Татьяна Полякова - Эксклюзивный мачо

– Дед, – позвала я, – что ж ты делаешь, а? Ты же… – Я вдруг захныкала, глупо и жалко, как в дет­стве, когда не пускали гулять, заставляя учить уро­ки. – Дед… – Я таращилась в зеркало и видела се­бя – некрасивую, с перекошенным ртом, с этими глупыми слезами, ударила кулаком один раз, другой… – Господи, не оставляй меня, – попросила я испуганно. – Я не хочу, я ничего не хочу… – Я спол­зла по стене, вжалась в угол и стиснула голову рука­ми. – Я не хочу, – бормотала я отчаянно и даже от­брыкивалась от кого-то.

– Тихо, тихо, – шептал Тагаев, – все нормаль­но. Посмотри на меня, вот так… Здесь и правда иног­да бывает паршиво, а потом опять ничего. Вот увидишь. Иди ко мне. Когда девушка прячется от жиз­ни за унитазом, это выглядит по-дурацки.

Он подхватил меня на руки, а я сказала:

– Мне надо умыться.

– Конечно.

Но умываться я не стала, обняла его за шею и уткнулась носом куда-то в плечо.

Я открыла глаза, посмотрела на часы, половина девятого. Тагаев лежал рядом, закинув руки за голо­ву. Увидев, что я проснулась, повернулся на бок и поцеловал меня.

– Пора вставать, ведь мне сегодня сдаваться, – заметил он с усмешкой.

Я поднялась, надела халат и прошлепала в ван­ную. Не спеша умылась, взглянула на себя в зеркало. Почему бы не послать все к черту? Бандиты должны сидеть в тюрьме или лежать на кладбище, у них про­фессия опасная. А я свое дело сделала. Может, не так, как хотела…

– Тимур, – позвала я громко. Он тоже поднял­ся, прошелся по комнате, вроде чего-то ждал. – Те­бе нельзя ехать, – сказала я со вздохом.

– Я помню, что по утрам у тебя паршивое на­строение.

– К черту настроение. Тебе нельзя ехать. Вызо­ви охрану и убирайся из города.

Я привалилась к стене, сложив руки на груди. Он подошел ближе, разглядывая меня с легкой ус­мешкой.

– Я дал слово твоему менту. И я поеду.

– Черт, – выругалась я и покачала головой, но попробовала еще раз. – Просто послушай меня. Тебе не надо ехать.

– Выпей кофе, прими душ, и мир не покажется тебе таким скверным.

Я очень надеялась, что мне не придется гово­рить все это, но сказала:

– Я не знаю, что вы не поделили с Дедом, зато я знаю другое. В городе появился один человек. Когда он появляется, это означает только одно: кто-то из неугодных Деду людей сыграет в ящик. Человек этот очень серьезно относится к своей работе и всегда ее выполняет.

– Не пойму, о чем ты…

– Храни свои тайны, только глупостей не де­лай, – не выдержала я.

Тагаев протянул руку и коснулся моего лица. Я дернула головой и зажмурилась.

– Это он? – вкрадчиво спросил Тимур.

– Кто? – не поняла я.

– Тот самый тип, что научил тебя играть по пра­вилам?

– Не болтай чепухи.

– Должен заметить, ты нарушила правила. Я пре­дупреждал: ты слишком много на себя берешь. Слиш­ком много…

– Ты ведь не поедешь?

– Поеду, – вздохнул он. – Я никогда не нару­шаю данного слова. И сегодня не собираюсь.

– Ты идиот, просто идиот! – рявкнула я. Он прижался губами к моим губам, и договорить я не смогла, потом провел ладонью по моему лицу, разглядывая его, точно видел впервые.

– На самом деле тебе не все равно, – шепнул он тихо, – сколько бы ты ни твердила об этом. Я рад, что ты сказала, не очень верил, но все же на­деялся. – Он усмехнулся и отошел в сторону, а я схватила телефонную трубку и набрала номер Веш­някова.

– Артем, Лукьянов в городе.

– А этому что надо… ух ты, черт, – присвист­нул он.

– Вот именно. Тагаев свято хранит свои тайны, но и без того понятно…

– Пусть сматывается из города.

– Он слово дал.

– На фига мне его слово и труп в придачу? От­куда про Лукьянова знаешь? Это точно?

– Артем, он поедет.

– Ты ему сказала?

– Сказала, но он все равно поедет, потому что он придурок.

– А может, потому, что ты его так успела до­стать…

– Думай, что делать, – прикрикнула я.

– Та-ак, где вы?

– У меня.

– Возле твоего дома вряд ли будут стрелять, Де­ду это не понравится. Значит, по дороге или здесь… Тринадцать ступенек, по ним подняться надо, машину к двери не подгонишь. Да уговори ты этого типа найти нору поглубже. Когда ж это все кончит­ся, а? И подполковника не дают.

– Зачем ты ему позвонила? – укоризненно ска­зал Тагаев. – По-твоему, я сам не справлюсь? Я подошла, схватила его за руку.

– Оставь эту затею. Не надо никому ничего до­казывать.

– Я поеду, – улыбнулся он.

В половине одиннадцатого возле моего дома ос­тановился “Хаммер”. Тагаев в кухне пил кофе, когда я появилась там в своем любимом костюме.

– Глазам не верю, – фыркнул он, – такая рань, а ты при всем параде.

– Я поеду с тобой.

– Боишься что-нибудь пропустить?

– Я хочу, чтобы ты надел бронежилет, – сказа­ла я, решив не обращать внимания на его колкости.

– Зачем? Снайпер стреляет в голову. И прекра­ти делать вид, что от тебя здесь хоть что-то зависит.

Я нахлобучила широкополую шляпу, надела туфли на высоком каблуке и теперь была почти од­ного с ним роста.

– Не могу без слез наблюдать за твоими приготовлениями, – покачал он головой. Я опять про­молчала.

Мы вышли из дома под руку, здоровяк со шра­мом на подбородке держал дверь открытой, тревож­но оглядываясь. По дороге или там, на месте? Вряд ли по дороге. Лукьянов будет стрелять наверняка. Значит, там… площадь, два жилых дома, напротив стройка. Точнее, долгострой. За ветхим забором кирпичный монстр в несколько этажей. Собирались строить областную библиотеку, вот и строят пятый год. Очень удобное место. Это я так думаю, и любой так подумает. А Лукьянов? Черт его знает.

Мы выехали на проспект, половина пути… Го­род точно вымер. Почему мы едем так медленно? Нормально едем. И движение обычное. Сегодня пятница. Вон свадебный кортеж. Цветы, невеста в белом. Поворот. Еще один. Лукьянов любит удив­лять. Что он придумает на этот раз? Ну вот и пло­щадь. Злилась, что едем медленно, а как быстро приехали. Дорогу перегородил “КамАЗ”. На боку написано “Горэлектросеть”. Что-то там с провода­ми, двое парней в комбинезонах не спеша возятся с проводами.

– Сдавай назад, – сказал Тагаев. Мы въехали в соседний переулок. Оказалось, что здесь проезд вторую неделю закрыт, раскопали коммуникации. Те­перь только с улицы Фрунзе, а это значит, придется идти через всю площадь.

– Теперь ты мне веришь? – спросила я.

– Верю, не верю, что это меняет? Ребята отве­зут тебя домой.

– Я пойду с тобой, – ответила я. Он усмехнулся. Мы вышли, охрана взяла Тагаева в кольцо, я за­мыкала шествие. Шаг, второй, и сердце ухнуло… Он здесь. Я знаю. Чувствую. “Ну, здравствуй, Саша. А ты говорил, не встретимся. Как я тебе в прицеле винтовки? Надеюсь, не разочаровала. Досадливо морщишься, мешает моя шляпа? Ничего, на худой конец, сделаешь два выстрела”.

– Ты мне на пятки наступаешь, – сказал Тагаев.

– Терпи.

Ступеньки, тринадцать штук. Можно не пере­считывать, Вешняков точно знает, сколько раз за день туда-сюда бегает. “У тебя полминуты, Саша. Чего тянешь? Ну, давай… приказ есть приказ… Будь я глупее, подумала бы, что тебе нелегко решиться. Чепуха. Вряд ли ты даже размышляешь об этом. Про­сто досада. Ты с винтовкой, а я на линии огня. По-другому и быть не может”.

Я все-таки не выдержала, повернулась и посла­ла ему воздушный поцелуй. И тут грохнул выстрел. Я вздрогнула, а потом закричала.

– Быстрее! – рявкнул кто-то, и Тагаева втолк­нули в здание, а я стояла на ступеньках с дурацкой шляпой в руках.

– Убери ее оттуда! – орал Тагаев.

Площадь заполнилась народом, появился Веш­няков. Потный, злой.

– Стреляли где-то на стройке.

Опять крики:

– Уходит, уходит по крыше… Собаку на строй­ку, быстро… Там труп… снайпер, винтовка рядом.

– Где? – вцепилась я в плечо Вешнякова. А по­том, сбросив туфли, бежала по щебню, доскам, гру­дам мусора. Второй этаж, четвертый…

– Артем Сергеевич, это здесь.

Возле окна скрюченная фигура. Стреляли в голову, сзади. Кто-то подошел почти вплотную и вы­стрелил. Охота на охотника.

– Это не он, – пробормотал Вешняков, стра­дальчески глядя на меня. – Ты же видишь, это не он.

Не он. Низкорослый, щуплый.

– Все нормально, Детка, все нормально. Пошли отсюда.

– Дай закурить, – попросила я, когда мы спус­тились вниз.

– Ну, слава богу, я боялся, ты язык проглотила.

– С языком порядок.

– Ты меня когда-нибудь до инфаркта доведешь. Лукьянов, Лукьянов… у меня башка кругом. Теперь вот с киллером возись, кто его пришил…

– Лукьянов и пришил. Он был здесь, я чувство­вала.

– А я чувствую, у меня давление зашкаливает. Тебе такси вызвать? Мне еще с твоим Тагаевым..

– Ты иди, со мной порядок. Я в кафе подо­жду. – И я пошла в кафе, разглядывая свои босые ноги.

Значит, на этот раз я ткнула пальцем в небо. Дед вовсе не собирался убирать Тагаева. Напротив, очень пекся о его здоровье. В самом деле, они неплохо сработались, а замену найти трудно. Сотник нашел киллера, а Дед вызвал Лукьянова. Теперь киллер с простреленной головой, и сам Сотник, скорее всего, тоже. Крутые мальчики со своими крутыми играми.