Татьяна Полякова - Список донжуанов

— В любом случае, ехать туда одной ни в коем случае нельзя.

— Да я не одна, я с дядей Жорой. Так что вы посоветуете?

— Вне всякого сомнения, идти в милицию, — сказал Андрей Петрович.

Я, признаться, растерялась, перевела взгляд на Олега, тот кашлянул и тоже сказал:

— В милицию.

— Дядя Жора будет недоволен, — вздохнула я. — Он считает ментов разинями, говорит, они все испортят.

— Дядя Жора — личность подозрительная, — заверил Олег. — Я бы даже больше сказал…

— Не надо, — замотала головой Марья. — Сима, идем в милицию, раз нам умные люди советуют.

Мы и пошли, правда не в милицию, хотя мне и хотелось пойти туда, но дяде Жоре я решила не перечить, заподозрив, что у него большой опыт в подобных делах. Однако кое в чем от инструкций мы отступили: мы с Марьей переместились в кафе напротив и стали ждать, что будет дальше. Ждали мы часа полтора, после чего терпение наше истощилось и я разгневалась на дядю Жору: его план не сработал.

— А вдруг он как-то незаметно смылся из конторы? — озарило Марью.

Мы бросились к машине, и тут позвонил дядя Жора.

— Ты где? — спросил он сердито.

— В парикмахерской, — соврала я.

Он вроде бы подобрел, но все же напомнил:

— Не вздумай следить за Гридиным, ты только все испортишь.

Его желание не дать мне возможности увидеть самого интересного здорово разозлило меня. Марья, кстати, тоже пылала энтузиазмом.

— Ты случайно не помнишь, где живет этот Кротов? — спросила она. — Витя при тебе докладывал.

— Помню, — обрадовалась я. — Квартиру могу спутать, а улицу и дом точно помню.

— Зачем нам квартира. Поехали.

И мы отправились на улицу Левитана, где жил Кротов. Не успели мы выйти из машины, как тут же из кустов появился Витя.

— Вы что здесь делаете? — спросил он сурово.

Я нахмурилась, а Марья обиженно заметила:

— Так нечестно. Нам же тоже интересно.

— Интересно, — хмыкнул Витя и наверняка погнал бы нас прочь, но тут появился дядя Жора.

— Убери отсюда ее машину, — сказал он Вите и повел нас к микроавтобусу, что стоял недалеко от вожделенного дома.

Поистине, дядя Жора не знал недостатка в транспортных средствах. Витя вернулся очень быстро. Теперь нас в автобусе стало пятеро, за рулем сидел молодой человек, который без конца улыбался мне. Дяде Жоре это надоело, и он буркнул:

— За подъездом следи.

Вот тут-то он и появился. Вынырнул из-за угла дома, быстро огляделся и юркнул в подъезд. Единственное, что я запомнила: длинные волосы. При всем желании я бы в этом типе Андрея Петровича не узнала, но дядя Жора сказал:

— Он. — И все напряженно замерли.

— Убийца? — забеспокоилась я.

— Конечно. Несколько минут назад он позвонил Валере, хотел убедиться, что тот дома, а сейчас идет его убивать.

— Вы что, с ума сошли? — ахнула я.

— Нет, Андрея Петровича надо брать с поличным, иначе мы ничего не докажем.

— Как с поличным? — я все больше волновалась, а Марья добавила:

— С трупом, что ли?

— Ну… — пожал плечами Витя, а дядя Жора усмехнулся.

— Нет, вы с ума сошли, — возмутилась я и полезла из автобуса. Дядя Жора остановил меня.

— Никаких трупов, я тебе обещаю.

Пока я прикидывала, поверить или нет, события начали стремительно развиваться. К дому подлетела милицейская машина, из нее высыпали люди в форме, а вскоре из подъезда вывели убийцу. Тут уж дядя Жора не стал меня удерживать. Я вышла из машины и, к величайшему удивлению, обнаружила среди милиционеров Николая Сергеевича Сухарева. Оказалось, он тут всеми командует. Конечно, Андрея Петровича я тоже увидела, его как раз сажали в машину, кстати, вместе с моим ночным гостем по фамилии Кротов. Тот тоже был в наручниках и счастливым не выглядел. Заметив меня, он отвернулся, а Андрей Петрович сказал:

— Тебя я убивать не хотел.

— Кругом одни жулики, — в сердцах заметила Марья.

— Самое время в монастырь, — заметил на это дядя Жора.

— Зачем это? — заволновалась Марья, косясь на Витю.

До позднего вечера мы общались с родной милицией. Николай Сергеевич попенял мне, заметив, что милиции надо верить, а не хитрить и утаивать ценные сведения, потом кашлянул и стал объяснять, что и как следует написать. По окончании всех формальностей проводил меня до двери, сказал, что меня еще вызовут, но беспокоиться не стоит.

В коридоре меня ждал дядя Жора. Николай Сергеевич о чем-то с ним пошептался и на прощание они пожали друг другу руки. Не поверите, как меня это впечатлило. Может, дядя Жора не совсем пропащий? Нормальный мент (а Николай Сергеевич именно таким и выглядел) жулику руку пожимать не станет.

На следующее утро дядя Жора с Витей отправились к господину Бойко улаживать нашу проблему. Фотографии и пленки Андрей Петрович уничтожил, но претензии на этот счет предъявлять ко мне было глупо, особенно если учесть, что господин Бойко от всей этой истории только выиграл, раз деньги моего мужа отошли ему. А мы с Марьей поехали к маме. Я оставила записку: «Дядя Жора, большое вам за все спасибо. И до свидания. Надеюсь, когда я вернусь, вы уже уедете. Ключ от квартиры оставьте в почтовом ящике». Марья записки не видела. Может, и к лучшему, хотя не очень-то красиво с моей стороны поступать так, не поставив ее в известность.

Мама встретила нас пельменями, порадовалась, что все благополучно разрешилось, а о дяде Жоре даже не спросила. Но вскоре он появился. Позвонили в дверь, Марья кинулась открывать и радостно возвестила:

— Витя приехал.

Я было испугалась, но тут дядя Жора вошел в кухню, где мы сидели, и заявил, едва успев поздороваться с мамой:

— У вашей дочери скверный характер.

— Я знаю, — спокойно ответила она. — Что дальше?

— Я ее люблю.

— Помнится, года четыре назад один тип уверял меня в том же. И что хорошего из этого вышло?

— Вы можете не поверить, но она тоже меня любит.

— Это правда? — нахмурилась мама, обращаясь ко мне.

— Ничего подобного.

— Я хочу на ней жениться, — не обращая на меня внимания, продолжил дядя Жора, на что мама ответила:

— Как бы не так, любит она вас или нет, а я не отдам свою дочь за проходимца.

Витя кашлянул, отводя взгляд, а дядя Жора пошел пятнами, но спокойно спросил:

— Могу ли я узнать, на чем основано ваше мнение?

— Не вы ли сказали, что являетесь другом одного лица. Поминать эту личность всуе мне не хочется, раз уж он отдал богу душу.

— Вы имеете в виду отца Симоны? — не моргнув глазом спросил дядя Жора, хоть мама и смотрела на него так, точно готовилась испепелить.

— Мона, выйди отсюда, — попросила мама.

Я вышла, и Марья с Витей последовали за мной, но недалеко. Наплевав на хорошие манеры, я замерла у двери. Марья, недолго думая, ко мне присоединилась. В конце концов Витя тоже приблизился, навострив уши.

— Конечно, он ее отец, — сказала мама. — Понятия не имею, как он узнал о ее существовании. Мне бы и в голову не пришло… Мне было двадцать лет, когда мы познакомились. Я вам все это рассказываю, чтоб вы поняли: вы не нужны моей дочери. Он тогда был очень похож на вас. Не удивляюсь, что вы стали друзьями, несмотря на разницу в возрасте. Наверняка у него к вам было что-то вроде отеческих чувств. Так вот, мы познакомились, влюбились, и счастье наше было бесконечным, но недолгим, он… Впрочем, вы знаете, что было дальше, если он ваш друг. Потом он появлялся, вновь исчезал и так многие годы. Не буду врать, что я хранила ему верность, но, наверное, на что-то надеялась… А когда родилась Мона, я решила: все, хватит. Поздний ребенок, роды трудные, осложнение… Я даже не была уверена, что успею… Слава богу, теперь она уже взрослая, но прежде чем умереть, я хотела бы знать, что она счастлива.

Я слушала и готова была разрыдаться. Бедная мамочка, она придумала мне кучу отцов, чтобы хоть кто-то позаботился о ее дочери, если ее не станет. Очень хотелось броситься ей на грудь и сказать, как я ее люблю. И никакой отец мне не нужен, нам и вдвоем всегда было хорошо.

— Мона, — повысила голос мама, — разве я тебе не говорила, что подслушивать некрасиво. Лучше войди, чем стоять под дверью.

Я вошла, но с объятиями не спешила, потому что мама смотрела на меня весьма сурово.

— Вы все поняли? — обратилась она к дяде Жоре.

— Биография Романа Викторовича мне, конечно, известна, — кивнул он, — но кое в чем вы не правы. Уже много лет назад он покончил с прошлым. Когда мы встретились, он был вполне респектабельным человеком, и лишь немногие… Мне он все рассказал года три назад. И про дочь тоже. Он знал, что денег вы от него не примете и встречаться с ним не захотите. По-моему, он очень страдал от этого. И просил меня…

— Это я помню, — перебила мама. — Он оставил завещание?

— Нет. Он хотел, чтобы я разыскал вашу дочь и сам принял решение, отдать ей деньги или нет. Часть фирмы принадлежит вашей дочери. — Тут дядя Жора протянул визитку маме, та взглянула и несколько переменилась в лице. — Его доля невелика, — поспешил продолжить дядя Жора, — где-то три миллиона…