При попытке выйти замуж - Анна Жановна Малышева
Коля, точнее, пуговица его пиджака была оснащена «жучком», а Василий, в свою очередь, радиоприемником, и весь экипаж «Жигулей» находился в предвкушении интересной радиопередачи.
Поначалу все шло хорошо: Василий держал джип в поле зрения, и, что приятно, тот не предпринимал никаких попыток улизнуть.
Коле было велено изображать клинического труса, который боится быстрой езды. «Сто десять — мой потолок, — напутствовал Колю накануне Василий. — Помни. Если он возьмет хотя бы сто пятьдесят, а я на его машине сделал бы это в обязательном порядке, то наш «жигуль» развалится, а пешком мы вас догнать не сможем. Понял? Для верности, как только разгонится до восьмидесяти-девяноста, начинай бледнеть и возмущаться».
С этого тезиса Коля и начал:
— Знаете, если можно, не очень быстро. Я не люблю, когда гоняют.
В ответ «риэлтор» разразился хриплым кашлем.
Василий и Леонид отпрянули от динамика и переглянулись.
— Если так пойдет, — недовольно заметили Василий, — он нам стажера заразит.
— Если так пойдет, — подхватил Леонид, — он нам «жучок» сломает. Прибор хрупкий, ломкий, срок годности вышел лет двадцать назад. Наша антикварная техника может не выдержать таких нагрузок…
Обсуждать низкое качество моратьно и физически устаревшей муровской прослушивающей аппаратуры оперативники могли часами, но «риэлтор» опять появился в эфире:
— Извините меня ради бога, — хрипло прорычал он, — я страшно простужен.
— Да ничего страшного! — ответил Коля бодро. — Я понимаю.
— Я ценю ваш такт, но, полагаю, деловым людям вроде вас тратить время на болезни совершенно ни к чему… — «риэлтор» опять зашелся в приступе кашля.
— Куда он клонит? — Василий с тревогой посмотрел на Леонида. Тот скорчил недоуменную мину и пожал плечами.
Кашель опять внезапно оборвался.
— Зараза к заразе не пристает, — сказал Коля, — если, конечно, вы это имеете в виду.
— Да. Я имею в виду это, — прохрипел «продавец», — и потому, если вы позволите, я хотел бы опрыскать салон нашего автомобиля эвкалиптовой настойкой.
— Опрыскать? — в голосе Коли явственно послышалась растерянность. — Думаю, это совершенно ни к чему.
«Риэлтор» расхохотался, и, естественно, хохот через несколько секунд перешел в кашель. Просмеявшись и прокашлявшись, он терпеливо объяснил:
— Моя настойка просто обеззараживает воздух. Запах у нее скорее приятный, впрочем, вы сами можете понюхать. Не понравится, захотите подвергать себя риску заразиться ОРЗ — ваше дело.
Далее динамик зашипел — этот звук вполне можно было расценить как помехи. Но Василий и Леонид хором крикнули:
— Брызнул!
— Ну как? — заботливо поинтересовался «риэлтор». — Запах не противный?
— Да вроде нет… — неуверенно протянул Коля, — но больше брызгать не надо. У меня аллергия на травяные ароматы.
— Аллергия?! — всполошился «риэлтор». — О господи! Что ж вы сразу не сказали? У меня есть «таве-гил», не хотите выпить таблеточку?
— Нет, спасибо, — твердо отказался Коля, и Василий с Леонидом одобрительно закивали:
— Правильно. Не пей отравы, Коленька, козленочком станешь. Только… чем он брызгал-то в него?
— Вряд ли это отрава, — неуверенно начал младший оперуполномоченный. — Он же и себя тогда траванет.
— Бывают же противоядия… — протянул Василий.
Далее события приняли не самый приятный для сыщиков оборот. «Риэлтор» посетовал на то, что с такой скоростью они будут добираться до места слишком долго. Коля сказал, что не видит в этом ничего страшного, потому что никуда не торопится. Голос его в динамике звучал как-то вяло и грустно.
Последующие десять минут прошли в тягостном молчании: джип скоростной режим не нарушал, ехал, в соответствии с пожеланиями пассажира, медленно, и Василий постепенно успокоился, расслабился. И вдруг джип, шустро прошмыгнув между двумя грузовиками, умчался вперед. Коля при этом не сказал ни единого слова. Когда Василий смог обогнать впереди идущий «МАЗ», ни Коли, ни умчавшего его в даль транспортного средства обнаружить не удалось. До поздней ночи Василий и Леонид прочесывали окрестности, но безрезультатно.
«Жучок» не подавал признаков жизни, и это значило, что в радиусе километра Коли нет. На следующий день от Коли тоже не было никаких вестей. Полковник Зайцев грозил страшными санкциями и служебными расследованиями, мама Коли оборвала все телефоны в МУРе, допытываясь, в какой это ее мальчик такой командировке, что не предупредил ее об этом заранее. А начальник ХОЗУ зловеще обещал, что, если мобильный телефон не найдется и не будет возвращен на склад, он за себя не ручается.
Василий попытался огрызнуться и, приняв величественную позу, голосом, полным страдания, ответил, что потеря Коли — неприятность покруче, чем какого-то телефона. Начальник ХОЗУ посмотрел на него, как на сумасшедшего, заметив при этом, что он не знает точно, почем нынче коли бабкины, зато хорошо знает, что мобильные телефоны тянут на несколько сот долларов. Когда взаимные обвинения и депрессия членов оперативной группы достигли пика, в отделе появился Всеволод Иванович Шкотов из городской прокуратуры — начальник управления по надзору за органами дознания.
— Над седой равниной МУРа злобно бдит прокуратура, — поприветствовал его Гоша.
— А вы бы как хотели? — Всеволод Иванович воспринял Гошино творение как выпад. — У вас уже не только богатеи пропадают, но и сотрудники. Совсем обалдели? Три дня вам даю на поиски мальчика, и ни минутой больше. Не найдете… Тогда… Ты, Коновалов, меня знаешь!
Глава 25
АЛЕКСАНДРА
Сказать, что мне было неловко перед Ильиным, — ничего не сказать. Я чувствовала себя полной дурой. Всех накрутила, напридумывала страшных историй, а все оказалось липой. И тем не менее я никак не могла убедить себя в том, что Морозов — хороший человек и что его рыло не в пуху. Нет, я не собиралась больше мотаться по префектурам и выводить на чистую воду всех встречных и поперечных, но понять, в чем же я ошиблась, хотелось.
И я решила избрать компромиссный вариант поиска истины — ничего не говорить Ильину, ничего не говорить Васе, ничего не говорить вообще никому и провести еще одну проверку Морозова на честность.
Впрочем, «никому» — это слишком сильно сказано. Напарник мне нужен хотя бы для того, чтобы не умереть со скуки. А самым надежным увеселительным персонажем в моем ближайшем окружении был, без сомнения, Пьер Гуревич. Ему-то я и предложила составить мне компанию.
— Подвергать опасности свое, э-э-э, бренное существование? — начал ломаться Гуревич. — Оправданна ли, э-э-э, цель?
— Да кому ты нужен! — утешила я его. — Мы же не на абордаж идем, а так, подсматривать.
— Сугубо, чтобы, э-э-э, защитить прекрасную даму, — милостиво согласился он. Под прекрасной дамой, что характерно, он подразумевал меня. И прав ведь.
Утром десятого января мы погрузились в мамин «Москвич» и поехали к дому Морозова. И хотя обычно присутствие Гуревича являлось залогом
