Андрей Бадин - Без лица и имени
— Теперь выходите, покурите, сходите до ветру, до газу, а я пока осмотрю салон, — скомандовал он.
Все выполнили приказ и вышли на свежий воздух. Морс влез внутрь и меньше чем за минуту проверил его.
— Двигатель не забудь, — напомнил Фэд, и Морс просканировал и его.
— Теперь чисто, — отрапортовал он, — можете садиться.
Когда все залезли в кабину, Фэд предложил:
— Давай я поведу.
— Нет, ты отдохни, восстанови силы, — посоветовал Морс и сел в водительское кресло.
— Давай в лес к схрону, — сказал Сергей. Водитель завел двигатель и как заправский гонщик стартанул со свистом шин об асфальт.
— Не только ты лихо тачки водить умеешь, — усмехнулся он и взглянул на Фэда.
Тот сидел с отрешенным видом и не заметил его подколки.
— Можно просканировать лазером стекла движущегося автомобиля? — обратился он к Михайлову.
— Теоретически можно, но практически… Из-за работы двигателя, дополнительных шумов, ветра и вибрации при езде это сделать очень сложно. К тому же машина все время перемещается по дороге и поймать ее относительно небольшое заднее стекло в прицел сканера практически невозможно.
— А, — потянул разведчик.
— Ты спросил это к тому, не слушали ли наши переговоры с Морсом во время слежки за «БМВ» Лаврика? — поинтересовался Ник.
— Да.
— Вряд ли. Это сложное занятие и к тому же зачем им тогда это нужно было? Как и нам. Мы и они убедились, что все участники игры на своих местах, и партия началась.
— А надо было бы послушать переговоры Лаврика в машине. Много интересного узнали бы, — подытожил Фэд.
— Это точно. Он минимум один раз говорил с Келли по мобильному о готовности засады, — покачал головой Сергей.
На этом парни закончили разговоры, сидели и ждали, пока Морс привезет их в лесной массив недалеко от Балашихи. Наконец он свернул на узкую проселочную дорогу, ведущую к лесу, остановил джип, вынул из багажника сканер радиосигналов, фонарик, саперную лопатку, перчатки и растворился в уже спустившейся на город тьме.
— Тебе помочь? — спросил Ник в рацию.
— Нет, это мой схрон, и я его распечатаю. Когда понадобится, ты распечатаешь свой.
— Вы что, не знаете место расположения схронов друг друга? — удивился Семенов.
— Да, не знаем, — усмехнулся Михайлов.
— Вы что, друг другу не доверяете? Вы же друзья?!
— В разведке друзей нет, — хихикнул Фэд, а потом добавил: — Шучу.
— Нет, мы друг другу доверяем, но мы сами себе не доверяем, — добавил Михайлов.
— Поясни, — попросил полковник.
— Дело в том, Петр Петрович, что в век суперсовременных технологий по развязыванию языков нельзя доверять никому, даже самому себе. Представьте себе, что мы храним все деньги, полученные со счетов Корнилова, на одном счете в каком-нибудь банке. И об этом знаем мы трое. Тогда, если кого-то из нас возьмут в заложники и применят к нему один из методов потрошения мозгов, то он все расскажет, и мы потеряем все деньги. Поэтому мы поступили так — разделили полтора миллиарда долларов, изъятые у Корнилова, на три равные части, и каждый положил свою в один из банков, на только одному ему известный счет.
— Я положил на пять счетов в разные банки, — сказал Фэд, — а то в наше время даже банки ненадежны. Надежны только кубышки.
— Вот видите, он на пять, я на шесть счетов, — хихикнул Ник, — но мы не знаем ни номеров, ни банков, ни капиталов друг друга. Это страховка от самих себя. Когда надо провернуть какую-то операцию, мы складываемся на нее поровну и делаем дело. Так мы финансируем несколько организованных нами в России фондов помощи бедным и больным людям. Мы помогаем деньгами детским домам, домам престарелых, больным и неимущим, всем, кто нуждается в нашей помощи. Ведь генерал ГРУ Корнилов торговал ворованным оружием, а деньги присваивал. Мы решили восстановить справедливость и теперь отдаем его капиталы малообеспеченным людям России.
— Я это знаю, — сказал Семенов. — Два года назад вы лихо разделались с господином Штаммом — директором организованного на ваши деньги фонда.
— Он воровал деньги у тех, кому они были нужны больше всего. Но вернемся к нашим баранам, — подытожил Сергей. — В данном случае я говорю о капиталах, но есть еще шпионская техника и оружие. Мы тоже разделили ее запасы на три части, и каждый схоронил свою часть втайне от другого. Теперь мы приехали за схроном шпионской техники Морса, так как схрон Фэда уже израсходован.
— Взорвался мой схрон в «Блайзере», — с горечью сказал Фэд. — И сам джип взорвался.
— А оружие у вас в другом месте? — спросил Семенов. — И вообще, я вас не осуждаю, просто интересно, откуда у вас такая техника? По моим данным, ее даже в ФСБ, и ГРУ, и СВР нет.
— Вы не правы, Петр Петрович, — улыбнулся Сергей. — У наших разведчиков любая техника есть, как нашего, так английского и американского производства. Но за бугром делают лучше, чем у нас, потому что их спецы вкладывают больше денег в разработки шпионской техники. Возле города Железнодорожный существовал большой завод спецсредств и спецоружия для ФСБ, ГРУ и СВР, и там создавали уникальные разработки. Но это было при СССР и при КГБ, а в период перестройки финансирование завода сократилось, кадры ушли, новых не обучили, и мы безнадежно отстали в этой области от Европы и Америки. Хотя кое-что еще имеется.
— Да, перестройка и бушующий сейчас в стране дикий капитализм перечеркнули все достижения советской науки и техники, — скривился Семенов, — но ты сказал про спецоружие…
— Да, слышали про бесшумный двухзарядный пистолет «Гром», использующий стандартные калашниковские патроны? Его выстрел абсолютно неслышен. Я стрелял, — кивнул Ник.
— И я стрелял, — подтвердил Фэд.
— И я, и, если надо, снова стрельну, — Морс открыл дверцу машины и указал на большой чемодан у своих ног.
— Да, и этот чемодан, — Ник ткнул в него пальцем, — уникальная новейшая разработка ЦРУ. Огромных денег стоит.
Морс втащил в салон большой черный, с виду обычный пластиковый чемодан и выдохнул:
— Это снаружи он обыкновенный, а внутри…
— Изнутри его стенки покрыты специальной голографической пленкой, которая при просвечивании чемодана рентгеновскими лучами в аэропорту выдает на прибор таможенника четкую объемную картинку, — начал объяснять Сергей. — На ней изображены используемые в обиходе любого путешественника вещи — тапочки, полотенца, рубахи, бритвенный прибор, термос с кофе и так далее. Все, что можно беспрепятственно провозить в самолете и что не вызовет ни малейшего подозрения. Но на самом деле пленка лишь скрывает истинное содержимое «дипломата». А им может быть что угодно, от оружия и шпионской техники до наркотиков и взрывчатки. Стоимость такого детища полмиллиона долларов, но даже у него есть один существенный недостаток.
— Какой? — спросил Петрович.
— Если кто-то из таможенников попросит его открыть, то внутри он обнаружит совсем не то, что было на экране рентгеновского прибора.
— И где вы его достали? — не удержался полковник.
— Купили, но у кого и в какой стране, не скажу, — хихикнул Михайлов.
— И в нем вы перевозите через границу оружие, шпионскую технику и деньги? — не унимался дотошный милиционер.
— Нет, только спецтехнику. Оружие мы нашли здесь на складе, оставшемся после генерала Корнилова. Некоторое его количество мы тоже разделили на три части и схоронили в, тайне друг от друга. Так что чем стрелять, у нас есть, я же вам рассказывал.
— Да, — кивнул полковник. — Много стволов по России гуляет. Я бы их все изъял…
— А чем с гадами типа Лаврика и Фархада бороться?
Семенов замолчал и решил больше вопросов не задавать.
Морс положил чемодан на площадку за задним сиденьем и открыл. Под крышкой были аккуратно уложены приборы, применяемые шпионами всего мира для раскрытия чужих тайн. Справа покоился новенький лазерный голосовой сканер, рядом лежали дешифратор радиопомех, сканер электронных сигналов, прибор ночного видения, мини-камеры и дистанционные микрофоны, а также ранее примененный Сергеем в офисе Интерпола дистанционный «микроглаз». Ждали своего часа новенькие не отличимые от человеческой кожи маски для лица и перчатки для рук с отпечатками пальцев. В небольших футлярах были упакованы зажигалки, авторучки и солнцезащитные очки с вмонтированными в них видеокамерами и микрофонами, запонки и пуговицы с объективами и несколько автономных дистанционных микрофонов и видеообъективов. В коробочках пылились магнитофоны для записи с этих камер и пульты управления ими.
В чемодане было еще много всякой всячины, но Сергей не стал объяснять Петровичу, что и как используется, а только подчеркнул, что стоимость всей этой техники вместе с чемоданом превышает миллион долларов.
