Василий Веденеев - Игра без правил
Когда только успеть проверить версии — сутки не резиновые, начинает наваливаться усталость, а хоть маленького успеха, готового поддержать уверенность в себе, пока не удается достичь. И неизвестно, когда еще он будет, этот успех.
Отложив ручку, Иван критически посмотрел на свои каракули — непонятные непосвященному глазу кружочки и волнистые линии, стрелочки и торопливые, неразборчивые слова, сокращенные до двух-трех начальных букв. Однако какая-никакая, а примерная схемка получилась.
Довольный собой, Купцов уже хотел сунуть листок в тощие корочки дела, как его осенила новая идея — как он мог забыть о преступных молодежных группах? Большинство их участников еще ни разу не побывало в местах лишения свободы, но такие группы отличаются дерзостью при совершении преступлений и зачастую используют оружие. Социальное расслоение населения все более увеличивается, а объектами грабежей, разбоев и рэкета, как одной из разновидностей вымогательства, становятся преимущественно представители имущих слоев. Молодежь в большинстве случаев рассуждает весьма примитивно — он имеет все, а я тоже хочу красиво пожить. Поэтому сбрасывать со счетов возможность нападения на Лушина одной из таких группировок просто неразумно…
Собрались у Олега Кислова, родители которого еще продолжали жить на даче. Аркадий пришел, когда все уже были в сборе. Лысоватый Витек занимался маникюром, обстригая ногти при помощи новой ногтекуски; Анашкин курил, сидя в старом, продавленном кресле, а хозяин нервно ходил из угла в угол.
«Задергался, — взглянув на него, сразу определил Аркадий. — Давить на них надо, убеждать, что все нормально и останавливаться на половине пути глупо и опасно».
— Привет, — поздоровался Лыков и присел напротив Вороны. — В тот день суетно было и недосуг, а сегодня я вспомнил, — повернулся он к Гришке. — Ты вроде успел хапнуть у Лушина бумажник и коробку?
— Шкатулку, — не переставая ходить, уточнил Олег.
— Какая разница? — зло оборвал его Аркадий. — Где она?
Ворона прищурил глаза и сделал вид оскорбленной невинности. После того как разбежались в разные стороны, он первым делом поглядел на добычу — из бумажника удалось выгрести больше трех тысяч разными купюрами, а всякие бумажки — записочки, визитные карточки и прочую дребедень — Гришка порвал и спустил обрывки в унитаз. В шкатулке нашлись золотые вещички, часы какой-то иностранной марки на массивном браслете, бусы из жемчуга. Все это, с точки зрения Вороны, было делом пустым, совершенно никчемным — только попробуй сбыть, и тут же тебя повяжут, — а отдавать за бесценок в случайные руки и смысла нет. Реально ценны только деньги: не переписывал же хозяин номера всех купюр! Поэтому Анашкин за шкатулку не держался, но для вида огрызнулся:
— Сам бы брал, а то только спрашивать: где?
— Давай сюда! — приказал Лыков.
Ворона нехотя поднялся и пошел в смежную комнату. Вынес шкатулку и бросил ее на стол:
— На!
— Есть у них денежки, есть, — приговаривал довольный Аркадий, вынимая из шкатулки кольца, бусы, часы. — Осечка произошла, а то бы взяли больше.
— Этот… — сглотнув набежавшую слюну, осевшим голосом спросил Кислов. — Малый этот… жив? И баба?
— Не знаю, — отмахнулся Лыков. — Главное, охрана в квартире была… Хорошо!
Жедь выбросил в форточку окурок и недоуменно поглядел на инженера — заговаривается, что ли, чего же хорошего?
— Не сечете? — поймав его взгляд, усмехнулся тот. — Добро свое они охраняют, ясно? А если нет ничего, зачем охрана?
— Я о другом думаю, — протянул Жедь. — В следующий раз нас тоже могут встретить людишки со стволами. Кончились игры в обыски и милиционеров.
Он не стал говорить, что давно сжег форменную рубашку, купленную им в магазине «Железнодорожник», старый милицейский китель и брюки. Весело горело тряпье, облитое бензином, отполыхал маленький костерчик во дворе приемного пункта стеклотары, и на душе у Жедя стало легче — в случае чего уликой меньше. Золото, взятое у Котенева, он положил в стеклянную банку и зарыл — пусть ждет до поры, пока все успокоится. Такой товар цену всегда имеет, еще ни разу не дешевел, а распорядиться им по-умному лучше позже, а не сейчас, когда после неудачи у Лушина уголовка на ушах стоит. Но Жедь не торопится, он умеет ждать и, даже если его начнут гладить каленым утюгом, не выдаст места, где зарыта заветная баночка. А теперь, похоже, можно будет добавить туда кой-чего!
— Не встретят, — уверенно ответил Аркадий. — Ментам Лушин не помощник, поскольку за себя боится и Котенева им не выдаст, а своих боевиков у них нет. Иначе уже ждали бы.
— Ну, не знаю, — отвернулся Жедь.
— Витек прав, — торопливо заговорил Кислов. — Надо переждать, затаиться. Кто знает, что происходит сейчас там, у Лушина? Не, я пока никуда ни ногой.
— Дурак! — захлопнув шкатулку, засмеялся Лыков. — Знаешь, на сколько это тянет? — Он покачал резную коробочку на ладони, словно взвешивая. — Надо действовать, наступать, пока они не опомнились. Наступающий всегда побеждает, а вы зовете к обороне? Пропить добытое, купить шмотки, видео, стерео, балдеть и страдать, что не решился еще раз, не пошел к их казначею? Ведь есть у них казначей, есть! Наверняка это Рафаил! Григорий, ты машину новую присмотрел?
Анашкин кивнул. Машина действительно подобрана, стоит у одного дурачка в гараже. Ездит он редко, а замочек плевый — открыть пара минут — и ты опять на колесах. Интересно, чего сегодня решат: временно бросить дело или опять идти?
— Да пойми ты, опасно бить без конца в одну точку, — не выдержал Олег. — Они повязаны друг с другом. Иначе зачем у Лушина оказался тот бугай? Котенев ему все рассказал, предупредил. Могли предупредить и Рафаила, даже наверняка предупредили. Витя прав, нас там могут ждать.
— Ты лучше скажи, облигации на деньги поменял? — перебил его Аркадий. — Нет еще? Так чего ждешь, меняй. И готовьтесь, будем брать Хомчика. Прямо в квартире, тепленького, но уже без выкрутасов. Жестко, напористо, быстро! А потом конец! Стволы в речку, деньги делим и ведем жизнь обывателей: примерных и законопослушных. Сейчас еще есть шанс, а потом его не будет.
В комнате повисла тишина. Кислов прислонился плечом к стене и вспоминал тот день, когда они с Аркадием потрошили здесь похмельного Гришку. Кажется, так давно это было, будто много лет назад, а уже сколько наворочали.
Жедь разминал сигарету и прикидывал — сколько он еще положит в заветную баночку, если случится удача у Хомчика? Рафаил мужичок хлипкий, по внешности сразу видать, что трусоватый и семейственный, а такие все отдадут, если детишкам к головенке приставить наган и пригрозить. Отдаст, куда денется! А если детишек дома не случится, то можно попробовать провернуть такой финт с женой, мамашей или самим хозяином. Богатенькие, они за жизнь цепляются!
Ворона не думал ни о чем. Просто хотелось, чтобы скорее заканчивали говорильню и приступали к распитию. Чего лясы точить, тем более Лыков твердо обещает, что возьмут у этого Рафика куш и уйдут в тину.
Вспомнился вдруг Свекольный, суетившийся в гаражах, сшибающий деньжата с автолюбителей, помявших свои машины черт знает где, а за ним мысль привела к спившемуся старому знакомому с ипподрома. Нет, ни таким, как Мясо, ни таким, как Свекольный, становиться не хотелось.
— Готовьтесь, — вставая, приказал Лыков. — Пойдем к Хомчику.
— Сейчас? — удивился Ворона.
— Нет, не сейчас, — усмехнулся Аркадий, — и, скорее всего, не завтра. Скажу когда. Но затягивать не будем…
Глава 3
Бондарев который день не высыпался — у младшей дочери резались зубы, и ребенок плакал ночами, а квартирка однокомнатная и в ней жили четверо: он сам, жена и двое детей. Утром вставал с тяжелой головой, принимал ледяной душ, чтобы отогнать сонливость, но все равно днем время от времени накатывало и страстно хотелось, забыв обо всем, где-нибудь прилечь и подремать.
Выйдя из метро, Саша сразу увидел дом, где размещалось учреждение Котенева, — современный небоскреб из стекла и бетона.
Выбрав теневую сторону улицы, — до стеклянно-бетонного куба не больше одной троллейбусной остановки и можно дойти пешком, — Бондарев неспешным шагом направился к роскошному офису, мысленно составляя план беседы с Котеневым. Видимо, сразу давить на него нет смысла — пусть порассуждает на отвлеченные темы, гадая, какая нужда привела к нему сыщика. Но с другой стороны, если действительно существует связь между нападением на квартиру Лушина и посещением жилища Котенева преступниками, застать Михаила Павловича врасплох, как надеется Купцов, вряд ли удастся.
Поднявшись на лифте, Саша прошел длинным коридором, неслышно ступая по ворсистым паласам, затягивавшим пол. Отыскав на дверях нужную табличку, поправил галстук и вошел в приемную.
