Владимир Колычев - Невеста мафии
Я видел, как вздулась при этом вена на его шее. Каких-то двадцать метров до него, совсем немного для прицельной стрельбы, но все-таки лучше подойти поближе.
– А-а! Понял! – с восторгом недоразвитого переростка крикнул я.
И толкнул Лидочку в спину, шепнув, чтобы она падала.
– Бросил! – громогласно возвестил я, глянув, как девушка растянулась по земле.
– Да не бабу брось, придурок! Ствол! – оскорбительно засмеялся «инкассатор».
И ему, и его напарнику было весело. Но телохранитель Пальмира отнесся к ситуации гораздо более серьезно. Он заподозрил опасную игру в моих действиях, и его палец шевельнулся на спусковом крючке. Но все же было в нем какое-то сомнение, и оно помешало ему исполнить свое намерение точно в срок. На какие-то мгновения он промедлил, и этого мне хватило, чтобы выпустить в него короткую очередь.
Под костюмом у него мог находиться бронежилет, поэтому я метил в голову. К счастью, мне приходилось стрелять из пистолета-пулемета в тире, и эти занятия сейчас мне очень пригодились. Инструктор поставил бы мне твердую «пятерку», глядя, как мой противник удивленно смотрит на меня стекленеющим взглядом. Одна пуля попала телохранителю в шею, другая в лоб. Но я не стал смотреть, как рушится на землю его мертвое тело. В сфере моих убийственных интересов находились «инкассаторы», а стволы их автоматов были повернуты в мою сторону. В запасе у меня было не больше секунды…
Я выстрелил в парня, чей палец крепко лежал на спусковом крючке. Но к тому моменту, как я смог перевести огонь на его напарника, тот успел вскинуть ствол автомата на уровень моей груди. Выстрелили мы одновременно. И под грохот короткой очереди я ощутил сильный удар в кость грудной клетки. Меня отбросило назад метра на два. Оружие вывалилось у меня из рук, но на ногах я удержался, если не считать, что ткнулся в землю коленом.
Меня спасло, что пилоты находились уже в кабине, а водитель «уазика» увел свою машину с площадки. В меня мог выстрелить только Пальмир, чей силуэт я увидел в дверном проеме. Но то ли у него не было оружия, то ли он испугался, так или иначе смертельный огонек в сумраке салона так и не вспыхнул.
И еще меня спасла Лидочка. Она подобрала с земли мой пистолет-пулемет и со всех ног ринулась на штурм вертолета. Возможно, у Пальмира и возникла мысль закрыть и заблокировать дверь, но Лидочка не позволила ему сделать это: слишком стремительной была ее атака. Сначала она выпустила в салон короткую очередь, а затем забралась внутрь сама.
Перед глазами у меня качалось и расплывалось красное марево, рот был заполнен кровью, дышал я через силу, сознание по нисходяще-закручивающейся спирали ввинчивалось в черную и страшно шумящую пропасть. Но все же я нашел в себе силы, чтобы встать на ноги и преодолеть кажущийся бесконечным путь к вертолету, чьи лопасти уже с грохотом вращались у меня над головой.
К счастью, небольшой дощатый трап перед посадочной дверью был еще не убран, и только благодаря этому я смог забраться внутрь вертолета. Лидочка стояла, прижавшись спиной к иллюминатору, одной рукой она держала на прицеле пилота, другой принимала у него пистолет. На ее губах играла улыбка, которой она приветствовала это добровольно-принудительное разоружение. Но ее радость растворилась в недоуменной гримасе, которой она восприняла мое появление.
Мне пришлось переступить через мертвого Пальмира, чтобы добраться до кресла, за которым стоял ящик с грузом. Это отняло у меня последние силы, и только каким-то чудом я смог дотащить свое тело до кресла. Правда, удержаться на нем я не смог и сполз на пол, скользнув ногой по лужице крови, вытекающей из-под головы убитого.
Вертолет угрожающе взревел, завибрировал, но мне уже было все равно. Я бы ничуть не испугался, если бы узнал, что мы вот-вот взорвемся. Гаснущее сознание уже не воспринимало никакие раздражители – ни внешние, ни внутренние. Если умру, так тому и быть…
И все же я пришел в сознание. Боль жгла меня изнутри, давила грудь, но происходило это как-то мягко и даже приятно. В душе суматоха, но не волком выть хочется, а в медные трубы дуть от непонятного восторга. Казалось, что тяжелое ранение было наградой за те страдания, которые я претерпел в тайге. Ведь там меня мучили не только голод, гнус и усталость. Я хотел чего-то такого, от чего моя душа могла бы развернуться и заиграть диковинной гармонью. Что-то вроде этого и происходило сейчас со мной.
Я попробовал пошевелить рукой, но не почувствовал ее. Мышцы непослушные и тяжелые, будто чугунные. И ноги мне тоже не повиновались. Но меня это почему-то обрадовало. Параноидальное какое-то ликование… Что же со мной такое происходит?
Вертолет мелко лихорадило и болтало от турбулентных завихрений, я полулежал на разобранном кресле, а рядом со мной сидела Лидочка. Автомат ее был направлен в сторону пилота, а глаза смотрели на меня.
– Очнулся? – злорадно спросила она.
В салоне было шумно, но девушка говорила громко, и я отчетливо слышал ее голос. Ответить, правда, не мог, спазм сжимал мне горло…
– Ничего, еще немного поживешь. Пока доза не выйдет.
Она заметила вопрос-восклицание в моих глазах и ядовито усмехнулась:
– Я тебе укол сделала. Догадайся, какой?
Я кивнул. Потому что сообразил, что Лидочка ввела мне в вену тот самый наркотик, который держал меня в плену столько времени. Именно его мне и не хватало в последнее время. Именно поэтому рана в груди не доставляла мне изнуряющих страданий. Пока не доставляла. Когда закончится действие наркотика, я снова окажусь в объятиях смерти, и она уже не выпустит меня.
– Ты сообразительный мужик, Петрович, – в ехидной улыбке скривила губы Лидочка. – Потому и не стал ждать, что я потащу тебя за собой…
Я согласно кивнул. Было у меня большое сомнение, что Лидочка возьмет меня с собой в полет, поэтому я и превозмог себя, чтобы забраться в салон вертолета. Правда, усилия мои были тщетными. Как я ожидал, Лидочка показала свое истинное лицо.
Врала она про интуицию. И про то, что находилась в рабстве у Пальмира. И не Инна была надсмотрщицей над ней, а наоборот. Рабыня созрела для того, чтобы сбросить с разума оковы и открыть мне глаза на Лидочку, за то и пострадала…
Слишком много несоответствий было в поведении Лидочки. А на одной из стоянок, по пути к Огоньку, я незаметно сунул руку в карман Лидочкиного плаща и обнаружил там выкидной нож с мощным клинком. Тогда мои догадки и получили наглядное подтверждение.
Теперь я понимал, почему охранник, которого я допрашивал в бараке, все время посматривал на Лидочку. Она подавала ему знаки за моей спиной, тем самым наводила его на правильные ответы. Она снова повела со мной игру, но на этот раз роль ключевой фигуры решила взять на себя. В конце концов ее замыслы привели нас к золоту. Она все продумала, просчитала и теперь могла праздновать победу.
– И… Ин… Инна… – через силу выдавил я.
– Да, это я убила эту дрянь, – хищно сощурилась Лидочка. – Все было очень просто. Накормила ее рыбой и заставила влезть в петлю… Сначала накормила, а потом заставила… Наркотик в пищу подмешивают, чтобы он всегда держал раба за горло. Но и без наркотика еда все равно тупит, на старых дрожжах… Это ты понял, что нужно делать, чтобы спастись. Потому что ты сильный… Ты очень сильный… Поэтому я и поставила на тебя. Хотела просто посмотреть, во что ты превратился. Оказалось, ничего. А потом ты и вовсе меня удивил…
Не ожидала Лидочка, что я приду к ней в барак на следующую же ночь. А я пришел. И она пришла, узнав об этом. Сначала я удивил ее, а потом стал ее лошадкой, на которой она выехала к золоту.
– С… С-су…
– Можешь называть меня как угодно, это уже ничего не изменит… Ты прости меня, Петрович, но я все время обманывала тебя… – Лидочка сощурила глаза в самодовольной улыбке, мысленно прокручивая события последнего времени и упиваясь своей победой. – Если бы ты прижал к стенке главного врача, ты бы узнал, что медсестрой я стала сразу после того, как ты поступил в отделение. Да, Петрович, да, я пришла тогда за тобой. Тебя нужно было выводить из игры. Я могла бы убить тебя уже тогда. Но ты сам себя спас… Я тогда и не знала, кто такой Горожанов. Ты сам описал мужчину, который мог похитить Галочку. А потом составил его фоторобот. Мне ничего не оставалось, как согласиться с тобой. Ты взял ложный след… Но все-таки мы решили от тебя избавиться. Но вопрос о твоей ликвидации уже не стоял, тебя просто решили подставить. Но вышла осечка, труп мы тебе подложили, но не смогли вовремя сообщить. Ты успел вывезти труп. Это тебя и спасло…
Я вспомнил, как Лидочка рассказывала мне, как ее «подруга» уезжала с каким-то мужчиной. Она просто сказала, что это был толстяк на джипе. А меня черт дернул навязать ей свиной пятак и посадить его на «икс-пятый» «БМВ» серебристого цвета. А она была тому только рада…
Выходило, что к похищению Свирцевой Горожанов никакого отношения не имел. И уж тем более не он ее убивал… Галину заставили умертвить Шрама, после чего избавились от нее самой. И за этим стояла Лидочка, которая затем исчезла сама… Я вспомнил, как ездил домой к ее родителям, но дверь мне тогда никто не открыл. Потому что она заведомо дала мне ложный адрес, по которому, возможно, вообще никто не проживал. Эх, если бы я тогда успел навести справки… Впрочем, если бы я еще тогда, в Черногайске, узнал, что Лидочка подставная фигура, все равно не смог бы выйти на нее, если бы не пустился в таежную авантюру.
