Татьяна Полякова - Держи меня крепче
– Ага, – хмыкнул Артем. – Только наш незабвенный один являлся, особо нигде не светясь, скромный был мужик, царство ему небесное, а Грузнев с целой сворой, но вот умом его господь обделил.
– Почему? – нахмурилась я, не понимая, куда клонит Вешняков.
– Ну, может, не умом, а провидческим даром. Мог бы предположить, что ты обратишься к мужу, а он, в свою очередь…
– Тут ты не прав, – перебил Лялин. Мы, конечно, заткнулись и стали слушать старшего товарища, распахнув глаза и уши. – Допустим, Грузневу надо на время устранить надоедливого мента. Подбросить наркоту – самый простой способ. И самый надежный. Вот только почему бы не сунуть конверт в машину? Не в пример проще, чем в ящик стола в кабинете. Как я уже сказал, выходы на местную шпану у Грузнева есть, следовательно, все легче легкого: конверт в тачку подбросили, Туманову заяву накатали, и тот с большим рвением бросился ловить злодея, то есть тебя, Артем. Но… Прояви Тагаев интерес к делу, ему бы не составило труда выйти на исполнителей, а вслед за ними и на Грузнева. Оттого ребята пошли путем непростым и извилистым. Грузнев отправляет с наркотой адвоката, а Леня Еремеев продажного мента Туманова. Леня с предложением Грузнева согласился, потому как был уверен, что в случае чего Тимур решит: подстава – дело рук Молчанова, раз с его сыном вышла скверная история, и теоретически у папаши был повод гневаться на Артема. Только по этой причине Грузневу адвокат и понадобился. Так что вовсе он не глуп. Хоть и не шибко умен, раз его уже вычислили, – подмигнул Лялин, но тут же посуровел: – Хвалиться, конечно, нечем. Если бы Молчанов случайно разговор не подслушал и за адвоката не взялся… Лишний раз убеждаешься, что все предусмотреть невозможно.
Мы посмотрели на Вешнякова с братской любовью, а он хмыкнул:
– Вот скажите на милость, зачем все это Грузневу? То есть я наши прошлые фантазии помню, но все равно в толк взять не могу: если их Лукьянов интересует, зачем время тратить на меня, на тебя… – кивнул он Лялину. – Ну, да, занервничает наша девушка, это понятно, и все-таки что-то я не въезжаю.
– Я по дороге сюда о том же думала. Кстати, фамилия Корзухина всплывает слишком часто то здесь, то там. Меня это настораживает. А вас нет?
– Еще как, – кивнул Лялин. – Допустим, к происходящему он имеет самое непосредственное отношение, то есть Грузнев действует с его подачи. Повод вроде бы есть: ты копалась в его личной жизни. Предположим, ему это неприятно. Но… на кой черт огород городить, раз дело-то выеденного яйца не стоит, точнее, вовсе нет никакого дела.
– И я того же мнения, – пожала я плечами. – В последнее время он на меня здорово сердит, однако наши неприятности возникли несколько раньше. Вот я и стала вспоминать: когда?
– Что – когда? – буркнул Вешняков.
– В какой момент на нас посыпались неприятности, – терпеливо пояснила я.
– Ну, и чего вспомнила? – спросил Артем, а Лялин усмехнулся.
– Разные люди висели у меня на хвосте, но вели себя смирно. А вот после убийства Арапченко… – вздохнула я.
– Чего в нем особенного, в убийстве, я хочу сказать? – усмехнулся Вешняков, но уже начал прикидывать.
– Выяснением этого и следует заняться, – пожала я плечами. – Кто теперь ведет дело?
– Новиков. Ты его знаешь. Я два часа назад с ним говорил, ничего нового. Получили ответ на запрос, но и там особо поживиться нечем. Свидетелей по-прежнему никаких. В общем, пока дело дохлое.
– Покопаемся, – постановила я.
– Надо решать, что с адвокатом делать, – напомнил Лялин. – Можно на него надавить, никуда он не денется, признает все, как миленький. И подпишет.
– Ага, – хмыкнул Артем. – А эти придурки возьмут и грохнут его от избытка энтузиазма. Леня Тагаеву клялся, что в этом деле чист, и вдруг выясняется, что он там по самые уши.
– Лене убивать Дергачева смысла нет, – возразил Олег. – Адвокат о нем ничего не знает, это мы своим умом дошли, что Леня в деле, раз Туманов у него с руки ест. Но все это надо еще доказать.
– Вот именно, – поддакнул Вешняков. – Допустим, Дергачев признание напишет. Дальше-то что? Грузнев ментов пошлет подальше, скажет, что тот сдуру его оговорил. И Дергачев крайним окажется.
– Ты его еще пожалей, – хмыкнул Лялин.
– Жалеть я его не собираюсь, но если Грузнев решит подстраховаться, будет лишний труп. Оно мне надо?
– Тогда что делать?
– Не знаю, – махнул рукой Артем. – Поживем – увидим.
– Думаю, стоит поговорить с Дедом, – заметила я.
– А это зачем?
– Намекну, что гости ведут себя шумно.
– Они здесь с его благословения.
– Не спорю. Но если правильно повести разговор, кое-что может выгореть.
Артем хмыкнул, демонстрируя свои сомнения, а Лялин подумал немного и кивнул:
– Может.
Артем взглянул на него с удивлением, но промолчал. Он, как и я, привык полагаться на мнение старшего товарища.
– Как твои дела? – неожиданно задал мне вопрос Лялин.
– Да нет никаких дел.
– Албанец больше не появлялся?
Я прикинула, стоит ли говорить правду. Если скажу о звонке, придется рассказать о Лукьянове.
– Нет. Точно сквозь землю провалился.
– Послал бы бог такое везение, – буркнул Артем.
– Парень занятный, – подумав немного, заметил Олег. – Мои ребята найти его так и не смогли. Я подумал, может, Тимуру больше повезло?
– Не знаю. Он мне ничего не говорил. Зато глаз с меня не спускает.
– Выходит, и ему не повезло, – кивнул Олег.
Я взглянула на часы и засобиралась в контору, намереваясь встретиться с Дедом. По дороге в который раз мысленно прокрутила события последних дней. Итак, в городе появляется Грузнев, подозревающий, что Лукьянов где-то здесь. Он горит желанием с ним разделаться. Предположительно с этой целью усложняет мне жизнь, а заодно и моим друзьям. Рассчитывая на то, что я занервничаю, потеряю осторожность и выведу его на Лукьянова. Допустим, так и было. Но затея с наркотой слишком сложна и заковыриста, значит, цель ее должна быть посущественнее желания потрепать мне нервы. Артем сказал, что на тот момент он не вел никаких дел, которые могли бы вызвать у кого-то столь бурную реакцию, а неприятности начались после убийства Арапченко. Интуиция мне подсказывает, именно это и есть причина происходящего. Вот только что Грузневу за дело до убитого отца-одиночки? И почему понадобилось отстранять Вешнякова от расследования? Корзухин познакомил Грузнева с адвокатом. Конечно, это может быть случайностью… И все же… В ближайшее время я навещу Новикова, надо с ним потолковать. Грузневу вполне по силам устроить мелкие пакости Лялину, такие возможности у него есть. Лукьянов пытался меня уверить, что неизвестные злодеи посягали на мою жизнь. Это точно не Грузнев. Во-первых, это нелогично, если они на живца ловят Лукьянова, во-вторых, у него нашелся бы исполнитель из своих, а тут Интернет и прочая чушь. Надо бы попросить Вешнякова узнать о дорожно-транспортном происшествии, в результате которого погиб человек… впрочем, если Лукьянов сказал, можешь проверить, значит, и время тратить не стоит, он парень обстоятельный. Если не Грузнев жаждет моей крови, то кто? А главное: с какой стати? Надо, надо покопаться в этом убийстве. То, что Артема Грузнев подставил, – уже факт, а рядом с ним маячит Корзухин. Случайность или нет? Вопросов много, а вот с ответами пока проблемы.
Я подъехала к конторе, с удовлетворением отметив, что машина Деда на стоянке. Теперь главное, чтоб он меня принял. Ритка сообщила, что Дед в кабинете один, я постучала, сунула свой нос в святая святых и была удостоена благосклонным кивком. Прошла, села, почесала за ухом, мысленно перекрестилась для придания себе бодрости духа и начала излагать. Через шестьдесят секунд Дед посуровел лицом.
– Надоела ты со своим Вешняковым, – отмахнулся недовольно.
– А дело вовсе не в Вешнякове, – не обращая внимания на высочайший гнев, ласково ответила я и продолжила свой рассказ.
По ходу дела отец родной мрачнел все больше, что я с удовлетворением отметила. Как любой самодержец, он не терпел посягательств на свою власть, а тот факт, что за его спиной люди затеяли некие игры, иначе как посягательством на власть не назовешь. Тем более что граждане пришлые, которые здесь без его команды чихнуть не имеют права. А тут не только чихнули – развернулись вовсю и не считают нужным отчитываться в своих действиях. Именно эту мысль я и попыталась довести до сознания Деда и преуспела. Его рука потянулась к телефону. В течение десяти минут он сделал несколько звонков, говорил на повышенных тонах и нелицеприятно. Самыми мягкими выражениями были «гопота» и «деятели сраные», прочие тоже в словаре русского языка не отыщешь. Когда Дед прибегал к ненормативной лексике, люди тут же постигали всю тяжесть своих грехов, впадали в священный трепет и лучшее, что могли для себя сделать, рухнуть ниц и признаков жизни по возможности не подавать. Я удовлетворенно кивала в такт его словам, разделяя монаршие гнев и негодование. Всегда приятно, что по шее получает кто-нибудь другой, а не ты. Данное обстоятельство сильно способствует вере во вселенскую справедливость.
