Владимир Колычев - Пуля для солиста

Только никто почему-то не спешил откликнуться на его зов о помощи. Он охрип, в ушах звенело, от натуги перед глазами расплывались мутные круги. И все без толку.

Через час открылась тяжелая дверь. Появились парни. Один засмеялся.

– Чего кричал, придурок? Все равно никто не услышит…

– Где я? – завопил Юрий.

– Там же, где и мы… Мы тебе жрать принесли…

Парень поставил на пол тарелку с большим бутербродом и стакан с холодным чаем.

– Почему я здесь? – спросил Юрий.

– А ты догадайся, – осклабился парень.

На этом разговор был окончен. Парни ушли. Юрий остался в полном одиночестве.

Догадайся, мол. И Юрий догадался. Это Куприянов его в подвал пристроил.

Он, Юрий, узник совести. Журналист в России больше чем журналист… Эти красивые фразы, достойные великих людей, будоражили сознание Юрия. Он даже горделиво вскинул голову, расправил плечи. Он выше своих поработителей. Он выше всех…

Его не тронут. Не убьют и даже не побьют. Кто рискнет поднять руку на столь великого человека?.. Скоро его отпустят. Он с достоинством выйдет из этой ситуации!..

Юрий глянул на тарелку с бутербродом. Плебейская пища. Но в ней залог его неприкосновенности. Если его кормят, значит, боятся. Ему не дадут умереть голодной смертью, его берегут…

Он еще раз глянул на еду. Хлюпнул носом. И взял бутерброд. Сунул его в рот, разжевал, запил холодным чаем…

А через час после этого с ним случилось нечто. Внизу живота появилась вдруг предательская слабость. Он едва успел снять штаны и присесть.

Юрий навалил одну кучу, другую. Затем его вырвало раз, второй. Затем он снова присел…

Он дристал дальше, чем видел, и блевал весь вечер и всю ночь. Организм обезвоживался со страшной силой. Эта ночь стала самой ужасной ночью в его жизни. Бывали моменты, когда ему хотелось наложить на себя руки.

Парни пришли утром. И демонстративно зажали пальцами носы.

– Ну и вонища! – скуксился один.

– Ты еще не сдох, засранец? – спросил второй.

– Нет, еще не сдох, – с безразличием ко всему протянул Юрий.

Он сидел в куче собственного дерьма, весь в блевотине и равнодушно смотрел на своих тюремщиков. Высокопарные мысли не лезли ему в голову.

– Не сдох, так сдохнет!..

Юрий мысленно с этим согласился. Смерть от обезвоживания, смерть в собственном говне. Совершенно никакой романтики…

– А жить хочешь? – спросил парень.

– Хочу… Хочу!..

Его еще можно спасти. Ему дадут противоядие. И тогда он будет жить дальше.

– А повиниться готов?

– Перед кем?

– Перед Куприяновым.

– Готов…

– Ты попросишь у него прощения. И покаешься публично.

– Попрошу… И покаюсь…

Это куда лучше, чем подохнуть в куче дерьма…

– Коля, привет! – Вадим был само благодушие.

Он как бы случайно встретил Николая Зырянова в останкинских коридорах.

– А-а, это ты, – вяло откликнулся тот.

Сам не свой, бедняга. Жизнью придавленный. Естественно, Вадим был в курсе всех его проблем.

– Слышал, у тебя машину угнали. Врут? – спросил он.

– Да если бы врали… На самом деле украли…

– Кто?

– Откуда ж я знаю?..

– Может, я узнаю, – изрек Вадим.

– Как? – оживился Зырянов.

– Коля, ну ты даешь. Ты же сам налево, направо треплешь, что Куприянов связан с мафией. Поэтому, мол, и надо байкотировать его начинания. А то весь шоу-бизнес криминальным станет. Было дело?..

Зырянов думал долго, напряженно. То бледнел, то краснел, то зеленел. Целая гамма чувств.

– Вадим, ты извини, сам не знаю, что на меня нашло…

– Да я понимаю, ты просто завидуешь мне. Ты ведь никто, а я все…

Вадим откровенно издевался над ним. И получал от этого огромное удовольствие.

– Вадим, зачем ты так? – затравленно посмотрел на него Зырянов.

– Как ты, так и я… Хотя я не такой, как ты. Я умею быть великодушным, умею прощать… Хочешь, я пробью по своим каналам, может, узнаю, кто угнал машину?..

– Вадим, да я свечку тебе поставлю…

– За упокой?

– Нет, нет, что ты…

– Свечку не надо. Но энную сумму приготовь. Может, машину выкупать придется…

– Да, я понимаю… Сколько?

– Странный ты человек, откуда я знаю?..

Машину Зырянову вернули на следующий день. В целости и сохранности. В обмен на три тысячи долларов.

Довольный Зырянов тут же позвонил Вадиму. И клятвенно заверил, что уже изменил свою точку зрения насчет премии «Браво». И отныне будет пламенно агитировать за этот проект.

Вадим остался доволен. Догадался Зырянов, кто угнал у него машину, или нет, но нужный эффект был достигнут.

Вадим смотрел на Леонида и чуть не плакал от сострадания к нему. Они разговаривали через толстое стекло в помещении для свиданий.

– Как же мне теперь быть? – после всех ахов и охов спросил Вадим. – Мне ведь нужно три часа телеэфира. С кем я теперь смогу договориться!..

– С моим замом, – безучастно ответил Леонид. – Он сейчас за меня…

– Я бы хотел утрясти этот вопрос с тобой.

В ответ Леонид лишь горько усмехнулся.

– Мне отсюда никогда не выйти…

– Ерунда. Нужно только взяться за дело.

– Как? Адвокаты?..

– Адвокаты тебе не помогут, – покачал головой Вадим. – Разве что твой банковский счет помогут облегчить… В общем, есть люди. Они поговорят с той сучкой. И она заберет заявление…

– Ты это серьезно? – оживился Леонид.

– Разве такими вещами шутят…

Через три дня «потерпевшая» забрала заявление. И начисто отказалась от своих показаний. Призналась следователю, что ее запугали, заставили это сделать. Следователь все понял, поэтому не стал привлекать ее к ответственности за оговор и дачу ложных показаний.

Леонида выпустили из-под стражи. Уголовное дело закрыли за отсутствием состава преступления.

Обе стороны остались довольны. Леонид готов был носить Вадима на руках. Вадим же за сущие гроши получил три часа телеэфира. И это было только начало. В отношении Леонида у Вадима были большие планы. Человек должен помнить добро всю жизнь. Не правда ли?..

Вадим ехал в офис. И по пути остановился возле киоска «Роспечать». Сегодня как раз должен был появиться номер, которого он ждал.

Он купил «желтую» газету, развернул, увидел покаянную статейку Юрия Шелкова.

Случилось то, что и должно было случиться. Вадим улыбнулся самому себе. И тут же сбоку от него послышался приятный девичий голос. В нем неприкрытый сарказм.

– Очень интересно? Вы довольны?

Он повернул голову и увидел Эмму.

В ней произошли какие-то перемены. Она и раньше была красивой. Только тогда ее красота не очень трогала Вадима. Эмма и сейчас была красивой. Неотразимо красивой. Магия прелестных глаз, головокружительный аромат очарования. И одета она по последней моде. Пальто из дорогого бутика, модная шляпка, в ушах бриллиантовые сережки. Вадим был в полном восторге.

– Эмма, вы!..

От волнения он обратился к ней на «вы». Хотя раньше разговаривал небрежно на «ты».

– Интересная статейка, не правда ли? – не без иронии спросила Эмма, показывая на газету.

– Я еще не читал…

– Ненавижу ваш мир,– процедила Эмма.– Этот проклятый мир шоу-бизнеса. Этот мир грязных денег, подлости и насилия… Гадко, мерзко… Ненавижу все это!..

– Вы говорите это так, будто ненавидите меня самого…

Эмма посмотрела на него взглядом, полным презрения и отвращения.

– Да, ненавижу! Вас ненавижу в первую очередь… Вы даже не представляете, какая вы сволочь!..

Она отхлестала его словом. Еще раз окатила презрением. И повернулась к нему спиной. Гордой походкой пошла от него прочь.

Вадим разозлился. Ему хотелось схватить эту сучку и набить ей морду прямо здесь, на глазах у толпы. И не важно, что она такая красивая. Но его порыв охладил бритоголовый парень с габаритами двухметрового шкафа. Предельно любезно он распахнул перед ней дверцу «шестисотого» «Мерседеса». Эмма поблагодарила его небрежным кивком головы и скрылась в утробе престижной машины.

Вадим был в шоке.

Как бы он хотел сейчас дотянуться до нее, наказать. Хотел бы. Да не мог…

И этот гад Леха. Тоже чересчур деловой. Тоже достоин сурового наказания.

А Костик?.. Где этот чертов лох? Куда он подевался? Когда он наконец объявится?

Вадим ненавидел их всех. И Эмму, и Леху, и Костика… Но ничего поделать с ними он не мог. Поэтому сейчас его душила ярость от бессилия…

Глава третья

Костик. 1994 – 1996 года

– Эй, парень, тебе чего?

Толстяк с мордой плюшевого мишки что-то усиленно жевал и косо смотрел исподлобья.

– Ты кто такой? – с мрачным видом спросил Костик.

– Ну ты, парень, даешь? Кто я такой… Живу я здесь…

– Это моя квартира…

– Ты что, с Луны упал. Это моя квартира. Я ее год назад купил…

– Врешь!

– А ну пошел отсюда, а то я щас ментов кликну!..

Насчет ментов парень, может, и загнул. Но дверь захлопнул. Костик как был, так и остался на лестничной площадке.

Дверь в его квартире другая, тяжелая, бронированная. Одно это наводило на гнетущие мысли. А потом появился вот этот парень. И объяснил ситуацию. Это его квартира. Он здесь хозяин. А кто такой Костик? Костик хрен с бугра…