Александр Апраксин - Ловкачи
Хмуров не верил глазам своим, но вскоре опомнился и приветствовал: "Ах, это ты!" Однако Пузырев смотрел на их встречу иначе.
— Так вот ты с кем бежишь на краденные у меня деньги.
— Ты с ума сошел, — попробовал его остановить Хмуров.
— Да, я сошел с ума, — продолжал, наступая на него с угрозою и в то же время доставая из кармана револьвер, Пузырев. — Надо было в самом деле сойти с ума, чтобы довериться такому вору, как ты…
— Дай же мне объяснить тебе…
— Ничего не дам. Отдай мне мои деньги! Отдай мне мои тридцать тысяч, или…
— Да не получил я их…
— А, ты их не получил! Все-таки ты куда-то бежишь с какою-то бабою. Но нет! Погоди, голубчик…
— Я бежал к тебе, в Вену…
— Ко мне? В Вену? Так давай мне мои деньги. Ты видишь, я сам за ними приехал сюда…
— Нет их у меня! Не получал я их еще! Пойми же.
— Врешь, подлец, и на же тебе! — крикнул Пузырев, бросаясь на него с пеной у рта.
И в тот же миг раздался выстрел. Хмуров застонал и повалился. Марфа Николаевна кинулась на Пузырева, но он сам уже отбросил револьвер в сторону. В коридоре поднялась суматоха, беготня… Кто-то распорядился: — Послать за полицией!..
А в остальном приходится разбираться не нам. Все остальное было добыто сперва дознанием, потом следствием и, наконец, судом. Но развязка этой истории все-таки дошла до нас.
ЭПИЛОГ
Пузырев сперва надеялся отделаться пустяками. Он ведь именовал себя Григорием Павловичем Страстиным и на первом допросе объяснял свой поступок вспышкою эмоций под влиянием обмана человека, на дружбу которого рассчитывал.
Но Хмуров не умер, и, едва к нему вернулось сознание, он назвал своего убийцу его настоящим именем.
Явившееся в печати сообщение об этом случае обратило на себя внимание кого следовало.
Обнаружилось, конечно, и то, что Пузырев и не думал умирать в Ялте, а выдавал себя и в Вене, и в Варшаве за Страстина.
Постепенно все разоблачилось. Хмурова, которого сперва считали пострадавшим, приказано было арестовать и привлечь к делу в качестве обвиняемого. Негодяи из мести взваливали всю тяжесть обвинения друг на друга. Следствие запутывалось ими, но распутывалось опытными и умелыми криминалистами.
И Хмуров, и Пузырев содержались в одиночном заключении. Но для Ивана Александровича самым ужасным наказанием было сообщение от адвоката Свербеева, что общество "Урбэн" уже совсем склонялось выдать страховую сумму.
Почти год потребовался на приведение всего в должный порядок и ясность для представления дела на суд присяжных.
Пузырева защищал назначенный от суда очередной поверенный, а за защиту Хмурова взялся бесплатно модный адвокат, рассчитывавший оправдать его и нашуметь по Москве.
Но расчеты эти не сбылись.
Присяжные заседатели признали Пузырева виновным по всем пунктам обвинительного акта, и суд приговорил его к ссылке на вечное поселение в отдаленные места Сибири по лишении всех прав состояния, как семейных, так и имущественных. Хмуров же отделался сравнительно меньшим, ввиду того что Пузырев вовлек его в дело, инициатором которого был сам. Его приговорили к лишению дворянства с правом приписки на месте в мещане и к ссылке на жительство в Томскую губернию.
Так эти два человека завершили свою отчаянную карьеру, оставив по себе много зла и вреда, ими всюду посеянных…
1897
Примечания
1
на кончике стула (фр.).
2
Доброе утро! (Нем.).
3
Их совесть будет чиста (фр.).
