Картер Браун - Том 28. Исчезнувший мертвец. Блондинка. Труп. Прекрасная, бессердечная

Наконец «кадиллак» снизил скорость, резко повернул влево и остановился. Я проехал немного дальше, быстро оглядев все по дороге.

Она остановилась около высокого кирпичного забора, окружающего здание. Рена вышла из машины и у тяжелых железных ворот заговорила с мужчиной в черной униформе.

Я остановил свой «хили» у следующего поворота и прошел немного назад пешком. По обеим сторонам дороги росли деревья. Прислонившись к одному из них, я закурил сигарету и стал ждать. «Кадиллак» появился примерно минут через двадцать и с той же бешеной скоростью направился в обратном направлении — шум стоял в воздухе еще несколько секунд после того, как машина исчезла из виду.

Я выбросил окурок второй сигареты и пошел к воротам. На стене рядом с ними была прибита аккуратная белая табличка: «Хиллстоунский санаторий».

Охранник в черном вопросительно посмотрел на меня, когда я подошел ближе. Пришлось показать ему свое удостоверение.

— Девушка в «кадиллаке», которая только что отсюда уехала, — спросил я. — Что ей здесь было нужно?

— Она приезжала к доктору Мейбери, — ответил он, — больше я ничего не знаю.

— В таком случае мне нужен доктор Мейбери!

Он кивнул:

— Он главный врач. Я предупрежу его, что вы идете к нему, лейтенант.

— Хорошо, — сказал я. — Я не могу по дороге подцепить какую-нибудь инфекцию?

— А? — Он непонимающе взглянул на меня.

— Это ведь санаторий? Чем здесь болеют?

— Это не заразно.

Он ухмыльнулся, поднял руку и покрутил пальцем у виска.

— Сумасшедший дом? — спросил я.

— Немного грубо, лейтенант. — Он ухмыльнулся еще шире. — С теми деньгами, которые требуются для того, чтобы попасть сюда, клиент не может быть сумасшедшим — он просто неуравновешенный.

— Где я могу найти Мейбери?

— Идите прямо по дорожке, лейтенант, — сказал он. — Когда войдете в здание, то попадете в приемный покой. Я позвоню и предупрежу о вас.

Я отошел на два шага, затем остановился.

— Скажите, я не встречу по дороге кого-нибудь из… членов вашего клуба?

— Если и встретите, идите смело, — сказал он. — Там знают, кого можно выпускать.

— Ну хорошо, — вздохнул я.

Двухэтажное здание выглядело огромным и прочным. Его можно было использовать под мэрию, если только немного увеличить окна и снять с них решетки.

Я вышел на каменную террасу, поднялся наверх на девять ступеней и подошел к открытым настежь дверям. Внутри стоял специфический запах больницы.

За столом сидела рыжая девушка в белом халате. Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но в это время сверху донесся дикий визг. Этот звук продолжался долго и очень действовал на нервы. Было впечатление, что человеку просто захотелось кричать без всякой на то причины.

Кто-то пробежал, хлопнула дверь, и вновь наступила тишина.

— Если я отвечу этому типу таким же визгом из солидарности, — спросил я, — вы возьмете меня к себе?

— Вы, должно быть, лейтенант Уилер? — бодро сказала она. — Вторая дверь налево по коридору, лейтенант. Доктор вас ждет.

— Благодарю. Я никогда раньше не видел, чтобы сталь имела такую чудесную упаковку.

— Простите? — Ее огромные глаза блеснули, когда она уставилась на меня.

— Ваши нервы, — уточнил я. — Вы даже не поморщились, когда услышали этот крик.

Она слабо улыбнулась:

— К этому привыкаешь, лейтенант. И знаете, все, что можно сделать для наших пациентов, делается на совесть.

— Если бы я сидел здесь целыми днями, — сказал я, — то не беспокоился бы о пациентах, а беспокоился о себе.

Я прошел по коридору и постучался во вторую дверь слева. Голос сказал мне: «Войдите!» — и я вошел.

В комнате стоял большой стол, две стены были уставлены полками с книгами, а всю третью стену занимало окно, но без решетки.

Мужчина в коротком белом халате, поднявшийся мне навстречу из-за стола, был доктором Мейбери. Понять это было легко — кроме него, в комнате никого не было.

Он был невысокого роста, немного полноват. Белая кожа оттеняла черные волосы, аккуратно разделенные прямым пробором и зализанные по бокам. Тонкая линия усиков подчеркивала мягкие, как у женщины, губы.

— Лейтенант Уилер? Я доктор Мейбери.

Рука его была тоже мягкой, а ногти покрыты бесцветным лаком. Но пожатие было твердым.

— Присаживайтесь, лейтенант.

Он опустился в кресло, положив локти на стол, и переплел пальцы.

Я уселся в замечательно удобное кресло и посмотрел на него:

— Скажите, доктор, что нужно было той девушке, которая только что ушла от вас?

— Вы имеете в виду мисс Лэндис?

— Да.

— Прекрасная молодая девушка, — сказал он. — Возбужденная, захваченная очень сильными эмоциями. — Его глаза слабо сверкнули. — Вы, случайно, не знаете, не испытывает ли кто-нибудь в ее семье комплекс неполноценности?

— Эта девушка практически лишена каких бы то ни было комплексов, — мрачно сказал я.

Он кивнул:

— Именно это говорит в пользу моей теории. Вы заметили в ней эту чрезвычайную веселость? Речь ее становится очень быстрой, она начинает играть словами и так далее… Вы когда-нибудь…

— Мне все-таки хотелось бы знать, что ей здесь было нужно? — прервал я его.

— Да, конечно. — Он выглядел слегка разочарованным. — Причина была простой, лейтенант. Она хотела узнать, проходил ли ее брат Джон курс лечения от наркотической зависимости в нашем санатории.

— Ну и…

— Нет. По крайней мере, за последние два года пациента с такой фамилией у нас не было.

— Пока я здесь, — сказал я, — вам не трудно будет проверить по вашей картотеке еще несколько фамилий?

— Ну конечно, — сказал он и взял со стола паркеровскую ручку с золотым пером. — Слушаю вас, лейтенант.

— О’Хара, Несбитт, Картер, Стюарт, Бус, Тальбот.

Он записал имена на листе бумаги, затем нажал на кнопку на краю стола. Вошла рыжая, и Мейбери велел ей проверить эти имена по картотеке. Она взяла список и вышла.

— Это займет не более десяти минут, лейтенант, — сказал Мейбери. — Чем еще я могу вам помочь?

— Пока ничем, — ответил я. — Впечатляющее у вас здесь место.

Он улыбнулся и небрежно провел по своим усикам ногтем указательного пальца.

— Хиллстоун имеет репутацию, — сказал он. — Мы открылись пять лет назад. Я горжусь тем, что во всем штате нет санатория лучше.

— Это, должно быть, дорого вам обходится.

— Да. — Он кивнул. — Но наши клиенты достаточно богаты.

— Вы хотите сказать, что здесь находятся только люди из богатых семей, которые хотят скрыть от окружающих свои пороки?

Он прикусил палец.

— Не совсем так, лейтенант. Тем, что мы принимаем сюда пациентов, мы облегчаем работу государственных больниц. И конечно, каждый имеет право лечиться частным образом. Что здесь такого?

— Конечно, конечно, — согласился я.

Раздался вежливый стук в дверь, и опять вошла рыжеволосая: Она положила на стол доктора большой лист бумаги.

— Из всего списка только один, доктор, — сказала она и вышла.

— У нас зарегистрирован только Бус, — сказал Мейбери. — Лечился здесь около года. Вышел из клиники четыре месяца назад.

— И где он сейчас?

— Трудно сказать, лейтенант. — Мейбери пожал плечами. — Кажется, он умер.

Итак, это не был неопрятный официант Бус.

— Моя информация поможет хоть немного? — вежливо спросил Мейбери.

— Нет, — сказал я. — Но… Что это?

— Я ничего не слышал.

— Будто кто-то скребется у двери, — сказал я. — Похоже на собаку или что-то в этом роде.

— Лейтенант. — Голос его звучал терпеливо. — Мы никогда не позволяем животным… — Внезапно мускулы его лица напряглись. — Что за звук?

Он был уже у самой двери, когда я только вставал с кресла. Тут же я услышал снаружи ужасающий визг, который резко оборвался.

Я вышел в коридор вслед за Мейбери. Перед столом в приемном покое стоял высокий мужчина, которого я когда-то видел. Он держал рыжеволосую за горло одной рукой, ее ноги безвольно болтались в воздухе дюймах в шести от пола.

Когда мы подбежали, он слегка стукнул ее в живот.

— Цедрик! — крикнул Мейбери властным высоким голосом.

Верзила презрительно отбросил девушку в сторону, она упала на пол и осталась лежать, задыхаясь. Затем он повернулся к нам.

Он был молод, не более двадцати двух — двадцати трех лет. У него были светлые, коротко подстриженные волосы и пронзительные голубые глаза.

Когда он взглянул на нас, его губы искривились.

— Глупая кукла! — сказал он обиженным голосом. — Не хочет говорить «мама»!

— Ты взял не ту игрушку, Цедрик! — мягко сказал Мейбери. — Кукла, которая говорит «ма-ма», в твоей комнате!

— Не пойду обратно! — сказал Цедрик. — Мне там не нравится. Все время темно, и они…