Татьяна Степанова - Молчание сфинкса

— Салтыков жив, здоровехонек. Вчера только ко мне в отделение за пацаном своим приезжал, за Изумрудовым, — повторил Никита. — А убили Марину Ткач.

— Ма…рину? Как Марину?

— Да вот так. А где ваш брат? Мне бы и ему надо пару вопросов задать.

Она ответила не сразу. Никита видел: в ней словно опять что-то изменилось, собралось в кулак, мобилизовалось и вместе с тем наглухо, намертво закрылось.

— Я не знаю. Наверное, он дома.

— Нет его дома. Кстати, вы тоже дома у себя что-то совсем не появляетесь.

— Я гостила у школьной подруги…

— И ночевали сегодня тоже у подруги?

— Да.

— И вчера?

— Да.

— И позавчера?

— Что позавчера?

— Где вы были?

— В Лесном, вы же видели, сами туда приезжали.

— Вы уехали оттуда.

— Конечно, я уехала.

— Вместе с вашим братом?

Она низко наклонила голову.

— Что вам от меня надо?

— Мне надо знать, где вы были в ночь со среды на четверг и утром до десяти часов.

— Я… я была дома. Мы вернулись из Лесного домой.

— С вашим братом? Вы же только что сказали, что были у школьной подруги.

Она склонила голову еще ниже. Каштановые волосы ее были густы и переливались на свету теплым, шелковистым сиянием.

— А что же вы тогда делали на дороге? — спросил Никита.

— На какой дороге?

— Да на той, что из Лесного в Тутыши ведет. Ночью. Бежали, словно за вами волки гнались.

— Откуда… вы это знаете? — голос ее был тихий, безжизненный.

— Свидетели вас видели. Опознали. Было это в ночь перед убийством. Ваша машина стояла на обочине, Машина вашего брата. У вас с ним что-то произошло?

Он не думал, что этот вопрос — самый что ни на есть протокольный — произведет такой ошеломляющий эффект.

— Я не стану ничего говорить! Не стану, слышите? Уходите!

— То есть как это уходите? Я дело о трех убийствах расследую.

— Убирайтесь прочь отсюда!!

— Уберемся вместе, — Никита подошел к ней. Тут у него сработал мобильный: сотрудник, оставшийся в машине у входа, сообщил, что только что у антикварного салона остановился «Форд» Ивана Лыкова. Лыков за рулем.

— Уберемся вместе, — повторил Никита и взял Анну Лыкову под руку. — Придется в таком случае проехать в управление.

Он ждал, что она будет возражать, сопротивляться, опять кричать, может быть, снова плакать. Но она вырвала свою руку, взяла из ящика стола сумку, из шкафа-купе плащ (Никита сразу заметил на нем следы засохшей глины):

— Идемте. Только я все равно ничего не буду говорить.

Сопровождаемые удивленными взглядами персонала салона, они вышли на улицу. Никита быстро посадил Лыкову в машину — краем глаза он засек и «Форд» углу, и движение в нем…

Поехали на Никитский в главк.

— Эскорт за нами, Никита Михайлович, — сразу же сообщили оперативники. Никита оглянулся: «Форд» Лыкова, забрызганный «до ушей» грязью, шел сзади, как пришитый.

Въехали через ворота во внутренний двор главка. Оперативники повели Анну в кабинет, а Никита ринулся проходной: Иван Лыков был уже там.

— Как это не пропустите? — гремел на весь вестибюль его голос. — У меня сестру сюда забрали. Откуда я знаю кто? Начальника давай вызывай сюда!

— Майор Колосов, уголовный розыск, отдел убийств, — представился Никита, подходя. — Пропустите гражданина, это ко мне.

Ивана Лыкова он видел на оперативных фото в ОРД, да и в Лесном мельком, когда увозил оттуда Изумрудова. Тогда он его особенно не разглядывал, некогда было. Зато сейчас…

Лыков, оказывается, был примерно одного с ним роста. Широкоплечий, мускулистый. Весь на взводе, как тугая пружина. На губе — шрам, в ухе — серьга. Кисти рук широкие. На костяшках пальцев и на ребре ладоней — мозоли. Очень характерные для каратиста. С Анной у них внешне вроде бы не было ни малейшего сходства: он блондин, она темная шатенка, он здоровый кирпич, она хрупкая, худенькая. Он моложе, она старше. И все же чем-то они были ужасно похожи друг на друга…

— Где моя сестра? Зачем ее сюда привезли? — Лыков сразу пошел напролом…— Мы должны допросить ее в качестве свидетеля по делу о трех убийствах в небезызвестном вам Лесном.

— О трех? Уже?!

— Уже, — Никита смотрел на Лыкова в упор… — А вы, конечно, не знали, что в Лесном убита Марина Ткач?

— Не знал, — Лыков выпрямился. — Я не знал. А сестра моя здесь при чем? Аня при чем?

— Мы опрашиваем всех свидетелей. Вы были в Лесном накануне убийства.

— Ну и вы там были. Ну и что? — Лыков усмехнулся.

— Что у вас с сестрой произошло в тот вечер? Ссора, скандал? — Никите надоела эта игра в недомолвки: он тоже решил идти напролом. Как два ледокола, они шли навстречу друг другу.

— В какой еще тот вечер?

— В тот самый, когда вы вдвоем с сестрой уехали из Лесного. Когда на дороге остановились, фары погасили.

— Яна такие вопросы не отвечаю…

— Ах, вы не отвечаете. Ты не отвечаешь… Ладно. Тогда твою сестру спросим. А ты давай вали отсюда, голову мне не морочь, — Никита кивнул патрульному на КПП. — Проводите гражданина.

— Да погоди ты, — Лыков схватил его за руку. — Слушай, опер, не туда ты гребешь, понял, нет? Не туда. Сестру, Аньку, не трогай, она ни при чём, ничего не знает. Понял? Ничего. Она вообще святая. Отпусти се. Допрашивать тебе надо — на, допрашивай меня. Только это… ты сказал, бабу Малявина, там, в Лесном, пристукнули да? Овдовел, значит, Григорич наш, — Лыков покачал головой. — Какой камушек у него с шеи свалился… Драгоценный камушек… Ладно, я все понял. Она убита. А вот он я, допрашивайте меня, раз вам надо, только Аньку отпустите. Тотчас же, чтоб я это видел!

— Ты что, парень, больной? Рехнулся, что ли? — спросил Никита жестко. — А если я скажу, что мы подозреваем твою сестру в убийствах?

— Я понимаю. Что я, глупый? Тебе, опер, бесполезное объяснять, что она невиновна, что она ни при чем. Вы, менты, на любого сто собак повесите, лишь бы дело спихнуть, даже на женщину, — Лыков нес всю эту странную околесицу как в лихорадке. — Я тебе по-другому скажу. Хочешь? Ты ее сейчас отпускаешь, а я все беру. Все, что у вас там есть. Все это дерьмо, не глядя. Слово даю.

— Убийства?

— Мне все равно, что там у вас, а ее отпусти.

— Больной, — Никита покачал головой. — Ну, больной.

— Слушай, — Лыков приблизился к нему вплотную. — Ну будь человеком. Ну отпусти ее, прошу тебя. Она не виновна ни в чем, я клянусь. Я тоже ни при чем, но это уже неважно. Какая тебе разница? Если тебе для галочки посадить надо кого-то на пару с Лехой Изумрудовым, сажай меня. Только Аньку отпусти, слышишь? Не то я…

— Что?

Лыков мотнул головой, словно над ним кружила ядовитая оса.

— Что произошло у вас ночью на дороге? — спросил Никита после паузы.

— Это долго объяснять. Я сглупил, я виноват. Я ее обидел. Больше ничего не скажу — не могу. К убийствам это отношения не имеет. Это наши дела. Семейные. Жизнью тебе клянусь.

Никита вспомнил, что ему о Лыкове говорил Мещерский, но… Если и есть на свете маньяки, этот Ваня Лыков, судя по выражению его лица сейчас, — типичнейший их представитель.

— Хорошо, пойдем. Подождешь в коридоре, потом поговорим, — сказал он.

Никита повел Лыкова по переходам и лестнице в пристройку розыска. Оставил ждать у зарешеченного окна; пока Анна здесь, никуда он не денется.

Анна сидела в кабинете — в том самом кабинете, на том же самом стуле, как и тогда при Салтыкове. Оперативник, бывший с ней (карауливший — это было сильно сказано), сразу вышел.

— Тут ваш брат за вами явился, — сказал ей Никита. — Прямо не знаю, как его утихомирить. С головой-то у него все в порядке? Грозится, если мы немедленно вас не отпустим, взять на себя все три убийства. Сознаться. Что делать-то будем, Анна Николаевна?

По ее застывшему лицу он понял, что спрашивает напрасно. Она не скажет, что надо делать. Не скажет. Не скажет…

Глава 29

«КУПОН СЧАСТЬЯ»

— День сегодня ясный какой. После таких затяжных дождей и надо же — солнце. И тепло как. Градусов шестнадцать есть?

— Наверное, — Катя, покидая дом, не подумала даже бросить взгляд на термометр и отвечала — лишь бы ответить. Они с Мещерским снова ехали в Лесное на этот раз выполнять конкретное «оперативное задание» — подстраховывать вопрос с охраной.

Салтыков свои намерения не забыл и позвонил Кате по поводу частного охранного агентства. Спустя час после этого звонка он уже беседовал с директором, некой охранной фирмы «Страж», которая осуществляла, как было сказано в ее рекламном проспекте, «самый широкий спектр услуг». Салтыкова бравый директор фирмы «Страж» сразу же расположил к себе, и в течение последующих двух часов контракт по круглосуточной охране Лесного был подписан сроком на два месяца — до зимних холодов.

Столь быстро завязавшееся деловое сотрудничество Катю не удивило. Под видом охранников «Стража» Колосовым внедрялись в Лесное сотрудники отдела убийств. А уж что-что, а входить в доверие к представляющему оперативный интерес фигуранту они умели. «Страж» начинал в усадьбе свой первый рабочий день, и Салтыков выразил желание лично поблагодарить Катю за оказанную услугу.