Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Ваксберг Аркадий Иосифович

— Чему так шумно радуетесь? — неодобрительно покосился вернувшийся к ним Воробьев.

Кутумов, вытирая белоснежным носовым платочком набежавшие от смеха слезы, стал пересказывать Воробьеву байку Евдокимова.

Выслушав, Воробьев кисло улыбнулся. Ему было явно не до смеха: труп лежал рядом, неопознанный, неотомщенный. Начальник отдела отчетливо понимал, что труп неизвестной девушки или женщины огромным мельничным жерновом будет висеть у него на шее до тех пор, пока убийство не будет раскрыто, а убийцы не будут задержаны и изобличены. Так какие могут быть зубоскальства…

— Виктор Федорович, чем людей смешить, ты бы лучше организацией раскрытия преступления занялся, — сурово заметил он. — Да поактивней! Клоунов и без нас хватает!

— Товарищ полковник, да занимаемся мы, — стал оправдываться Евдокимов. — А это — для разрядки, для снятия напряжения, так сказать… Антистресс…

— Вот вернемся в отдел, я вам всем пропишу лекарства и от стрессов и от антистрессов! — без намека на шутку заявил начальник отдела. — Пропишу так, что никому мало не покажется. Нашли время для зубоскальства…

Так впервые Паромов увидел, что на месте тяжкого преступления не только голову ломают, как быстрее рас-крыть, но чешут языками, не видя никакого кощунства.

Пока Воробьев распекал и песочил Евдокимова, на место происшествия, как и обещал, пришел Подушкин. Его с ходу в оборот взяли Василенко, Паромов и Минаев, который уже был введен в курс предположения своего участкового.

— Повтори-ка, штаб, свой рассказ о том, кого ты вчера видел тут, в зоне отдыха, — начал первым нетерпеливый Василенко.

— Да посмотри на труп: не та ли самая мадам лежит убиенной, что вчера была еще живой и веселой? — добавил Минаев.

— Только не блевани, как Паромов, — оскалился Василенко. — Тот увидел, как Конев Иван Иванович сук из… — он на долю секунды запнулся, — …из влагалища вытаскивает, и блеванул. Плохо стало. Неженка… Интеллигент… Ему бы детишек в школе учить, а он в ментуру попёрся сдуру! — Василенко усмехнулся. — Черт возьми, наверно, от переутомления в рифму заговорил… — И чтобы остальным было понятно, повторил: «А он в ментуру поперся сдуру!»

— Ген! Кончай трёп! — Не приняв шутку, обиделся Паромов. — Сколько можно одно и то же молоть? Был бы и ты тогда возле трупа, когда чвакнуло и сук окровавленный из влагалища полез, может быть, и тебе бы поплохело… Да еще похлестче, чем мне.

— Все! Базар окончен, — перестал зубоскалить опер и потянул Подушкина к трупу.

— Нина Иосифовна, разрешите свидетелю труп посмотреть, может опознает, — не лишил он себя удовольствия блеснуть оперской бравадой перед заместителем прокурора.

— А, Владимир Павлович, — радушно встретила та приход Подушкина.

Нина Иосифовна курировала работу опорного пункта поселка РТИ по линии прокуратуры — прокурорский надзор, он везде прокурорский надзор. И начальника штаба знала давно.

— Здравствуй! Здравствуй! Пришел помочь?

— Здравствуйте, Нина Иосифовна, — поздоровался деловито, но без подобострастия Подушкин. — Разрешите взглянуть на труп. Вчера тут гулял, видел компанию подростков из барака с одной девушкой. — Он внимательно посмотрел на женский трупик. — …И, кажется, с этой самой. Личико уж очень похоже. Правда, вчера она была одета и в сапогах… Но личико — то же.

— Вот, Василенко, видишь, а вы говорили, что очевидцев нет. Есть! Почти всегда есть! Только ищите их плохо. А надо искать, как следует! Надо работать с народом… И тогда находятся!

— А мы разве не ищем? Без устали ищем, Нина Иосифовна. И не только ищем, но иногда и находим… — пошутил опер, почувствовав крепкую зацепку.

Теперь, когда на горизонте замаячил хоть какой-то просвет, опер мог позволить себе и небольшую вольность даже по отношению к прокурорским работникам. А иначе что он за опер…

— Что стоите? — подстегнула прокурорша. — Тут без вас обойдемся. Вон, сколько народа понаехало… — неодобрительно махнула рукой в сторону прибывших черных «Волг».

Василенко, Паромов и Подушкин посмотрели в указанном направлении. Там из легковушек густо вываливались милицейские начальники, встречаемые Кутумовым, Воробьевым и Коневым.

— Видите, есть кому лясы точить. А вам преступление раскрывать надо и не стоять тут истуканами. Бегом на поселок устанавливать ребят из барака и личность убитой, заодно.

— Есть, — усмехнулся опер. — Только руководству доложимся. А то обидится еще… Руководство, оно как дитя, обидчивое и капризное…

— Да иди уже ты… — улыбнулась Нина Иосифовна. — Хватит старого следователя оперскими баснями кормить.

Появившаяся зацепка и ей приподняла настроение.

К месту происшествия действительно понаехало до десятка милицейских чинов. Все делали умные и серьезно-озабоченные лица. Что-то спрашивали. Переспрашивали. Проверяли. Уточняли. И спешили по рациям, установленным в их служебных автомобилях, доложить еще выше А то — и на «самый верх» — генералу. Особо рьяные тут же (с пылу, с жару) потребовали применения по «следу» розыскной собаки. Конев пояснил, что за собакой и кинологом уже послано, и с минуты на минуту ждут их прибытия.

И пока Конев это пояснял, прибыла управленческая дежурка — доставили кинолога и его верного друга могучего пса Дозора.

Сержант кинолог, осмотревшись, сразу же громко заявил, что следы затоптаны и пес не «сработает». Действительно, Дозор не сработал. Самое большее, что он сделал на месте происшествия, так это пометил ближайшее дерево. Потом уселся и с ленивым любопытством, поводя время от времени головой из стороны в сторону, стал наблюдать за происходящим вокруг. Черные глаза его были умными и печальными, словно в них сфокусировалась мировая скорбь о людской дурости.

Прибывшее «большое начальство» громогласно возмущалось и попыталось искать виновных в «затаптывании» следов. Но Нина Иосифовна, как и обещала Воробьеву, довольно властно, хоть и корректно, пресекла начальствующий раж.

— Во-первых, на месте происшествия распоряжается следователь, то есть я. А во-вторых, товарищи начальники, разве сами не топчитесь?.. Топчетесь и следствию своей чехардой мешаете.

Те то ли знали Деменкову, то ли были наслышаны о ней и ее «железном» характере, но, покосившись неприязненно, угомонились.

Василенко подбежал к Чеканову. Пошептались, поглядывая то на Подушкина, то на место с трупом.

— Евдокимов, Клевцов, Минаев, — негромко скомандовал Чеканов после перешептываний, — берите Подушкина Владимира Павловича и дуйте в барак. Я к вам чуть позже присоединюсь. Начальнику доложу — и следом за вами. И чего стоим? Повторения ждем?..

— Уже летим, — за всех отозвался Клевцов. — Только штаны поддернем…

Шутки шутками, но названную Чекановым троицу тут же словно ветром сдуло.

— А я? — спросил растерянно Василенко.

Разочарование и обида в голосе.

— Я, что — в стороне?

Оперу, подсуетившемуся с первыми зацепками, быть бы на острие «атаки», в круговерти начинающих разворачиваться оперативно-розыскных мероприятий, близких задержаний — и вдруг такой облом. Обидно…

— Ты и Паромов побудете в роли громоотводов при начальнике, — мягко и душевно, как мог только делать это один он, «проворковал» Чеканов. — Михаилу Егоровичу нынче, как никогда, понадобятся громоотводы. Сам видишь, сколько чиновников понаехало. Сейчас начнут выяснять: чья зона, да чей участок, да то, да сё…

— Понятно… — разочарованно протянул опер. — Кто на дело, а кто-то и на задворки…

Участковый Паромов, уже раз оскандалившись, предпочел промолчать, чтобы не нарваться на ироническое замечание, если вообще не откровенную грубость. В милиции это запросто.

— Что тебе понятно? — повысил голос начальник уголовного розыска. — Вон, как дружно управленцы к трупу сходили, словно на экскурсию… Сейчас за вопросы примутся. Да так, что только успевай поворачиваться то к одному, то к другому… К Деменковой они не сунутся, а если и сунутся, то Нина Иосифовна их сейчас же отошьет от себя… прикрывшись прокурорской независимостью. Вот они и набросятся голодной стаей на начальника…