейная машинка. Понять было ничего невозможно, хорошо еще он, как все экспансивные южане, без конца жестикулировал, и Рыжов догадался: вещи нужно положить в багажник.
— Николас Герберт! Михаил, Ла-Валлетта! — ткнул себя в грудь Николай Иванович, и Лакдар расплылся в любезной улыбке. Он сам открыл дверцу, усадил пассажира, сунул мальчишке мелкую купюру и плавно тронул с места автомобиль, в котором пахло хорошим табаком, кожей и крепким мужским одеколоном.
— Ай доунт спик инглиш, — Рыжов решил сразу поставить все точки над известной буквой. Пусть хозяин думает сам, как им объясняться. И добавил: — Вери бедли спик! Ферштейн?
— Оу?! — Лакдар вновь широко улыбнулся и постучал ребрами смуглых ладоней по баранке. На левом запястье у него красовался золотой «роллекс», а на правом — витой браслет из того же металла. Но что означал его жест: разочарование, досаду или заверение, что это не существенно? — Испаньола? Итальяно? Франсе? — быстро спросил Сахнун.
— Не! — мрачно буркнул Николай Иванович. Еще бы про китайский спросил, образина!
Лакдар успокаивающе похлопал пассажира по колену и свернул в узкий переулок. Еще поворот — и они оказались на бетонированной площадке перед опущенными железными жалюзи в каменной стене без дверей и окон. Сахнун достал из кармана электронный ключ-брелок, направил его на ворота и нажал кнопку. Жалюзи медленно поползли вверх, и «мерседес» нырнул в темноту.
Едва они въехали, как жалюзи с грохотом опустились, и туг же вспыхнули люминесцентные лампы под потолком. Машина стояла в хорошо оборудованном, чистом гараже. Выйдя, Лакдар достал из багажника чемодан гостя и жестом позвал Рыжова за собой.
Они поднялись по лестнице на второй этаж и очутились в огромной, залитой солнечными лучами комнате, обставленной на европейский манер, но с огромным количеством ковров. Они были всюду: на полу, стенах, покрывали диваны и кресла. Сахнун усадил гостя в одно из них, раскрыл перед ним коробку дорогих сигар и резную шкатулку с сигаретами, подкатил столик с напитками и легкими закусками. Подбирая наиболее простые английские слова и помогая себе красноречивыми жестами, он объяснил, что должен ненадолго отлучиться.
«Общается, как с недоразвитым, мартышка чернозадая! — с какой-то злой обидой подумал Николай Иванович, но старательно изобразил учтивую улыбку и кивнул в знак того, что все прекрасно понял. — Тут тебе бабу не предложат, особенно из наших».
Он закурил и поглядел в широкое окно на качавшиеся под ветром разлапистые ветви незнакомых деревьев: во куда занесло после откровенного разговора с Шамраем, уму непостижимо!
Докурив, он выпил немного бренди, съел пару тартинок, и тут появился Лакдар в сопровождении бородатого длинноволосого старика, одетого в гавайскую рубаху, полотняные штаны и широкополую соломенную шляпу. Сняв ее, старик обнажил загорелую лысину и с почтительным поклоном тихо осведомился:
— Пан не поляк? Альбо пан руснак?
— Русский, — подтвердил Рыжов.
— Я уже не очень хорошо говорить по-русску, — старик взял из коробки сигару и жадно раскурил ее. — Я есть еврей из Варшавы, когда-то жил в Беларуси, здесь давно, с войны. Но мы сможем понимать?
— Конечно, — улыбнулся Николай Иванович. Он догадался: Сахнун привез переводчика. Вот это дело!
Лакдар тоже заулыбался, закурил сигару, уселся на диван и выпалил длинную тираду. Старик немедленно перевел:
— Он просит не опасаться. Так? Я разговаривал на многих языках, но никогда не распускал свой! Господин Лакдар знает. Вы должны быть откровенны, у вас общее дело. Господин спрашивает, когда ехать в банк и как брать деньги?
— Чего тянуть? — ответил Рыжов. — Чем быстрее, тем лучше. Спросите у него: можно ли взять наличными?
Раз ему обещали, что это последний перевалочный пункт перед Ирландией, он хочет держать в руках свои деньги, чтобы самому распорядиться ими, без посредничества всяких там Андреасов, которые обдирают тебя как липку. Естественно, Рыжов не намеревался путешествовать с полным чемоданом долларов, но хотел отнести их в тот банк, который выберет сам. Без Лакдара!
— Все сегодня. Так сказал господин Сахнун, — старик отвесил поклон хозяину дома. — Он спрашивает, почему брать деньги? Лучше кредитные карточки! Они без имени и есть код: его знает только хозяин. Например, «Америкэн Экспресс». Удобно, можно спрятать в жилетный карманчик!
Кредитные карточки? Пожалуй, удачное решение и глупо не воспользоваться достижениями людей, постоянно имеющих дело с деньгами. Кстати, до карточек он мог бы и сам додуматься!
— Хорошо, — кивнул Рыжов.
— Приглашают обедать, — сообщил переводчик.
Лакдар проводил их в соседнюю комнату, где был сервирован стол на три персоны. Блюда оказались европейскими, если не считать больших ваз с экзотическими фруктами. Видимо, в доме были слуги, но хозяин приказал им не высовывать носа и ухаживал за гостями сам: подливал в бокалы вина и накладывая на тарелки сочные куски жареной баранины.
— Есть старый анекдот, как чекисты поймали в лесу одичалого еврея. Он украл во время Первой мировой войны вагон золота, — вытряхивая из бороды крошки хлеба, начал переводчик. — Говорить он не мог ни с кем и пригласили мудрого раввина. Тот объяснил еврею, что ЧК его расстреляет, если он не скажет, где золото. Что бы вы думали? Таки он сказал! Но когда чекист спросил у рабби, о чем разговор, тот мрачно ответил: «О, начальник! Он не боится ни пыток, ни смерти!»
Анекдот перевели Лакдару, и он хохотал до слез. Правда, предварительно ему пришлось объяснить, что такое ЧК. Однако это уже мелочи.
— Семью вы привезете позднее? — потягивая сок из высокого бокала, поинтересовался хозяин.
— Нет, — слегка замялся Рыжов. — Я путешествую один. В Ирландии меня будут встречать.
— Конечно, конечно, — согласно закивал Лакдар. — Значит, у вас нет семьи? Печально, очень печально. Но вы еще молодой мужчина, не стоит отчаиваться.
Старый еврей наедался на неделю вперед, но не забывал исправно переводить с русского на арабский и обратно.
— Я и не отчаиваюсь, — отведя глаза, пробормотал Николай Иванович. Наверное, у этого богатого араба куча жен и детей? — Лучше скажите, когда поедем в банк?
— Вы торопитесь? — Сахнун встал и надел пиджак. — Тогда можем поехать прямо сейчас. А как стемнеет, я посажу вас на пароход, идущий в Корк. С борта лайнера вы можете позвонить по спутниковой связи, и вас встретят.
— Поехали! — решился Рыжов.
— Переводчика придется оставить здесь, — предупредил хозяин, — поэтому целиком положитесь на меня.
Не слишком приятное сообщение, но Николай Иванович понимал: светиться в банке с такой колоритной фигурой, как старый варшавский еврей, не стоит.
Посещение банка оказалось весьма прозаичным мероприятием. «Мерседес» Сахнуна выехал из гаража особняка, железные жалюзи тут же опустились, и машина начала пробираться через закоулки. Потом вдруг выскочила на широкую автостраду с современными домами и красивым бульваром посередине. Высокие тонконогие пальмы, шумная толпа на тротуарах, яркие витрины и вывески. В стороне мелькнул голубой купол мечети.
Банк мало чем отличался от европейских — просторный операционный зал с мраморным полом, кондиционированная прохлада, расторопные вежливые клерки. Как велел Лакдар, Рыжов, проходя через зал, держался чуть позади и правее рослого спутника. Сахнун открыл дверь служебного помещения и провел Николая Ивановича в кабинет банковского служащего. Перекинувшись с ним парой фраз, он обернулся к Рыжову. Тот подал бумажку с номером счета и свой ирландский паспорт.
