Сергей Горяинов - Золото тофаларов
— Изволите нас покидать?
— Вы обещали две недели.
— Десять дней. Максимум. Куда направитесь?
— Еще не знаю. Может быть, в Саяны.
Вартанов нахмурился.
— Выбор не самый удачный. Что это у вас за ностальгия? А впрочем, теперь опять все стало на свои места. Я позвоню в Иркутск, вас встретят должным образом.
— Спасибо.
— Не стоит. — Он протянул мне руку. — Значит, договорились — десять дней, не опаздывайте. И не сомневайтесь — вас ждет блестящая перспектива.
Глава 33
ПЕРВЫЙ ВЫСТРЕЛ В НОВОМ СЕЗОНЕ
Ночные заморозки стали уже продолжительными и сильными — к утру в ведре можно было обнаружить кусок льда. Но днем солнце припекало, и, если не было ветра, становилось даже жарковато. Октябрь — красивое время в горной тайге, особенно когда нет дождей. Воздух чист и прохладен, и долго не устаешь на ходовой охоте. А если все же пришла усталость, то можно прилечь на сухой разноцветный мох и долго смотреть в спокойное бледно-голубое высокое небо и думать только про сегодняшний день и про охоту и совсем не тянет вспоминать. А если уж совсем повезет и охота будет удачной, то этот ясный и тихий октябрьский день останется в памяти навсегда; и можно быть уверенным, что ты пополнил тот капитал, который невозможно ни потратить, ни проиграть.
…На небольшой поляне, около еще не остывшей туши оленя стояли два егеря в одинаковых камуфляжных костюмах и болотных сапогах. Один из них был стар, его загорелое лицо было покрыто сетью глубоких морщин, а голубые глаза уже стали блеклыми, потеряли яркость. Второму не было и двадцати, он был мускулист и плотен, даже излишне — от быстрой ходьбы куртка промокла на спине и дышал он жадно и часто. Эта охота была первой в сезоне, и он еще не успел набрать форму. Его сухопарый напарник намного легче перенес многочасовое преследование.
— Здоровенный какой! — Младший егерь присел возле трофея и осторожно провел рукой вдоль позвоночника зверя. — Три с лишним центнера будет, точно!
— Большой! — подтвердил пожилой егерь. — Давно таких здесь не видел. Первый выстрел — и так удачно! Хорошо сезон открыли.
Огромный марал лежал на краю поляны. Пуля настигла его у самой кромки кустов, роскошная корона рогов зацепилась за можжевельник, и казалось, что олень приподнял голову и чутко прислушивается, готовый вскочить. Но подернувшиеся сероватой мутью большие глаза были мертвы.
— Давай свежевать, что ли? — сказал старик.
— Погодим. Может, он сфотографироваться захочет, — ответил молодой и кивнул в сторону деревьев, за которым слышался гул быстрой горной реки.
— Черт его разберет! — беззлобно сказал старший и, присев рядом с оленем, достал из кармана куртки пачку дешевых сигарет. — Три дня почти без сна по горам прыгали, прыгали за этим маралом, а добыл — и смотреть не хочет. Странный мужик.
— Не… — не согласился молодой. — Он переживает! Нормально!
Он снял пятнистую куртку, небрежно бросил ее на мох и прилег, заложив руки за голову.
— Красиво здесь осенью! Все желтое, красное, тайга аж горит!
— Тайга в июне хорошо горит, — усмехнулся старик, со вкусом затягиваясь сигаретой. — В первых числах зимовья готовили на Саржинке, еле выскочить смогли.
— Классный выстрел! — Молодой перекатился на живот, дотянулся рукой до шеи оленя. Пальцы нащупали липкую кровь. — Шейные позвонки перебил. Умеет!
— Еще бы не уметь с такой дурой! — Старик кивнул на тяжелый «спрингфилд» с сильной оптикой, что висел на суку стоящей рядом лиственницы. — Прицел вон какой здоровый, что твой сапог.
— Не… Он умеет. И в тайге раньше жил, сразу видно. Сейчас этих «новых» сколько приезжает — не знают, с какой стороны ружье заряжать. А этот — умеет.
— Охота нонче в моде, — согласился старик. — И откуда денег столько у людей? Один пузатый приезжал в прошлом году, ружье на Барбитае утопил. Лодка в завал ткнулась, он и выронил. Ружье такое, что в музей сдавать можно — гравировка золотом, приклад резной. Я его спрашиваю: «Будем доставать?» А он: «А ну его на… я замерз, поехали отсюда!» Во как!
— А ты небось достал?
— Достал, конечно, — усмехнулся старик. — Через неделю как пузатый уехал, так и достал.
— Себе оставил?
— Продал. Нам такое ни к чему. Мы к своему больше привычны. — Старик ласково погладил облезлую ложу старенькой «Белки».[14]
— Дорого взял?
— А то! На «Урал» хватило и погулять еще осталось.
— Повезло!
— Повезло, — подтвердил старик. — Ну куда же он запропастился?
Как бы в ответ на его вопрос на краю поляны показался охотник. На нем был дорогой, несколько пижонский охотничий костюм оливкового цвета, высокие ботинки вишневой кожи и круглая шляпа с небольшими полями и пестрым пером на тулье. Он подошел к егерям и присел рядом.
— Ну что, мужики? Выпьем на крови?
С этими словами он достал из кармана плоскую серебряную фляжку, отвинтил пробку-стаканчик и, наполнив густой темной жидкостью, поднес старику. Тот с поклоном принял, медленно выпил, крякнул и, переведя дух, вернул стаканчик. Наполненный вновь, тот перешел к молодому, а хозяин фляжки приложился к ее горлышку.
— Вещь! — сказал молодой. — Внутри как фонарик зажегся!
Охотник кивнул. Сравнение ему понравилось, и фляжка несколько раз прошлась по кругу, пока не опустела совсем. Убедившись, что источник иссяк, охотник достал из нагрудного кармана небольшую рулетку и попросил молодого егеря:
— Измерь рога. Внутренний размах. Знаешь, как правильно?
— Обижаете, начальник!
Парень повозился у головы оленя и радостно крикнул:
— Сто тридцать семь баллов! Без скидки! Трофей — высший класс!
Охотник удовлетворенно кивнул.
— Ладно, я пойду поброжу здесь в округе, а вы разделывайте. Вертолет к вечеру будет, часов пять есть еще.
Он снял с дерева карабин и, закинув на плечо, ушел в сторону реки.
— Большая шишка! — сказал старик, когда охотник скрылся среди деревьев. — Председатель охотобщества сам встречал, аж винтом ходил! Лицензию — без звука, вертолет — пожалуйста. Как секретарь райкома при большевиках!
— Откуда он?
— Из Москвы, говорят. А кто такой — Бог его знает. И что ему приспичило на Мурхой забраться? И поближе к городу хорошая охота есть.
— Кажется мне — бывал он здесь раньше.
— Да ну! Откуда?
— Не скажи! А тропу старую к переправе он сразу нашел. Мы по карте — еле-еле, а он сразу. Я говорю — бывал!
— Спросить разве? — с сомнением протянул старик. — Да ну их! Какое нам дело! Бывал — не бывал…
— Это точно! Главное — клиент доволен, значит, егерь будет сыт.
— И пьян, и нос в табаке, — ухмыльнулся старик. — Ну, приступим, помолясь!
Они стали разделывать оленя. Работали молча, сосредоточенно, умело. Каждый подавил в себе любопытство, длинный язык — это враг. Такой работой, как у них, стоило дорожить — с работой в городе стало теперь туго, ну а о таких деньгах, какие они получают, многим и мечтать не приходится. Конечно, клиент разный попадается, иногда от одного вида напыщенной толстой рожи блевать тянет, но платят всегда здорово, без исключений. А кроме денег, иногда и подарок перепадет, если уж совсем удачной оказалась охота — бинокль, фотоаппарат дорогой (с дешевыми эти не ездят), а то и ружье. Молодой егерь представил себе, как улыбающийся клиент протягивает ему «спрингфилд». Нет, марал хорош, конечно, но такой винтовки не стоит. Эх, задержался бы этот охотник еще на месячишко. С ним работать приятно — нормальный мужик.
Охотник, миновав небольшой перелесок, вышел к реке. В этом месте Мурхой делал крутой поворот, и слева по течению, за перекатом открывалась широкая галечная коса — именно здесь должен был сесть вертолет. Он прошел в конец косы, поднялся немного вверх, подошел к старому, могучему кедру. Примерно на высоте человеческого роста дерево было обкручено несколькими витками серой, полусгнившей веревки.
Охотник дернул короткий обрывок, и веревка порвалась, рассыпалась в пыль в его руке.
«Здесь была переправа, — подумал он. — А вон за теми кустами должна быть поляна, на которой мы так и не разожгли костер…»
Продравшись через кусты, он вышел на поляну.
В самом ее центре возвышался небольшой холмик, сверху на нем лежало несколько кусков гранита и торчал грубый, простой крест из лиственницы. Охотник подошел к кресту, медленно стянул с головы тирольскую шляпу…
…Вертолет плавно подплывал к косе, сильный поток воздуха от винтов закручивал маленькие смерчики на воде. Егеря, придерживая кепки, согнувшись, отвернулись от машины. Вертолет коснулся колесами гальки, выключился двигатель. Механик открыл дверцу, сбросил трап.
— Ну как, парни, с мясом будем? — весело крикнул он егерям.
Вместо ответа молодой поднял вверх голову марала с великолепными рогами.
