Сергей Макаров - Узник комнаты страха
Девушка подумала с четверть минуты, но все равно не согласилась.
– Во-первых, лучше бы нам сейчас не путешествовать и не вырубаться, потому что… Потому что всякого можем натворить. Потерпи. Он же сказал, что долго нас мариновать не будет, хотя бы потому, что не хочет сам себя стеснять.
– Ну скучно же, Люсь…
Виктор принялся с унылым видом по десятому кругу перещелкивать каналы, ни на одном не задерживаясь больше пяти секунд.
– Во-вторых, – не унималась девушка, – он может заметить пропажу. Если там вообще есть хоть что-нибудь.
– Ну так давай посмотрим!
– Нет.
– Почему?
– А вдруг оно там есть? Тогда ты не сможешь удержаться.
– Ну прикольно же: в квартире эфэсбэшника нажраться его же дури!
– Это воровство.
– Девочка! – Виктор вошел в азарт. – Нельзя же смотреть на мир через кривое зеркало шаблонов, придуманных кем-то для того, чтобы управлять массами. Забудь о том, что ты «одна из». Не считай себя частью массы. Смотри на мир со своей колокольни! Ты – прекрасна. Ты – самая добрая…
– При чем тут это? Ты собираешься вскрыть чужое и взять чужое.
– С другой стороны, милая моя, наркотики хранить нельзя. Значит, уничтожив их, мы поможем ему жить в согласии с законом. Более того: мы пожертвуем собой ради того, чтобы помочь другому. Разве это не примерчик благородства духа?
– Эк тебя разобрало! Я сказала: нет!
Виктор поцеловал ее в висок и погладил по волосам:
– Хорошо, ты не участвуешь. Я у тебя, собственно, не разрешения спрашивал, я тебя в компанию звал.
Сказав это, он поднялся с дивана и направился в сторону стола.
Каким-то чудом, видимо благодаря своей девичьей прыти и гибкости, Люся очутилась перед запретными ящичками раньше его. Девушка стала, преградив путь, и категорически заявила, что не допустит никаких нарушений закона в ее присутствии, тем более человеком, с которым ей придется жить.
Последний аргумент обрушился на Виктора, как внезапный ливень – мужчина мгновенно остыл и отошел в сторону.
За весь остаток дня он уже не возвращался к теме ящиков письменного стола. Они оба чинно сидели на диване, смотрели телевизор, пили чай. Люся что-то готовила, но это что-то оказалось безвкусным, поэтому тоже не принесло ни радости, ни хотя бы развлечения. Свою неспособность накормить мужчину всласть она оправдала заботой о его здоровье:
– Диетическая пище здоровее, а потому полезнее, – сказала она, засовывая себе в рот кусок пресной вареной куриной грудки. – Говорю тебе это, как медицинский работник. Ты же не хочешь превратиться в старика раньше времени. Что я буду делать со старым мужем?
Даже секса у них не получилось. Люся, опять же как медицинский работник, оправдала это нервным напряжением последних дней.
– Может, ты и хорошая медсестра, – довольно грубо сказал ей на это Виктор, – но по себе я знаю, что меня стресс только распаляет. В состоянии стресса я больше завожусь и разрядка доставляет мне истинное блаженство.
– Допускаю, что может быть и так, но это не характерная реакция, а скорее, исключение.
– Люсь, – сказал ей, как будто между прочим, Виктор, – я думаю, что тебе как раз старый муж и нужен. Ты только с таким себя реализуешь прекрасно.
– Что ты имеешь в виду?
– Я просто вижу, что ты – высокопрофессиональная медсестра и твоя работа для тебя значит все.
Люся отвернулась от него и отодвинулась подальше. Впрочем, Виктор уже не возражал. Он тоже повернулся на другой бок, накрылся с головой и скоро заснул.
Сейчас, когда Влад, наконец, закончил свои утренние сборы и ушел, а девчонка еще спит, Цилицкому ничто не мешало совершить задуманное.
Ему хотелось не столько отключиться в бессознательном трипе, сколько довести дело до конца в соответствии с его любимым настырным принципом: «если нельзя, то – можно, и я это сделаю». В конце концов, убеждал он сам себя, ему, как творческому человеку, который красками отражает жизнь, надо знать, какие такие тайны сопутствуют жизни человека, служащего в спецотряде Федеральной службы безопасности. Другого момента узнать такие вещи из первых рук у него не будет больше никогда, поэтому нельзя упускать то, что жизнь предлагает сама тут и сейчас. Также он знал, что жизнь не любит отказов. Это еще Вера вдолбила ему в мозг. Руку помощи, говорила она, судьба протягивает только благодарным потребителям ее чудес и радостей.
Цилицкий давно уже не сомневался в том, стоит ли совать нос в эти ящики или нет. Он еще со вчерашнего утра знал, что он это сделает. Осуществление задуманного было лишь вопросом времени. Он не колебался. Он как будто давным-давно был обязан совершить это, ему казалось, будто в этом состояла миссия его жизни.
Виктор дернул ручку верхнего ящика.
Ящик был заперт.
Второй и третий ящики оказались открытыми.
В среднем были свалены всевозможные удостоверения. Владислав Зубров мог в любой миг оказаться кем угодно. Удостоверений было так много, что весь средний ящик оправданно принадлежал только им.
В нижнем ящике хранилось множество ключей самого разного вида и для самых разных замочных систем. Были тут и старые ржавые ключи амбарного вида, и плоские, и электронные. Лежала там и связка отмычек.
Виктор тут же схватил ее и попробовал поковыряться в замке верхнего ящика. Ничего не получалось. То ли ему не хватало терпения, то ли навыков, но уже через минуту он бросил связку назад в ящик и озадаченно уставился на содержимое бесполезной для него коллекции. Ключей тут было действительно много, все они были очень разные, на все случаи жизни, но как этим воспользоваться, чтобы добиться успеха ему, Цилицкому, мужчина не понимал.
Интересно, подумал Виктор, а где Зубров хранит ключ от верхнего ящика? Эта загадка сразу стала для него больше, чем привлекательной. Ему начало мерещиться, что нужный ключ – это ключ к его новой жизни, поэтому его надо обязательно найти.
Виктор запустил руку в жесткую прохладу кусочков металла. Один за другим он принялся терпеливо выуживать ключики, которые по его мнению могли бы подойти к замку, и тыкать ими в дырочку на стенке верхнего ящика. Некоторые даже входили, но заветного щелчка не раздавалось. Надежда уже угасла, но Виктор продолжал механически делать свою работу. И труд его был вознагражден. Вдруг раздался заветный щелчок.
Виктор решительно потянул ящик на себя и тут же, как только образовалась маломальская щель, заглянул внутрь. Там лежал большой черный пистолет. Игрушка для взрослых, но все еще смелых мальчиков. А он не считал себя несмелым.
– Вот это кстати! – довольный находкой тихо сообщил сам себе Цилицкий и достал пистолет.
Он был тяжелым, но очень приятно ложился в руку. Виктор заглянул в ящик, нет ли там еще чего-нибудь? Его любопытство было вознаграждено. В глубине катался аккуратненький глушитель.
– Интересно, ты заряжен или нет? – спросил Виктор у пистолета, осторожно прикручивая глушитель к стволу. – И как, черт возьми, тобой пользоваться?
Он прицелился в компьютер, потом в телевизор, потом выключил свет и подошел к окну. Внизу в предрассветной темноте, местами разрываемой светом фонарей, уже ходили люди. Виктор поднял пистолет и принялся целиться в прохожих. Наигравшись вдоволь, он вернулся в комнату и, не зажигая света, плюхнулся на диван.
– С этим агрегатом, дорогая моя Вера, – с довольной улыбкой сообщил он воображаемой собеседнице, – ты у меня сегодня попляшешь во всю прыть, на которую способна, а я полюбуюсь! Я же знаю, что ты задумала меня обмануть. Не тут-то было, Вера Сергеевна!
Он, как будто угрожая кому-то невидимому, потряс пистолетом в воздухе.
– Ты с кем разговариваешь?
Вопрос прозвучал так неожиданно, что погруженный в свои фантазии мужчина вздрогнул. Во-первых, он до икоты испугался материализации своей воображаемой собеседницы. Во-вторых, он, похолодев, понял, что его застукали. Застукали и за тем, что он разговаривает сам с собой, сидя один в темноте, и застукали с пистолетом. Еще его застукали в том, что он вскрыл чужие ящики.
Холодный пот мгновенно покрыл его лоб, сердце забилось, как дикая птица, сунутая в клетку. Виктор резко обернулся на голос.
В движении рука непроизвольно сжалась на рукоятке поднятого пистолета и палец дернулся. Раздался тихий хлопок. Темная фигура в темном проеме входа в спальню ойкнула и, прислонившись к дверному косяку, начала оседать на пол.
Виктор, сообразив, что он только что угодил пулей в Люсю, отшвырнул пистолет на диван и включил свет.
Девушка скорчилась около стенки на полу. Под ней быстро росла лужа крови.
– Твою ж мать! Твою ж мать! – причитал Виктор, стоя над Люсей и не зная, что предпринять. – Почему тебе не спалось, дура ты этакая?! Зачем ты вышла, идиотка?!
Люся только застонала в ответ и чуть пошевелилась. Рана была в боку чуть ниже уровня пупка.
– Что же мне с тобой делать? – спросил у нее мужчина, но тут же понял, что ответа не дождется.
Люся бледнела на глазах, а лужа крови все росла и росла.
