Кирилл Гольцов - Дом на цилиндрах
— Виолетта, ты ничего нового не вспомнила из того, что тогда происходило? Всё, что угодно, может пригодиться любая мелочь! — тихо обратился я к девочке, которая некоторое время постояла, нахмурив лобик, а потом разочарованно отрицательно покачала головой. — Ну и ладно, значит, ты действительно рассказала всё, что там было, ничего не позабыв. В таком случае предлагаю ехать домой, отдохнуть, приготовиться и завтра подъехать туда, чтобы больше никогда не возвращаться в то, что есть сейчас. Идёт?
Девочка быстро закивала, а Аня, вскинув руку, немного обиженно произнесла:
— Но вы же ещё обещали, что расскажете мне всё как есть!
— Да, не волнуйся, конечно, введём в курс… — успокоил я и, махнув рукой, предложил всем усаживаться в машину.
— Надеюсь, обратно поедем без пробок, иначе я могу и не пережить второго такого же пути, — капризным тоном сказала Аня. — И, может быть, включим радио?
— Ты как, милая? — спросил я Виолетту и, получив её выразительный взгляд, ответил: — Да, только что-нибудь мелодичное и отечественное, пожалуйста. Лучше всего эсэсэровское!
Аня склонилась над магнитолой, которая ожила, зашипела, но этим решила и ограничиться.
— Нажми вот на эту кнопку с плюсом, пусть поищет станции… — посоветовал я, оборачиваясь и пытаясь аккуратно развернуть машину.
Со всех сторон из колонок продолжал слышаться только шум, который начал раздражать, а потом прозвучало нечто вроде звуков по стеклу странной рукой Фредди Крюгера. Меня передёрнуло, и я попросил Аню выключить магнитолу.
— С удовольствием бы вам тогда спела, но что-то нет настроения… — буркнула она в ответ и оживилась только тогда, когда мы, часа через полтора выбравшись из очередной порции пробок, свернули в сторону фермы и Островцов.
— Ой, какой большой сарай. Напоминает локомотивное депо. А кто там живёт?
— Должны быть коровы, птицы какие-то… — промямлил я, чувствуя, что надо поскорее добираться до квартиры Олега, иначе сорвусь на крик, настолько вымотало меня это путешествие.
В основном, конечно, из-за жары, но ещё и Анна сумела внести свою посильную лепту. Оказалась удивительная вещь, когда она молчала или благодарила, то казалась весьма милой женщиной, но стоило увидеть её в плохом настроении и соприкоснуться поближе, как этот человек представлялся вовсе не таким и приятным. В общем-то, исходя из этого, моё изначальное мнение было абсолютно верным. Интересно, как только Валера столько с ней протянул? Наверное, действительно любил, что же здесь может быть другое?
Стало темнеть. Небо приобрело неприятный жёлто-серый цвет и казалось, что даже там что-то тлеет и готовится выплеснуться новым пожаром. Прохлады не чувствовалось, раскалённый воздух замер неподвижно и от этого казался почему-то более материальным и неотделимым от дыма. Машин на дороге было уже привычно мало для этого лета и, одурманенный, я расслабленно миновал ферму, выехав в сторону кладбища. Виолетта, кажется, дремала, а Аня, заворожённо глядя вперёд и медленно прокручивая пальцами тонкое колечко, думала о чём-то своём. И неожиданно эта атмосфера начала нестерпимо давить, вея какой-то безысходностью и праздностью там, где надо собраться, подумать, ещё раз всё обсудить и взвесить. Поэтому не было ничего удивительного в том, что я начал чувствовать раздражение и испытывать нестерпимое желание как-то всё изменить. Подумав было включить радио, я неожиданно понял, что не хочу услышать какой-нибудь незатейливый мотивчик или узнать очередные новости о задымлении и пожарах. Нет, это вовсе не тот фон, который призывает к бодрости, уверенности в успехе дела и плодотворной кипучей деятельности. Тогда что же? Машину качнуло на очередном ухабе, и тут кто-то, вырванный фарами из мрака, перебежал нам дорогу. Я резко затормозил, почувствовав, как автомобиль заносит влево, и, выкрутив руль, с трудом избежал падения в придорожный овраг, который тянулся здесь практически на всём протяжении пути.
— Что случилось? — пробормотала Виолетта, высовываясь между сиденьями и кулачками отчаянно протирая глаза.
— Кирилл, мы попали в аварию? — Аня смотрела на меня с недоверием, словно такого с нами не могло произойти ни при каких обстоятельствах.
Впоследствии я иногда вспоминал её, видя подобное выражение на лицах других людей, но никогда такое яркое. Ведь буквально через несколько минут нам было суждено расстаться навсегда, правда, предполагать подобное развитие событий в этот момент не было никаких причин. Впрочем, уже наученный горьким опытом общения с Хельманом, наверное, я гораздо раньше должен был сообразить, что речь шла только обо мне и девочке, Аня же никак не упоминалась, а следовательно, не входила в планы. Впрочем, вряд ли это что-то изменило бы, кроме дополнительного бремени ответственности и боли, которого мне хватало и без этого.
— Кто-то или что-то пробежало перед машиной, и я был вынужден затормозить… — стараясь, чтобы голос был спокойным и собранным, пояснил я.
— А кто это был? Ой, вижу, вижу! — закричала Виолетта, тыкая пальчиком в ветровое стекло.
На мгновение я тоже увидел образ, тут же превратившийся в медленно отдаляющийся чёрный силуэт, реальность которого представлялась очень сомнительной.
— Кого вы там рассматриваете? — Аня нагнулась, но, похоже, никого не увидела.
— Это же был супергерой Человек-паук! — удивлённо протянула девочка и, судя по выражению лица, ждала моего немедленного подтверждения. — Он прилетел, чтобы помочь нам бороться со злом, да?
— Что за выдумки? Там никого нет! Хотя погодите, вот что-то неясное движется в сторону кладбища. Это же человек? Наверное, какой-нибудь алкоголик или бомж? — затараторила Аня, почему-то задёргавшись и вжавшись в сиденье.
— Не знаю. Мне тоже показалось, что я его видел, но, думаю, это невозможно… — задумчиво произнёс я, вспомнив Виктора и нашу хоть и короткую, но яркую дружбу.
Именно в этом костюме Человека-паука мы впервые познакомились на дне рождения одного случайного приятеля, которого я уж позабыл как и звать. Это было нечто вроде костюмированной вечеринки, куда я облачился в одеяния графа Дракулы, оказавшись, как ни удивительно, единственным отрицательным персонажем. Все остальные предпочли супергероев или кого-то из детских сказок. У меня же, собственно, выбор был и невелик — то, что оказалось в наличии на взрослого человека в ближайшем к дому магазине «Праздники и развлечения», то и приобрёл. Не скажу, что испытывал относительно этого комплексы, однако ощущал себя всё-таки немного не в общем положительном формате. Это, видимо, почувствовал Виктор, который буквально не отходил от меня весь вечер, имитируя замену традиционного кола нитями паутины, неизменно направляемыми мне в сердце. В общем, было достаточно забавно и мы как-то сблизилось. Оказалось, его маленький сын увлекался в этот период всем, что как раз и было связано с Человеком-пауком, отсюда появился и костюм, в котором папа вручал ему на Новый год подарки, очень удачно, по мнению мальчика, подменив классического Деда Мороза.
Однако главным талантом Виктора была всё-таки не детская непосредственность, а умение оригинально обыграть любую ситуацию так, что иначе её воспринимать потом было и невозможно. Особенно ему удавалось то, что он называл «неожиданные противоположности». Эта игра была основана на неуместных эмоциях в ответ на слова или действия какого-нибудь постороннего человека. Например, кто-то рассказывает Виктору о чём-то серьёзном и деловом, а тот хохочет до упаду или слёзы льёт. Со стороны смотреть на это было очень уморительно, но окружающие считали, разумеется, не без некоторых оснований, его странноватым. Хотя на самом деле это был просто весёлый и талантливый человек, который скромно работал в фирме по продажам каких-то специализированных программных продуктов. Примерно через год после нашего знакомства я узнал, что его сбила машина, когда он переходил улицу в неположенном месте — куда-то торопился. Очень хотел побывать на похоронах, но закрутился с делами и ничего из этого не вышло. Однако, если я правильно помнил, его похоронили на каком-то московском кладбище — скорее всего, Митинском, но никак не в Островцах. Но даже если и последнее, вряд ли в этом случае он воскрес бы именно перед моей машиной и бегал в костюме Человека-паука. И тем не менее в том, что это именно Виктор, я не сомневался — человек был точно опоясан широкой жёлтой материей. А так делал только мой погибший друг, независимо от того, кого изображал. Я долго не придавал этому значения, а потом как-то спросил: «Зачем ты так делаешь?» — «Видишь ли, в любой купленной вещи должна быть индивидуальность… — улыбнулся Виктор. — К тому же если злодеи нападут, то это будет для меня ещё одним аргументом, чтобы доказать: я не тот самый Человек-паук, с которым у них имеются счёты!»
