Татьяна Степанова - Зеркало для невидимки
— Баграт уже побежал на стоянку проверить…
Катя смотрела на темный цирковой двор. Они все думают, что Погребижская сбежала: бросила мужа, цирк. Уехала куда-нибудь с «новым», типа Севастьянова… Кто-то тронул Катю за руку. Мещерский.
Хмель уже слетел с него.
— Они тут еще долго базарить будут, — шепнул он. — А мы… Ты что мне хотела сказать?
Катя рассказала про кровь на футболке.
— Надо сообщить Никите. — Но Мещерский тут же остановился. — Не застанем, поздно уже, вечер.
Давай, пока они тут собачатся, сами осмотрим. — Он быстро кивнул на шапито, вагончики, ангары.
А что они еще могли сделать? Катя не знала. Двор цирка внезапно показался ей огромным, необъятным. Хоть и освещается тут территория, но сколько же темных углов, закоулков. Мусорные контейнеры, бытовки, душевая, пустые клетки…
Обогнули львятник — двери заперты на висячий замок. Слоновник — тоже заперто. После выступления Линду водворили в ее стойло. От греха. Катя, приподнимясь на носки, заглядывала в окна вагончиков — никого. Все на представлении. Двор словно вымер. Только у фургона на колесах, где содержали «смешанную группу хищников», — движение. Там суетился рабочий персонал, готовящий номер Разгуляева.
Мещерский повернул в сторону конюшни. Распахнул дверь — аккуратные стойла, запах сена, лошади, каждая на своем месте, под синими суконными попонами. Их номер один из первых в программе.
А теперь они отдыхают, набираются сил, хрупают овсом, дремлют.
Они покинули конюшни, и вот тут-то… Катя застыла на месте. Ей послышалось.., показалось? Слабый, мучительный стон из темноты… Они ринулись на звук — еще мусорные контейнеры, сетка ограждения, стена и.., скорченная человеческая фигура. Знакомый Кате розовый шелк, светлые волосы…
— Леночка.., боже.., что с вами?
— Черные потеки на асфальте — струйки — от тела прямо к Катиным ногам. Точно лак.
Подбежал Мещерский, попытался приподнять Погребижскую. Розовый шелковый балахон, в котором она выходила на манеж, намок от ее крови. На Катю смотрели затуманенные болью и мукой глаза.
— Помоги-те… — Шепот как шелест сухих былинок. — Как же больно…
— Сережка, беги.., звони… Кого по дороге встретишь, посылай за фельдшером.., скажи, она здесь, ранена! — Катя не сознавала даже, что кричит. Наклонилась к Погребижской. Бледное как мел лицо, закушенные от боли губы. — Лена, кто это сделал с тобой?
Ты слышишь меня? Кто? Имя?
Затуманенный уходящий взгляд. Веки Илоны дрогнули, вздох.. Она безжизненно уронила голову. В лицо Кати ударил свет фонарика — цирковые услышали их крики. Впереди Воробьев и Разгуляев. Баграт бросился к жене с криком «Врача!».
— Она только ранена. Она жива, помогите. — Катя пыталась помочь ему поднять Илону.
— Она мертва.
Это сказал Роман Дыховичный. Сквозь толпу протискивался фельдшер. Но все уже было напрасно.
Они опоздали. Катя почувствовала чей-то взгляд.
Разгуляев — его оттеснили от тела, но он был выше многих в этой толпе. Он смотрел на нее так, словно они снова были одни в ночи. Катя почувствовала, что ее бьет озноб. Ей было страшно.
* * *А дальше все происходило как во сне. Сорванное представление, возбужденные зрители, хлынувшие к выходу. Крики: «Убийство! Вызывайте милицию!»
Вой сирен…
Катя сидела на ящике для реквизита. Смотрела на этот хаос. Она знала: все они безнадежно опоздали, хотя могли бы успеть.
К Колосову, приехавшему на место, страшно было подступиться. Катя читала по его лицу, как по открытой книге: он тоже казнит себя за то, что опоздал. Но именно в такие минуты Никита собирает в кулак все — нервы, эмоции, раскаяния, сомнения, сожаления. Накрывается официальной броней, превращаясь в истинного робота-полицейского. Он знает, что на нем лежит ответственность. Он работает. А что ему еще остается?
Как только приехал Никита, Мещерский, улучив мгновение, шепнул ему, что, мол, срочно надо поговорить, есть важные новости. Его и допросили одним из первых, как очевидца. При этом Никита старательно делал вид, что они с Мещерским незнакомы.
Катя вздохнула с облегчением: ну, слава богу, теперь Никита знает про кровь на футболке. Они устроят обыск в гардеробной Разгуляева и найдут эту, быть может, очень важную для следствия улику. Но.., час шел за часом, а она, однако, не чувствовала никакого прояснения ситуации. И сердце ее наполнялось тревогой: что же происходит?
Конюшня была оцеплена. К телу не подпускали никого из посторонних. Но если бы Катя присутствовала там, она могла бы услышать весьма примечательный разговор между Колосовым и делавшим осмотр экспертом Грачкиным.
— Четыре проникающих ножевых ранения в брюшную полость. Большая кровопотеря, — это были первые, самые предварительные результаты осмотра тела Погребижской. — Удары нанесены с большой силой.
Повреждены внутренние органы. — Грачкин, выезжавший уже на третье убийство, был сосредоточен и на сей раз на удивление лаконичен. — Смерть, по показаниям свидетелей, наступила около половины десятого вечера. А судя по кровопотере… Она ведь жива еще была, когда ее нашли… Думаю, нападение было совершено в 20.45 или на четверть часа позже, в 21 час. И еще, Никита Михалыч, хочу отметить одну деталь: учти, ее не просто пырнули ножом. Ей бешено, неистово и яростно наносили удар за ударом.
— Что ты хочешь этим сказать? — Колосов чувствовал, что Грачкин пришел для себя к какому-то определенному выводу, но пока умалчивает о нем.
— Я не в курсе, кого ты там подозреваешь по первым двум убийствам, но здесь, окажись я на твоем месте, я бы в первую очередь искал вот такого. — Грачкин многозначительно постучал себе по виску. — Маниакальный характер нанесения телесных повреждений. Способ расправы с жертвой, согласись, наводит на кое-какие версии.
Никита кивнул: учтем. А сам подумал: единственный известный ему в этом деле подозреваемый с «маниакальными» наклонностями — Кох — на этот раз абсолютно вне подозрений. Черт!
Опрашивая очевидцев, он пытался воссоздать события вечера. Погребижскую последний раз видели во дворе цирка. Затем началась подготовка к представлению, суета. В хлопотах никто ничего подозрительного не заметил — не до того было. Хватились Илоны уже перед самым ее выходом. И вроде первым из всех хватился муж. А спустя двадцать минут, как наперебой докладывали Колосову очевидцы, приезжая корреспондентка и ее фотограф обнаружили умирающую Погребижскую возле конюшни.
Осмотрели вагончик супругов. Там все говорило о том, что Илона, как обычно, одевалась и гримировалась, готовясь к выступлению. Тем временем Баграт Геворкян рыдал в администраторской. Фельдшер поил его валерьянкой под бдительным оком приставленных к нему патрульных милиционеров.
Колосов ни с какими допросами пока не торопился. Слушал эксперта, следователя прокуратуры, своих коллег, очевидцев. И в который раз задавал себе два вопроса, которые с самого приезда в цирк не давали ему покоя. Первый: правильно ли он поступил, сконцентрировав все свое внимание лишь на некоторых главных фигурантах? Ведь цирковая труппа насчитывает свыше ста человек. И второй, особенно навязчивый: для чего, собственно, накануне убийства Погребижской в цирк пожаловал Клиника и его охрана?
Вчера этот вопрос он так и не прояснил. Сейчас он вообще вспоминал весь вчерашний «инцидент» с холодным бешенством. Он приехал в цирк с твердым намерением допросить Разгуляева. А этот синеглазый наглец открыто над ним издевался! С допросом, естественно, пришлось повременить. Дрессировщик был ранен. Воробьев, Липский — все в один голос настаивали, чтобы он немедленно ехал в травмпункт, а если понадобится, в Москву, к какому-то знакомому врачу.
И они слиняли! Никита ничего не мог поделать — Разгуляев и точно нуждался в медицинской помощи Правда, рана оказалась неопасной, раз он уже сегодня снова должен был выйти на манеж, но вчера так не казалось.
А Клиника… С Консультантовым вообще у них вышел какой-то причудливый разговор. Никите даже показалось, что его пристально изучают, словно персонажа некой новой параноидальной «честной игры» На вопрос, что делает Консультантов в цирке, Клиника только плечами пожал — то есть как это что? Это моя собственность. И ты же сам, начальник, в прошлую нашу встречу изумлялся, как же это я, владелец и акционер АО «Арена», до сих пор еще ни разу не побывал в его брезентовых стенах?
Вчера подобные объяснения удовлетворили Колосова (честно признаться, после того, как он побывал в клетке с леопардами, начальник отдела убийств был слишком взвинчен, чтобы что-то там анализировать "и размышлять). Но сегодня, когда здесь произошло уже третье убийство, он…
Итак, если взглянуть на все это под несколько иным углом: Консультантов появился в цирке как раз перед убийством той, которая напрямую была связана с его врагом, а затем вынужденным компаньоном — Севастьяновым. И Колосов как раз в этот момент ее допрашивал. Правда, допрос мало что принес нового.
