Системный сбой - Александр Николаевич Бубенников
А Лида старалась изо всех сил подыгрывать Ветрову, не осознавая до конца ни степени грозящей ей опасности, ни степени внешней защиты жертвы, отданной на заклание. Она открыто и непосредственно любовалась букетом роз, подаренного Ветровым, обнимала свободной от цветов рукою шею. Восклицала пылко, как после долгих месяцев разлуки, которые он посвятил работе в отпуске над книгой, как раб на галерах:
– Ой, как ты исхудал за эти месяцы, почернел лицом… И всё-таки какой же ты красивый и мужественный, раз дошел вопреки всему и всем до своей цели… Как я соскучилась по тебе…
Но на душе его было неспокойно и тревожно. Несколько раз он скашивал глаза вправо и влево – Седого нигде не было. Уже подымаясь в лифте в квартиру Лиды, Ветров получил долгожданную эсэмэску от Седого: «Осторожно, ее пасут и у неё в квартире жучки. Как позвоню тебе, срочно иди к метро». Подписано было: Эрл Грей, Седой граф, что по давнишнему уговору означало опасность высшей категории.
Сердце Ветрова готово было выскочить из груди после прочтения сообщения в дверях квартиры Лиды, где он был в последний раз на дне ее рождения, когда ей исполнился двадцать один год.
– Боже мой, – воскликнул Ветров излишне театрально, снимая в прихожей ботинки, оставаясь в одних носках и не ища тапочки, – как это было всё давно и совсем недавно одновременно.
Пока она ходила по кухне, возилась с чайником и чашками, гремела посудой, Ветров написал на листе бумаге: «Тебя пасут и прослушивают. Пока неясно, кто. Возможно, полиция, возможно, бандиты. Тебя будет охранять Сергей Павлович. Тот самый Седой, что помог мне и Вере. Он и я будем звонить тебе только на кафедру. Верь ему и в свою звезду. Он – профи и само воплощение справедливости. Мы защитим тебя – верь нам».
Лида прочитала записку с блестящими тревожными круглыми глазами, накрыла заварной чайник полотенцем, чтобы тот настаивался хотя бы несколько минут, подошла к Алексею, обняла его за плечи, притянула к себе его голову и нежно и доверчиво поцеловала его в лоб трижды.
– Спасибо, Алексей, за всё.
– За что – за всё? За цветы, что ли? – шутливым громогласным голосом отреагировал бурно Ветров.
– За всё, за всё, – ответила Лида уверенно и восторженно, – что здесь, что перед поездкой нашел всё-таки немного времени для меня.
Ветров написал на обратной стороне листа бумаги: «Сейчас мне позвонят. И я должен 6уду идти. Сразу же после звонка попроси меня, чтобы я остался у тебя на ночь. Так надо».
И в это время зазвонил мобильник Ветрова. Алексей, показав пальцем на потолок и приложив палец к губам, затараторил бодро по телефону:
– Вера, я немного задерживаюсь по срочным делам… Да, да, всё связано с моим скорым отъездом… Не волнуйся, ложись… Наталка спит?.. Всё нормально?.. И слава Богу… Скоро буду, не волнуйся… Счастливо…
Лида во время разговора смотрела на него круглыми сияющими глазами, но сразу же после его окончания требовательно попросила:
– Я хочу, чтобы ты остался у меня на ночь… Как тогда, понимаешь?..
– Это невозможно, меня ждут… Новые дела и сообщения – и всё связано с моим скорым отъездом…
Она снова раскрыла объятья, и теперь уже Ветров радостно и благодарно поцеловал ее в лоб, трижды. Она, стоя уже в дверях, с прощальным жестом руки воскликнула:
– Как я боялась, что ты уже другой, что ты непоправимо изменился в худшую сторону за то время, что я тебя не видела. А ты всё тот же, созданный для великих дел, как и Андрей. Я счастлива, что в моей жизни случились вы двое, Алексей и Андрей… Прощай и береги себя…
– Ты береги себя, Лида… Если с тобой что случиться, я не перенесу… Я хочу, чтобы ты была счастливой… Прощай…
Ветров спешил в метро. Интуиция – великая веешь на белом свете – подсказывала ему, что Седой где-то рядом, фиксирует, не увязался ли за ним, Ветровым, какой-нибудь собачий хвост. Когда он подойдет, на платформе метро, в вагоне или при выходе из метро на его станции, Ветров не знал, только чувствовал, контакт будет только тогда, когда Седой по своей профессиональной привычке убедится – хвоста нет, всё спокойно. Ветров почувствовал, что от напряжения и ожидания встречи с опасностью сильно продрог, в какой-то степени ослаб и устал. Но увидев на платформе Седого с сияющей бритой головой, успокоился и приободрился.
Только у самого своего подъезда Седой подошел к нему и протянул свою крепкую руку:
– Здравствуй. Не возражаешь, если я переночую у тебя. Есть разговор. К тому же скоро метро закрывают, а на такси при наших пенсиях увольте.
– О чем речь, Палыч. Мы с Верой будем только рады такому позднему, но дорогому гостю.
– Если Вера не спит, ей тоже есть, что услышать и сказать.
– Не спит, Палыч, верная жена всегда ждет верного мужа.
– Не шибко-то веселись, старик, всё серьезно донельзя… – Перед входом с Ветровым в подъезд он цепким проницательным взглядом еще раз, на всякий пожарный случай окинул ночное пространство. Удовлетворенно кивнул головой за проделанную работу. – Всё чисто, что и требовалось доказать… Подробности и инструкции тебе, Вере и Лиде – дома, за ночным чаем. Напоишь?
Вера обрадовалась, увидев Алексея рядом с Седым.
– Я почему-то так и подумала, что вы на пару действовали… Рада вас видеть, Сергей Павлович, можно поцеловать вас, спасателя и спасителя нашего… А блестящая лысина вам идет – вы моложе стали на десяток лет…
– Чего не сделаешь, чтобы нравиться очаровательным женщинам, – отшутился Седой, сначала поцеловав руку Вере, а потом подставляя под женские поцелуи лоб и щеки.
– Сергей Павлович у нас сегодня ночует… – Разъяснил ситуацию Алексей. – Постели нам в кабинете… Разумеется, раскладушку мне, а королевское ложе на раскладном кресле – это спасателю Палычу… А на кухне за чаем его инструкции тебе и мне – Лиду надо выручать из беды…
На кухне за чаем Седой, внимательно глядя на Веру, начал издалека. Что в продолжающейся Большой Игре она, Вера, должна верить Алексею, верить ему, Седому, как никогда раньше. Ибо для спасения Лиды, спасения всех присутствующих здесь Алексею надо будет до конца, до самого упора отыграть свою роль старого возлюбленного Лиды в театральном действе,
