Дэвид Ливайн - Приют мертвых
Холодная волна адреналина пронеслась, как всесокрушающий шквал. Бэр задрожал, окружающему миру вернулись краски и звуки. Грудь Фрэнка вздымалась, и он услышал пронзительный визг. Девушка свернулась калачиком неподалеку от Шлегеля и кричала. Бэр сделал шаг и вытянул в ее сторону левую руку.
— Оставайся… на месте, — сказал он, толком не расслышав собственных слов. В ушах от выстрелов в закрытом помещении без наушников звенело. Девушка замолчала и подняла на него глаза. Затем вскочила и кинулась к ворогам. — Эй! — слабо позвал ее Бэр, но догонять не стал. Прыгнув из ворот на три фута, Кэти споткнулась и растянулась на асфальте, но тут же поднялась и скрылась, если не с изяществом, то, во всяком случае, с проворством кошки.
Бэр осторожно, держа перед собой револьвер, подошел к лежащему человеку и понял, что оба раза попал в Шлегеля. Отверстия располагались примерно в двух дюймах друг от друга елевой стороны груди. Мощные патроны и невысокая скорость полета пули сделали свое дело. Дыхание Шлегеля сопровождалось резкими хрипами в бронхах и характерным для открытых ран в грудь бульканьем. На иолу расплывалась лужа крови и мочи. Серебристый пистолет валялся в пяти футах от его руки, и было ясно, что Шлегель больше никогда не коснется оружия.
Бэр опустился на колени.
— Аурелио Сантос. Ты его убил?
Прошло несколько секунд, и Шлегель слабо кивнул:
— Все вместе.
— Ты, твои сыновья и сообщник?
Снова слабый кивок:
— И еще те, из Чикаго.
— Кто такие? — Бэр почувствовал озноб.
— Бобби Б. Тино… и еще Тихий.
— Профессионалы?
Третий, едва различимый кивок.
— Если бы. Никак не могли совладать.
— Хотели узнать, куда он спрятал девушку? — спросил Бэр, но глаза Шлегеля уже остекленели. Фрэнк, пытаясь привести его в сознание, тихо шлепнул по щеке.
— Кто нажал на курок? Ты? — Ослабевшая рука махнула в сторону. Бэр не мог сказать, то ли это означало «нет», толи Шлегель тщетно пытался его прогнать. Больше никаких деталей узнать не удалось. Он так и не выведал, как все именно произошло в ту ночь. Теперь придется ехать в Чикаго.
А затем Бэр задал бессмысленный вопрос, на который детективы и следователи редко получают ответ. Но он на этот вопрос уже знал ответ. И в то же время это был вопрос, на который он ответа никогда не получит. Во всяком случае, удовлетворительного.
— Зачем?
— Мы вообще оказались там случайно, — прохрипел раненый. — Все из-за этого бабника… моего сына… — Послышался свист, в горле забулькало, и все было кончено.
Терри Шлегель завершил свой жизненный путь. Бэр опустился на цементный пол рядом с трупом и стал ждать.
Глава сорок вторая
Бэр ехал на юг по автостраде по направлению к Сеймору и постепенно избавлялся от тумана, несколько часов стоявшего у него в голове. Полицейские прибыли через несколько минут — сначала пара копов в форме подразделения, контролирующего район автострады, затем еще двое из отделения северо-запада и только потом нагрянуло начальство. Бэр спрятал оружие в кобуру и сидел рядом со Шлегелем. А портмоне раскрыл таким образом, чтобы все входящие могли сразу заметить его жетон. Это было его последнее сознательное действие, а затем наступил шок. Только что маленькие кусочки металла оборвали жизнь другого человека, но его оставили в живых, пролетев мимо. Разговоров было немного до того, как прибыл Помрой. Бэр смутно помнил, что здание оцепили, а затем и весь район. Врачи, судебные эксперты и фотографы занимались трупом Шлегеля. Рядом с отстрелянными им гильзами расставлялись карточки улик. Следователи искали застрявшие в стене за спиной Бэра пули, но нашли только три из четырех. Противник сделал четыре выстрела. Шлегель открыл огонь первым, но, стреляя вдвое быстрее Фрэнка, по каким-то причинам не попал в цель. Бэр знал его оружие — пистолет этой модели был печально известен тем, что имел слишком длинный ход курка. Возможно, поэтому он и промазал. Трудно точно стрелять не тренируясь. Да и тренируясь — тоже. Бэру дали бутылку воды и помогли подняться.
За допросом наблюдал Помрой. Бэр сухо объяснил, какие причины привели его в гараж, не упомянув о своих связях с полицией и группой «Каро». А затем рассказал, что произошло, когда он оказался внутри. Его предупредили, что вскоре могут вызвать для повторного допроса, и разрешили привести с собой адвоката. Когда снимавшие с него показания полицейские удалились, Помрой сообщил, что они забрали Флавию Инез и она уже сделала заявление. Викторию Шлегель в истерическом состоянии поместили в Картеровский госпиталь, где она находится под присмотром суицидолога. Прибывшая по вызову «скорая помощь» обнаружила мертвого Чарльза Шлегеля. Он погиб от удара ножом, и, судя по всему, это был не имеющий к остальному делу эпизод, хотя Бэр до конца в это не поверил. Местонахождение Кеннета Шлегеля и Кнута Богена в настоящий момент считалось неизвестным, и их разыскивали для допроса. Против них накапливались обвинения — от преступного сговора, организации азартных игр до вымогательства и убийства, и через какое-то время они непременно будут предъявлены.
— Легли на дно, — прокомментировал Помрой. — На их счет у меня голова пока не болит.
Бэр рассеянно кивнул.
— Верну, как только сумею, — полицейский приподнял пластиковый пакете револьвером и кобурой.
Он снова кивнул.
— Ну и на семейку ты напоролся.
Вокруг них продолжалась работа, но не с такой интенсивностью — наступила завершающая стадия: люди сворачивались и укладывали оборудование. Между Бэром и Помроем повисло молчание.
— Я могу идти? — спросил Бэр.
Прежде чем согласиться, Помрой долго пристально на него смотрел.
«Что я знаю о семье как таковой? — думал Бэр. — Кроме той, которая только что была благодаря мне уничтожена». Он направлялся на юг к руинам своей семьи. Он проехал Сеймур и оказался в маленьком городке Валлония, где последние лет шесть жила с приемной матерью его бывшая, снова вышедшая замуж жена. Дорогу ему показывать не требовалось — он ее знал. Удивительно, как часто он ездил на юг, останавливался на улице в стороне от ее дома и смотрел, как она приходит и уходит. Бэру хватало сил, чтобы с ней не заговорить, но он хотел ее видеть. Поездки оборвались с год назад — тогда все его время отнимало расследование и еще он познакомился со Сьюзен. Она заполнила в его жизни место, которое, как он считал, ничем невозможно заполнить, и потребность в поездках отпала. И сейчас Бэру тем более казалось странным, что он проехал по гравиевой дорожке и остановил машину прямо перед дверью с почтовым ящиком, на котором было выведено слово «Вогель» — фамилия Линды. Удержаться оказалось невозможно — он поднялся по ступеням и постучал.
Через мгновение в дверном окне появилось все еще красивое лицо Линды. Она выглядела молодо — даже моложе, чем несколько лет назад, когда они разговаривали в последний раз. Лишь в черных волосах серебрилось немного седых прядей.
При виде Бэра глаза Линды засветились улыбкой, но она быстро взяла себя в руки и настороженно посмотрела на него.
— Фрэнки, что ты здесь делаешь?
— Сам не знаю, Линн, — ответил он.
Несколько мгновений они смущенно молчали, затем Линда открыла дверь и пропустила его в дом.
У нее было уютное жилище — не роскошное, но удобное. По фотографиям и спортивному инвентарю было ясно, что здесь живут дети. В доме присутствовал дух семьи.
— Тушеная говядина, — Бэр сказал это больше себе, чем ей.
— Тодд ее любит, — ответила Линда. — И Джин с Джередом тоже.
— Неудивительно. Отличная еда. — Его слова не заставили ее улыбнуться.
— Я только что заварила кофе. Хочешь? — Бэр кивнул. Оказывается, кое-что осталось как прежде: Линда все так же с обеда до вечера баловалась кофе. Эта привычка не отбивала у нее сон. До тех пор пока не настали плохие времена. Когда умер Тим, она вовсе перестала спать. Бессонница не прошла даже после того, как она завязала с кофе, зато стала страдать мучительными головными болями. Они вдвоем лежали без сна и не могли побороть горе. Теперь привычка вернулась, и это, вероятно, свидетельствовало о том, что Линда пришла в норму. Она налила кофе и подала Бэру чашку.
— У тебя неприятности, Фрэнки? — Линда посмотрела на его забинтованную в гараже врачом «скорой помощи» руку.
Бэр промолчал.
— Ты бледен как бумага. Если ты приехал, на это есть какая-то причина.
— Были неприятности, — кивнул он. — Но теперь все позади.
— Я рада. — Линда смущенно переминалась с ноги на ногу.
— Тебе здесь нравится? — спросил Бэр.
Она кивнула:
— Да. Приятно, спокойно. Люди не знают, что произошло. А если знают, не показывают виду. Я могу вести себя, как мне нравится.
— С Тоддом нормальные отношения?
