Данил Корецкий - Джекпот для лоха
Акопян радостно вскочил и, почтительно согнувшись, двумя руками пожал вальяжно протянутую руку гостя.
– Здравствуй, Антон, здравствуй, дорогой, прошу, присаживайся! Пожалуйста, не побрезгуй нашим хлебом-солью…
Официант тут же поставил кресло рядом с Акопяном, а другой молниеносно принес приборы и рюмки.
– Позвольте представить, друзья, – торжественно объявил «джинн», который опять подобрел. – Антон Викторович Серов – бизнесмен, меценат, покровитель муз, прекрасный, честный и надёжный человек. Прошу любить и жаловать!
Богато убранный стол будто обдало ледяным сквозняком. Все присутствующие, даже москвичи, прекрасно знали, кто такой Антон Серый.
– Любить меня не обязательно, – тяжёлым, хорошо поставленным голосом пророкотал «бизнесмен Серов». – А вот жаловать придётся, раз уж свели нас деловые тропинки. Правильно я говорю, Семён Борисович?
Ни посланцев «Консорциума», ни заводчан Серову не представили, но тот, похоже, и так был в курсе, кто есть кто.
Храмцов нехотя кивнул.
– А вы согласны с этим, Олег Сергеевич? – Серый перевел взгляд на Канаева.
– Абсолютно! – слегка усмехнулся тот.
– Надеюсь, и господин Каратаев того же мнения?
– Безусловно, – солидно подтвердил Палыч. – Мы всегда заодно.
Москвичи держались хорошо и не теряли лица, в отличие от некоторых руководителей «Сельхозмаша»: у Малышева нервно подёргивалось веко, по белому лицу Вайса стекали ручейки пота. Только покрасневший от виски Фёдоров, развалившись, рассматривал вошедшего, как равный равного. Именно такого поведения требовал кодекс чести правильного пацана.
Может быть, поэтому Серов не стал опрашивать заводчан, а ограничился обменом взглядами с Фёдоровым: так расходятся в стратосфере случайно встретившиеся истребители после обмена сигналами «Я – свой».
– Ну, и хорошо, что мы уважаем друг друга, – произнес Серый. – Это значительно упростит наше общение.
Ашот наполнил ему рюмку, но тот только небрежно отмахнулся.
– Господин Акопян работает на меня. Я ему доверяю, как и должны доверять друг другу земляки… – продолжил Серов, а «джинн» интенсивными кивками подтверждал каждое его слово.
– Но мы тоже… – Малышев пошевелился и обиженно посмотрел на «бизнесмена» влажными телячьими глазами.
Тот, перехватив его взгляд, поднял руку, как бы воздвигая открытой ладонью невидимую преграду:
– Вы, Юрий Сергеевич, со своей командой мне, конечно, тоже земляки, но табачок у нас пока почему-то врозь. Хотя, – он добродушно улыбнулся Малышеву, как улыбался питон Каа бандерлогам, – я всегда открыт для тиходонцев. Скоро поговорим и с вами…
Малышев вздохнул и развел руками.
– …а пока я хочу поговорить с нашими столичными гостями.
– Мы вас внимательно слушаем, Антон Викторович! – кивнул Храмцов. Он делал вид, что полностью контролирует ситуацию.
– Я человек прямой и ходить вокруг да около не буду. Слышал о ваших неприятностях в наших краях и должен сказать, что вам еще сильно повезло. Я имею в виду вас троих, руководителей высшего звена, низовым… гм… сотрудникам повезло гораздо меньше. Да и, насколько я знаю, Олег Сергеевич уцелел только благодаря собственной осторожности и предусмотрительности…
– Вы очень осведомлены! – многозначительно произнес Храмцов.
– Я действительно осведомленный человек, – спокойно согласился Серый. – И не скрываю этого, ибо совесть моя чиста. Я не имею никакого отношения к вашим неприятностям. Вы меня понимаете? – И, не дождавшись ответа, продолжил: – Как заботливый хозяин, хочу вам помочь добрым советом, – Серый оперся руками на стол и наклонился вперед, как будто нависая над москвичами. – Тиходонск не Москва, он не резиновый. Да и нечего здесь у нас чужакам делать. Короче, мы тут сами уж как-нибудь разберёмся, а вы возвращайтесь в свою столицу и живите там дальше, как хотите…
Храмцов слушал и не верил своим ушам. Так с представителями всесильного «Консорциума» могла разговаривать только власть, к коей Серый никак не принадлежал. Неужели новая бандитская поросль действительно так уверенно себя чувствует?!
– За ваш пакет акций я даю лимон зелёных, и мы расстаемся друзьями! – Серый взмахнул рукой, сел на свое место, выпил, наконец, свою рюмку, лениво закусил. А от шеренги «спортсменов» отделился коренастый парень с лицом неандертальца и новеньким кейсом в руках, неспешно подошел к столу, щелкнул замками и откинул крышку. Чемоданчик был набит пачками стодолларовых купюр.
На каменных лицах москвичей ничего не отразилось: ни удивления, ни возмущения, ни согласия. Цена, объявленная Серым, была рассчитана на лохов, а не на серьезных людей, которые к тому же не собирались продавать акции за шапку сухарей, а наоборот – хотели по дешевке купить завод. Несмотря на благопристойную обстановку, вежливые слова и учтивые манеры, это был прямой наезд! Причем наезд очень крутой. Но поскольку и посланцы «Консорциума», и сельхозмашевцы помнили о мешке с веревками и рессорой, вступать в дискуссию они не хотели. Главной задачей было выбраться отсюда живыми.
Храмцов кашлянул.
– Как вы наверняка знаете при вашей осведомлённости, мы сами стратегические вопросы решать не можем. Ваше предложение будет незамедлительно передано руководству, а они примут решение.
Серый с пониманием кивнул.
– Ну, что ж, логично. Трёх дней хватит? Чтоб без ненужной спешки…
– Думаю, хватит, – с вежливой улыбкой ответил Храмцов.
– Только решение они будут принимать там, в Москве, а выполнять надо будет вам здесь, в Тиходонске, – скорбно, и даже с оттенком сочувствия, сказал Серый.
– Мы это понимаем! – Храмцов встал. За ним поднялись Палыч и Канаев. Чуть замешкавшись, сельхозмашевцы последовали их примеру.
– А что так рано засобирались? Давайте отметим знакомство, бабёшек пацаны привезут, культурный-мультурный программа будет. – Серый повернулся к «джинну». – Да, Ашот?
– Очень хороший программ, шеф! Очень насыщенный, – нарочито коверкая слова, произнес Акопян и залился скабрезным смехом.
– Благодарю, Антон Викторович, в другой раз с удовольствием, а сейчас надо срочно с Москвой связаться, – сказал Храмцов и, оглянувшись, окликнул официанта:
– Принеси счет, уважаемый!
Акопян протестующе замахал руками:
– Семён Борисович, дорогой, обижаешь! Вы здесь гости! Пойдемте, я вас провожу!
Храмцов тронул Канаева за руку:
– Забери наших… ассистентов, – Семен Борисович кивнул на дверь в соседний кабинет.
Однако когда Канаев заглянул туда, то никого не увидел. Телевизор продолжал работать, но комната была пуста, только прохладный ветерок шевелил гипюровые занавески на открытом окне.
Машины «руководителей высшего звена», как назвал их Серый, по-прежнему стояли у входа, но водителей нигде видно не было, как, впрочем, и охранников. Рядом, на земле, лежал большой мешок, придавленный рессорой и мотком веревки. Акопян осмотрел зловещие аксессуары смерти, неопределенно цокнул языком и покрутил головой.
Снаружи, у въезда на территорию, произошли кое-какие изменения: «Гелендваген» службы безопасности «Консорциума» и «Фольскваген» СБ «Сельхозмаша» были сдвинуты в сторону от ворот и имели весьма непрезентабельный вид: стёкла и фары разбиты, резина на спущенных колёсах порезана. Между машинами и забором, под бдительными взглядами угрюмых «спортсменов» с автоматами наперевес, сидели прямо на мокрой земле охранники и водители. Рыжий секьюрити скрючился и надсадно кашлял. Лицо его было разбито.
– Видишь, я же говорил – простудишься! – сочувственно сказал добрый «джинн», который, как оказалось, умел мгновенно перевоплощаться из одной ипостаси в другую. И обратился к пленникам: – Что вы тут расселись? Надо своих хозяев охранять, в город везти, машины ремонтировать! Кто вашу работу будет делать?
Те зашевелились, опасливо поглядывая на автоматчиков, стали подниматься, чистить запачканную одежду, разминать ноги.
– А оружие? – спросил заводской охранник.
– Конечно, отдайте! – приказал справедливый «джинн». – Только без патронов. Зачем нам вторая «Горячая изба»?
Один из автоматчиков принес тяжелый мешок, бросил на землю, глухо звякнуло железо. Посрамленные секьюрити разобрали бесполезные стволы. Через несколько минут две высокие договаривающиеся стороны покинули Голубое озеро. Посрамившая их «третья сила» осталась праздновать успех.
В «Мерседесе» генерального ехали все три руководителя «Сельхозмаша». В салоне царила гнетущая тишина. И только когда отъехали уже достаточно далеко, Вайс нарушил молчание:
– Это что же такое получается? Выходит, мы не с теми воевали?
– Особенно ты навоевался! – презрительно бросил Фёдоров. – Вместе со своим тезкой Говоровым! Вы вояки знатные…
