Фридрих Незнанский - Грязные игры

Женя, конечно, помнил наставления Турецкого. Но... приоткрытая калитка выглядела так заман­чиво. К тому же все способы добраться до Назарен­ко, на его взгляд, были исчерпаны. Женя звонил в калитку, разговаривал с охранниками через при­винченное у ворот переговорное устройство (надо сказать, охранники Назаренко были на редкость не­многословны), даже открывал перед объективом ма­ленькой телекамеры свое удостоверение. Нет, в от­вет он слышал только «его нет». И все тут. Не мог же он отказаться от выполнения задания!

А тем не менее примерно час назад он своими глазами видел въезжающую в ворота машину с пра­вительственным номером. И в кабине на заднем си­денье сидел человек, очень похожий на Назаренко (Турецкий снабдил своего практиканта фотографи­ей). Женя бросился наперерез, но машина юркнула внутрь, а ворота быстро захлопнулись.

Так что Женя голову готов был дать на отсече­ние, что Назаренко в доме. Но охрана твердила свое: его нет.

И кроме того, десять минут назад из ворот вые­хали две машины, в которых, судя по всему, нахо­дились все обитатели дома Назаренко. Кроме само­го хозяина.

Ну не армия же у него там, в самом деле! Если ему удастся пробраться к Назаренко и поговорить с ним, это можно считать большой удачей. Почему- то Женя был уверен, что стоит ему предъявить свою корочку Прокуратуры РФ, как Назаренко войдет в его положение и согласится явиться в следствен­ную часть прокуратуры и дать нужные показания. Не ему, Мишину, разумеется. Но после того, как он передаст повестку из рук в руки, отнекиваться бу­дет гораздо труднее.

Мишин не стал закрывать калитку, чтобы оста­вить себе путь к отступлению.

«На всякий случай», — решил он.

Попав на задний двор, он огляделся. С тыла дом Назаренко выглядел не так роскошно, как с фаса­да. Грязненький дворик, потемневший от дождей бревенчатый сарай с малюсеньким пыльным окош­ком. Всякий хлам по периметру ограды — старые покрышки, разные железяки, заброшенная собачья конура...

Мишин сделал два шага по направлению к дому. Вроде тихо. Он еще раз для верности осмотрелся и пошел дальше.

«Хорошо, что здесь нет собак, — подумал Женя, — они бы уже давно подняли шум. А вот этого-то как раз мне и не нужно».

Вот и задняя дверь. Мишин взялся за ручку. За­перто!

Это было обидно. Придется идти через главный вход.

Вдоль дома шла узенькая дорожка из цементных плит.

Вообще-то идти прямо под окнами было нежела­тельно. Но совсем недавно прошел дождь, и Жене не хотелось пачкать в размокшей глине свои бо­тинки. Поэтому он двинулся по цементным плитам.

Было тихо. В домах по соседству, видимо, тоже собак не держали. Обитатели роскошных домов больше надеялись на стволы своих охранников и высокие заборы с кругами блестящей «стежки» наверху.

Мишин уже обогнул небольшую веранду с пра­вой стороны дома, когда в одном из окон еле видно дернулась занавеска...

Женя поднялся по мраморным ступенькам, мельком глянул на двух дурацких фарфоровых собак, стоящих по обеим сторонам крыльца, и взялся за ручку. Потом, подумав, потянулся к бе­лому пластмассовому щитку с кнопкой звонка. Нажал на него два раза. В глубине дома раздалась знакомая мелодия.

Никакого ответа. Женя позвонил еще раз, по­том нажал на ручку. Парадная дверь тоже была заперта...

Но Назаренко должен быть в доме! Конечно, если только он не уехал, пока Мишин пробирался через задний двор. А в том, что он не сидел в этих двух машинах, Женя мог бы поклясться. Тем не менее на его настойчивые звонки никто не откликался.

Женя вздохнул и поплелся в обратный путь. Все его надежды рухнули. Можно считать, задание Ту­рецкого не выполнено. Единственным ключиком к разгадке был Назаренко, но он оказался слишком недосягаемым. Для него, Жени Мишина, во всяком случае.

Он уже сошел с цементной дорожки и сделал не­сколько шагов по направлению к калитке, когда заметил, что она закрыта. И не просто закрыта — на тяжелом железном засове висел большой замок.

Он подошел к калитке и подергал замок. Он был большой и, по-видимому, очень крепкий.

«Как же я отсюда выберусь?» — подумал Женя.

А выбираться было надо. Потому что, как ни крути, проник он на территорию частных владе­ний. И проник незаконно.

Женя оглянулся по сторонам. Никого. Тогда он поднял с земли кусок арматуры и вставил его в петлю.

«Выломаю и уберусь отсюда. И никто не узнает».

Эй, ты, подонок! — вдруг раздался голос сзади.

Мишин остановился и уронил арматуру. До него

только что дошло, какую глупость он совершил.

Женя попытался обернуться. И тотчас почувствовал прикосновение к позвоночнику чего-то твердого.

Стоять, — раздался негромкий голос из-за спи­ны, — не двигаться.

Послушайте, — сказал Женя, — я работник прокурату...

Молчать!

Дуло пистолета еще плотнее прижалось к позвон­кам. Ловкая рука похлопала по бокам и останови­лась, нащупав кобуру под мышкой. Ни слова не говоря, незнакомец вытащил «Макаров», которым его на всякий случай снабдил Турецкий.

Я пришел к Дмитрию Алексеевичу, — как мож­но спокойнее проговорил Женя, — у меня к нему дело.

Какое дело?

Опустите пистолет.

В ответ рука снова полезла в карман Мишина.

Там мои документы. Посмотрите удостовере­ние. И скажите, пожалуйста, Назаренко, что я хочу с ним поговорить. И передать ему повестку.

В ответ только хихикнули. И вдруг Женя увидел свое удостоверение. Человек, стоящий за спиной, швырнул его на землю. Красная книжечка шлеп­нулась в маленькую грязную лужу.«Надо было упаковать его в целлофан», — про­мелькнула в голове у Мишина дурацкая и совер­шенно неуместная мысль.

Я работник прокуратуры! — твердым голосом повторил Женя.

Молчать!! — заорали из-за спины. Видимо, ос­новой лексикона охранников Назаренко (это наверняка был один из них) были глаголы в повелитель­ном наклонении.

Только сейчас Мишин понял, какую он глупость совершил, войдя в эту калитку. Он обязан был дога­даться, что в доме все равно кто-то должен оставать­ся. И что для Назаренко, а тем более для его охраны, его корочка не значит ничего. Буквально ни-че-го.Вдруг дуло пистолета ушло куда-то вбок. Женя вспомнил уроки самообороны. У него сейчас были все шансы сбить незнакомца с катушек. Быстро упасть на землю — раз. Резкий выпад с колена на­зад — два. Прыжок, руку на его запястье, другой взяться за пистолет — три. Все это можно проде­лать в одно мгновение. Но той доли секунды, пока он медлил, оказалось достаточно, чтобы опоздать.Женя почувствовал сильный удар под правую ко­ленку. Нога вмиг сложилась вдвое, и он оказался на земле. Вслед за этим, в соответствии со всеми правилами рукопашного боя, последовал страшный удар рукоятью пистолета по голове. Женя упал и уткнулся носом прямо в свою новенькую красную корочку...

Все остальное он помнил плохо. Его куда-то во­локли, потом бросили в темной комнате. Через не­которое время дверь открылась, вошли двое и снова ударили его по голове. После этого все окончательно провалилось в темную пустоту...

Когда Мишин открыл глаза, уже начинало смер­каться. Он лежал в мокрой траве, причем чья-то заботливая рука подстелила под него несколько ста­рых полиэтиленовых пакетов. Жутко болела голо­ва. Женя ощупал ее и обнаружил, что в двух мес­тах наклеен пластырь.

Надо же, какие заботливые! — вслух удивил­ся Мишин.

Где-то совсем рядом то и дело раздавался звук проезжающих машин. Женя осмотрел одежду. Ко­нечно, и брюки и куртка залеплены комьями гря­зи. Но крови вроде не было.

Кое-как поднявшись, он побрел к дороге.

Как ни странно, все документы и даже пистолет оказались на месте. Женя встал на обочине и под­нял руку. Вскоре рядом с ним притормозил ста­рый, расхристанный «жигуленок».

На Фрунзенскую набережную, — пробормотал Мишин, тяжело опускаясь на заднее сиденье. Он решил ехать прямо к Турецкому — сил искать те­лефонный автомат не было...

Дежурная озадаченно посмотрела на него из сво­ей кабинки, когда Женя вошел в подъезд. Вид у Мишина, наверное, был еще тот.

Турецкого дома не оказалось. Женя трезвонил минут пятнадцать, прежде чем бессильно опустил­ся на пол у еще одной запертой двери.

15 часов

Москва,

Генеральная прокуратура РФ

Несолоно хлебавши я вернулся в прокуратуру. И сразу пошел к Меркулову.

Костя сидел мрачнее тучи.

Сократа убили! — воскликнул я с порога.

Меркулов только махнул рукой.

Кто убил?

Уголовники в тюрьме.

Ясно. Ну что ж, этого следовало ожидать.

Почему?

Потому. Ты знаешь, кто приходил сегодня на прием к Генеральному?

Нет, — искренне ответил я.

Назаренко.

Что?! — видимо, сегодня мне суждено объяс­няться исключительно при помощи этой частицы.

Что слышал.

Я сел на стул.

Значит, Мишину удалось-таки вручить по­вестку.