Андрей Серов - Черный список
– Любопытно… Любопытно глянуть, с кем этот парень сведет нашего Полищука.
– Нужно будет подготовиться. По полной программе – люди, судя по всему, действительно серьезные.
– Готовьтесь. Это уж – ваша забота. Тем более, что время еще, кажется, есть.
* * *Времени было ещё даже, пожалуй, слишком много. И тянулось оно невыносимо медленно – минута за минутой, час за часом… Во всяком случае, для господина Полищука.
Антон поежился от холода и повернул ключ зажигания. Двигатель «девятки» со стоном завелся, заработала печка, погнала воздух – и в салоне сразу стало немного теплее.
Полищук прикрыл на секунду глаза, но тут же снова заставил себя смотреть на пустынную улочку.
Время шло… Он сидел в машине вот так, почти без движения, откинувшись на спинку сидения, примерно с полуночи – а сейчас уже небо начинало покрываться бледно-серой пеленой рассвета.
Взгляд Полищука привычно вернулся к входной двери расположенного напротив дома. Потом скользнул снизу вверх, по рядам окон, нашел нужный этаж, задержался там…
Город нехотя начинал новый день.
Сначала по улочке прогрохотал грузовик какой-то коммунальной службы, потом пару раз мелькнули такси – и, наконец, беззвучно мигая синими спецсигналами пронесся дежурный автобус милиции. Постепенно, одно за другим, сначала с заметными интервалами, а потом почти разом, вместе, засветились в квартирах трудящихся лампы.
Появились первые пешеходы – торопливые, хмурые, как наступившее утро.
Свет в окне, в том самом, единственном, которое интересовало Антона, загорелся внезапно. Сквозь плотные кремовые шторы было невозможно разглядеть, что происходит внутри, но пару раз он явственно увидел мелькнувшие на кухне силуэты – и даже, кажется, услышал звук посуды.
Впрочем, это, скорее следовало отнести на счет воспаленного, измученного за ночь воображения господина Полищука…
Иногда сердце Антона вдруг судорожно сжимали холодные клещи – это случалось всякий раз, когда кто-то отворял дверь парадной и выходил на улицу. Потом, убедившись, что это опять не те, кого он ждет, Полищук снова откидывался на спинку сиденья.
Наконец, погас свет и за окошком с кремовыми шторами – и потянулась последняя минута ожидания, показавшаяся человеку в автомобиле вечностью:
– Господи, спаси! Господи, сделай так, чтобы я ошибся…
Но, видимо, время для молитвы уже прошло. Открылась дверь, и на тротуар ступила, брезгливо постукивая каблучком, госпожа Демидова. А вслед за ней со скучающей сытой физиономией в поле зрения Полищука появился человек, которого все называли просто по имени – Анатолием.
Наблюдатель прикусил губу, чтобы не застонать, но в руке Анатолия уже были ключи с брелком сигнализации – и вот припаркованный напротив парадной автомобиль негромко всхлипнул, подмигнув габаритными огнями.
Спутник Алисы мазнул быстрым взглядом вдоль улицы. Не заметив, судя по всему, ничего достойного внимания, он достал из кармана плаща пачку сигарет, одну сунул в зубы, прикурил, предложил даме…
Госпожа Демидова отрицательно помотала головой и что-то сказала – очевидно, что-то очень веселое, потому что оба они громко рассмеялись, не обращая внимания на тишину утренней улицы.
Прошла минута, потом ещё одна… Все это время Полищук сидел, замерев и почти неотрывно следя за беседующей в нескольких метрах парочкой. Наконец, Анатолий отбросил в сторону окурок, и потянул на себя дверцу пассажирской двери: пора, мол, ехать!
Но прежде, чем сесть в машину, госпожа Демидова придержала спутника за рукав плаща. Чуть потянула к себе, поднялась на цыпочки – и неторопливым, чувственным поцелуем впилась в его губы.
И этот жест Алисы, это движение любящей, требующей ласки женщины, сказали за несколько мгновений Полищуку больше, чем сотни тысяч слов, аргументов или неопровержимых вещественных доказательств.
Не раздумывая, Антон выскочил из своей «девятки»:
– Алиса!
Сейчас Полищук не видел ничего в этом мире, кроме двух фигур, замерших на тротуаре в нескольких метрах от него:
– Алиса… Алиса!
Полищук приближался шаг за шагом, и фигуры ожили – Анатолий суматошно, без всякого смысла завертел головой по сторонам, а женщина повернулась всем телом к Антону, будто пытаясь заслонить собой спутника от внезапной опасности.
Она даже попробовала что-то произнести, но Полищук уже поднял руку с тяжелым, впитавшим в себя долгое тепло ночного ожидания пистолетом.
– Не надо , Антон… Антоша!
Первые две пули попали госпоже Демидовой в грудь. Они отбросили её, опрокинули на спутника – лишив тем самым Анатолия остатков самообладания.
Вместо того, чтобы бежать или сопротивляться, мужчина зачем-то полез внутрь, в машину – так, что Полищуку пришлось целиться ему в согнутую спину, почти в упор…
Эхо выстрелов перекатилось от дома к дому, и почти сразу же растаяло в шуме проснувшегося города. Но не заметить, не услышать его было невозможно – и где-то там, наверху, за окнами, засуетились мирные жители. Кто-то, наверное, звал родных, полюбопытствовать, а кто-то уже набирал «ноль-два»…
Случайный прохожий, пенсионер с бидоном для молока, оцепенев наблюдал за происходящим – и только потом уже, после всего, запоздало спохватившись, метнулся в ближайшую подворотню.
– Алиса, ну зачем же ты так? – Господин Полищук равнодушно, с некоторым даже удивлением, посмотрел на пистолет в своей руке. – Алиса…
Он пожал плечами и медленно, не торопясь больше никуда, опустился на бетонный поребрик..
* * *– Откуда он взял оружие?
– Не знаю. Какая, собственно, разница… Хочешь ещё выпить?
Олег Савицкий с сомнением посмотрел на дно своего стакана, по которому перекатывались мутные розовые капли:
– А чего-нибудь… попроще нету?
– Сейчас закажем! – Адвокат Виноградов обернулся на стуле и сделал бармену несколько замысловатых жестов пальцами. Тот понимающе кивнул и завозился со своим профессиональным реквизитом. – Водочки?
– Годится. Не люблю я, Саныч, все эти коктейли… Так вот, насчет оружия – что?
– Опять ты об этом… У самого Полищука спроси!
– У него теперь спросишь, как же… – усмехнулся оперативник. – Вы же его черт-то куда упрятали, в психушку!
– А что было делать? В тюрьму отдавать?
– Ну, все-таки – два трупа…
– «И одною пулей он убил обоих – и бродил по берегу в тоске!» – На мотив знаменитого танго пропел Виноградов. Стало ясно, что он уже основательно пьян:
– Помнишь? «Там, где любовь… Там, где любовь – там всегда проливается кровь!» Временное помешательство, буйный психоз на почве ревности и неразделенной любви… Сумасшедший, больной человек – какие вопросы?
– В спецбольнице, надо сказать, тоже не курорт.
– Ну, как кому! Все-таки, наверное, получше, чем на зоне… Ничего, полечится годик-другой за решеткой, потом мы его куда-нибудь переведем, в приличное место, а потом, глядишь, и совсем парня выпишут.
– Ловко это у вас получается. Профессионально!
– Олег, что нельзя сделать за деньги – можно сделать за большие деньги. Или – за очень большие деньги, понимаешь?
– Понимаю, – Савицкий поднял глаза на официанта с подносом. – Ставьте сюда!
– И ещё огурчиков принеси, – распорядился Виноградов. – Знаешь, таких…
Официант кивнул понимающе – и исчез.
Он казался таким же элегантным и респектабельным, как все здесь, в клубе Ассоциации игорного бизнеса, начиная от дверных ручек, а заканчивая сверхсовременными акустическими системами.
Картины Бенуа, Левитана, Маковского, старинное оружие на стенах, антикварные столовые приборы… И тут же – бильярдная, сауна, и даже мини-гольф для тех, кому лень или невмоготу преодолеть по свежему воздуху полсотни метров до теннисного корта.
Впрочем, все это великолепие было скрыто от посторонних глаз – мало кто из прохожих, оказавшихся в районе телебашни, обращал внимание на неприметное здание, примостившееся где-то на самом краю одного из городских стадионов. Даже великолепные автомобили, выстраивающиеся по вечерам за высокой оградой, становились сразу же невидимы с улицы, и не будили ни в ком социальную зависть и классовое возмущение.
Случайный человек попасть внутрь не мог. Покой членов Клуба и их гостей надежно оберегали отборные, специально натасканные охранники – и, разумеется, выполненная по последнему слову техники электронная аппаратура…
Адвокат поднял рюмку:
– За твой успех, Олег! Поздравляю.
– Да брось ты… Прекрати.
– Ну, почему же? Такое громкое раскрытие… Как у них там получилось, по официальной версии? Госпожа Демидова из неких личных, корыстных мотивов решила устранить Зайцева, наняла киллеров – а потом уже её любовник прикончил исполнителей. Так? И в землю закопал, и надпись написал… Но ревнивый муж узнал обо всем, впал в буйное помешательство – и все! Р-расплата оказалась кр-ровавой… Так?
