Виктор Пронин - Зомби идет по городу
– Приедут, – ответил тот. – Сегодня простой вариант...
– Все у них хорошо началось?
– Я сам видел, как они сели в машину и отъехали.
– Час назад они должны были быть здесь! – капризно сказал Байрамов, скривив губы.
– Будут.
– Не нравятся мне эти нарушения. – Байрамов взглянул на часы, блеснувшие желтовато-лимонным цветом хорошего золота.
– А с ним что? – спросил Амон, показав взглядом на Зомби.
– Сам знаешь, – сказал Байрамов. – Я же сказал... Напрасно он сюда пришел. Не понятно?
– Понятно.
– Значит, вы и есть Байрамов, – вдруг прозвучал голос Зомби. – Это хорошо. – Он удовлетворенно склонил голову.
– Что же тебе так понравилось в нашей сегодняшней встрече? – Байрамов движением руки остановил Амона.
– Будет торжественный вечер? – спросил Зомби, кивнув на праздничный наряд Байрамова.
– Да, дорогой, будет, у меня сегодня много чего будет... Сейчас это называется презентация. Большой зал, хрустальные люстры, красивые женщины... Много красивых женщин... И выбирай любую. Любая счастлива только оттого, что ты на нее посмотрел внимательно, представляешь? Иногда сам удивляюсь... Иногда и Амону кое-чего достается, иногда неплохие экземпляры, да, Амон?
– Бывает, – кивнул Амон без улыбки.
– Победительницы конкурса красоты. – Байрамов поднял руку в жесте, который должен был означать его собственное удивление перед красавицами.
– Надо же, – обронил Зомби.
– Не сожалей, дорогой, – Байрамов состроил скорбную гримасу. – Не сожалей. Когда ты был моим другом, ты тоже посещал эти презентации... И тебе кое-что доставалось. Правда, вспомнить у тебя уже не будет времени...
– Я был вашим другом? – спросил Зомби бесстрастным голосом.
– Был, дорогой, был. Но ты что же, и в самом деле ничего не помнишь? – восхитился Байрамов. – Могу рассказать... Ты считался неплохим журналистом, может быть, ты и был неплохим журналистом... Твои статьи обо мне были просто прекрасны... Я издал их отдельной книжкой, твоя семья получила гонорар и благодаря этому не умерла с голоду... Поэтому твоя жена до сих пор ко мне хорошо относится. И я к ней хорошо отношусь. – Байрамов хихикнул, подмигнув Амону. Тот в ответ лишь кривовато усмехнулся. – Благодаря твоим статьям, дорогой, я стал на ноги... Ты мне очень помог... Банковские кредиты, доверие властей, лучшие объекты – это все твоя заслуга. Ты хороший журналист, может быть, излишне доверчивый, простодушный... Но ты плохой товарищ. Ты предал меня. Ты стал работать против меня. Да! – Байрамов досадливо щелкнул пальцами, причмокнул сочными губами, сделал большой глоток мартини. – Это печально, но ты стал работать против Байрамова. Послушай – один! Разве так можно?
– А почему я стал работать против вас?
– А! – Байрамов опять досадливо махнул маленькой ручкой, украшенной громадным перстнем с алым камнем. – Тебе, видишь ли, не понравились некоторые мои планы... Мои люди тебе не понравились... Очень жаль! – с искренним сожалением произнес Байрамов. – Мы могли бы с тобой хорошо работать. Взаимовыгодно! – он поднял вверх указательный палец.
– А почему раньше мне нравились ваши планы, ваши люди?
– Ха, дорогой! Они тебе нравились, потому что ты о них ничего не знал. Я тебя знакомил не с планами, я тебя знакомил с ресторанами, я тебя знакомил с красивыми женщинами, я тебя знакомил с большими людьми! Ты уже был бы главным редактором газеты! Я специально для тебя открыл бы газету! А сейчас ты кто? Калека. Без денег, без памяти, без семьи... Ну, скажи, что с тобой делать?
– И что же со мной делать?
– Убивать тебя надо, – спокойно произнес Байрамов, изобразив на лице полнейшее недоумение, будто он и в самом деле не знал, что делать с нежданным гостем.
– Если я правильно понимаю... вы уже меня убивали?
– Виноват, – Байрамов развел руки в стороны. – Не получилось. Плохо сработали. Это Амон виноват, он один раз действительно убил тебя, но так неудачно, так неудачно... Верно, Амон?
– Проехали, – хмуро ответил тот.
– Нет, дорогой... Проедем, когда ошибку исправишь.
– Исправлю.
– Вот это другое дело... Все. Идите. – Байрамов сделал отбрасывающий жест ладошкой, каким смахивают с дивана надоевшего кота. – Только это... Тихо. – Байрамов протянул руку, обнажив белоснежный манжет, и придвинул к себе телефон.
От сильного удара под дых Зомби согнулся, а когда голова его оказалась на уровне груди Амона, тот вытолкнул его в темное помещение гаража. С трудом удержавшись на ногах, Зомби сделал несколько шагов, стараясь обойти ремонтную яму, но, не устояв на ногах, упал. Костыль оказался на расстоянии вытянутой руки. И Зомби, взяв костыль, попытался встать.
– Не надо, – сказал Амон буднично. – Все равно падать придется. – Он плотно прикрыл дверь, из которой только что вышел, потом запер на замок и наружную дверь. Убедившись, что Зомби все еще возится на полу, не в состоянии подняться на ноги, Амон взял с полки деревянную кувалду, которой обычно выправляют вмятины на кузовах машин. – Отвернись к стене, дорогой.
– А теперь слушай меня, – голос Зомби был спокоен и негромок. – Иди и скажи Байрамову, что его счет... Его валютный счет... Арестован. Так ему и скажи.
– Чуть попозже. – Амон приблизился с кувалдой к лежащему Зомби, сделал шаг в сторону, примериваясь, чтобы стать к нему левым боком.
– Нет, ты скажешь сейчас... Потом будет поздно. Только я знаю, что делать. А не скажешь... Он все равно узнает... И тебе этого не простит. Иди, – негромко сказал Зомби, не поднимаясь.
Амон поколебался и, не выпуская кувалды из рук, вышел. Едва за ним закрылась дверь. Зомби приподнялся из последних сил, опершись на лежащее колесо, сел на него, положив костыль на колени набалдашником вперед, в сторону железной двери. И только тогда повернул рукоять костыля и сдвинул кнопку предохранителя. Он знал, валютный счет наверняка внесет сумятицу в душу Байрамова.
И не ошибся.
Дверь открылась, и в светлом квадрате появилась черная фигура Байрамова. За его спиной маячил Амон с кувалдой.
– Говори, дорогой, – произнес Байрамов почти ласково.
Зомби сидел в тени, и после яркого света вошедшие видели его не очень хорошо. Воспользовавшись этим, он чуть подправил направление костыля в сторону Байрамова.
– Что ты хочешь услышать?
– Ты говорил о счете...
– Это не для всех, – сказал Зомби. – Пусть этот... Как его там... Пусть выйдет.
– Я ему доверяю, – сказал Байрамов.
– А я – нет.
– Хорошо, будет по-твоему... Амон, – Байрамов показал глазами на узкую полоску света, пробивающегося из двери. Амон вышел, успев бросить на Зомби ненавидящий взгляд.
– Говори, – повторил Байрамов, не приближаясь.
– Ты хочешь меня убить?
– Нет. Не хочу. Но у меня нет другого выхода... Придется, дорогой. Ты сам выбрал свою дорогу. Это не первый наш разговор на эту тему. Ты проявил твердость, очень хорошо. Я тоже проявил твердость. Ты доказал, что ты – настоящий мужчина. Я тоже настоящий мужчина. Но ты слабый, а я – сильный. Я победил. Ты стал у меня на дороге, я тебя смел. Но не до конца. Сейчас Амон исправит свою оплошность. Ты что-то хотел сказать о счетах?
– Да... Нам надо с тобой посчитаться... – Ствол, чуть качнувшись, опять изменил направление. – Постой, – сказал Зомби, увидев, что Байрамов собирается уйти. – Я хочу, чтобы ты смотрел мне в глаза.
– Смотрю, дорогой, смотрю! – рассмеялся Байрамов.
– Очень хорошо, – сказал Зомби и нажал на невидимый курок своего костыля. В железной коробке гаража выстрел грохнул с неожиданной силой. Зарядом картечи Байрамова отбросило к двери. Согнувшись в поясе, обхватив живот руками, он сделал шаг в одну сторону, в другую и рухнул у самого порога, перегородив дверь. Там, в светлой комнате, метался Амон, не в силах сдвинуть Байрамова, дверь заклинило. Байрамов не стонал, лишь надсадно кряхтел, словно хотел преодолеть в себе боль, возился в мазутной жиже, подтянув колени к подбородку. На фоне черного пола резко выделялся белоснежный воротничок рубашки, белые манжеты и лиловая с проблесками бабочка. Четкий пробор в волосах остался целым, и Байрамов затих на полу, так и не повредив его.
А Зомби, вслушиваясь в метания и проклятия Амона, отгороженного железной дверью, с неопределенной улыбкой, не торопясь свинтил колпачок на рукояти костыля, вынул патрон, потом вставил туда пустую гильзу и снова завинтил. Заряженный патрон он вдвинул в ствол и повернул рукоять. Затвор поглотил патрон, и костыль снова был готов к бою.
Когда Амону удалось наконец сдвинуть дверью тело Байрамова и он склонился над своим хозяином, Зомби, чуть подправив направление костыля, лежавшего на коленях, снова нажал курок. И потерял сознание.
* * *Зомби пришел в себя через несколько часов.
Ухватившись за край верстака, с трудом поднялся, распрямился, прислонившись к стене гаража. Некоторое время он стоял неподвижно, постепенно приходя в себя, осознавая происшедшее здесь вечером. Сквозь щели в двери пробивалась серая полоска рассвета. Сердце его судорожно колотилось, и некоторое время он не мог сделать ни шага. Рука его шарила вокруг в поисках какой-либо опоры, он искал костыль, еще не осознав, что именно ищет. Но вокруг была пустота, рука все время нащупывала пустоту.
