Ирина Арбенина - Ночь лунного страха
Аня вежливо кивнула:
— Ну, конечно, милая пани Черникова, я отлично вас понимаю….
— И ведь я пересчитываю чашки не потому, что… — Хозяйка «Королевского сада» запнулась, подыскивая слова. — А просто потому… Ну, не знаю, как вам и объяснить! Я просто люблю порядок, вы понимаете?
Аня вежливо кивнула. А про себя усмехнулась: пани Черникова была в точности как ее замечательная, ухоженная и аккуратная страна, где все делалось по порядку и по ранжиру. В самом деле, если бы кофейники пани Черниковой, стоящие на полке всегда носиками на север, вдруг однажды встали носиками в разные стороны, — это означало бы, что мир перевернулся! Пани Черникова, разумеется, пересчитывала чашки потому, что любила порядок… И еще потому, что так делали ее мать, ее бабушка и прабабушка; и ее прапрабабушка, вне всякого сомнения, делала точно так же.
Молодой человек, явно скучавший, слушая этот разговор — «Тоже мне происшествие! — было написано на его лице. — Чашка исчезла!» — невежливо зевнул.
— Пожалуй, пора прогуляться… — заметил он.
— В такую погоду? — удивилась Аня.
— Ничего, я морозоустойчивый, а также, впрочем, жаростойкий… И вообще пуленепробиваемый!
— Даже так?
— И только так! И вообще я такую погоду люблю.
Ветрище что надо. Как раз для кайтсерфинга.
— А это еще что такое?
— Неужели не знаете? — И стараясь быть понятным для столь отсталой части человечества, молодой человек снисходительно объяснил:
— Один из способов использовать движущую силу ветра для активного времяпрепровождения…
— Какой-то новый и модный вид спорта?
— Может, и модный, но уж никак не новый! Знаете, однажды — довольно уже давно! — китайский император Хо А Ким попросил своего придворного мастера воздушных змеев сделать такого змея, чтобы все соседи удивились. Когда через два года змей был готов, император сел в карету, поднял змея — и больше правителя никто не видел! После чего о воздушных змеях надолго забыли.
— А теперь вспомнили?
— Молодой и активно развивающийся вид спорта!
С помощью змея можно кататься по воде, на сноуборде, хоть на телеге по асфальту…
Светлова с интересом слушала молодого человека, у которого — это было заметно — только и забот в жизни было, что придумать, на какой «доске» еще покататься…
Под завывания ветра за окном Симпатичный поднялся с дивана.
— Надеюсь, мы вас все-таки еще увидим… — заметила Анна. — В отличие от этого императора… Как его?
— Хо А Ким.
— Вот-вот…
Симпатичный рассмеялся и вышел из гостиной.
— Вот так… Все «хи-хи» да «ха-ха», а потом вдруг " оказывается, что у мадам Черниковой пропадают чашки из буфета, — неодобрительно заметила ему вслед Вронская.
— Он вам не нравится? — поинтересовалась Аня.
— Мне? — Вронская пыхнула сигареткой. — В общем, ничего не имею против — паренек скорее даже симпатичный… Даже очень симпатичный! Но мне, — она заговорщически понизила голос, — не нравится, когда кое-кто выходит из чужой комнаты…
— Вы это видели?
— Своими глазами!
— Он выходил из чужой комнаты?
— Именно.
— Был в гостях?
— Ничего подобного! Могу поклясться: хозяйки комнаты в тот момент в ней не было.
— Даже так? Поклясться?
— Именно! Стала бы я иначе волноваться… У вас случайно ничего не пропало?
— Да как будто бы нет. Все на месте. — Аня подумала про Кита, свое главное сокровище.
— У меня тоже — ничего! — разочарованно заметила Вронская. — Даже серьги с бриллиантиками на месте.
— Ну вот видите! Вам могло показаться, что этот молодой человек выходит из чужой комнаты… Вдруг ошиблись?
— Да что я, слепая? И ничего такого я себе в тот вечер не позволила, — парировала Вронская, оценив Анин намек. Все в «Королевском саду» уже знали, что мадам Вронская не прочь ближе к вечеру пропустить рюмочку-другую, а также третью и четвертую…
— А кто-нибудь в отеле поднимал шум из-за кражи денег или драгоценностей? — спросила Светлова.
— В том-то и дело, что нет, — так же разочарованно вздохнула Вронская.
— Ну, вот видите, — снова попробовала развеять ее подозрения Аня.
— А я вот думаю: может, он фетишист?
— Фетишист?
— Ну да… Это такое, знаете ли, отклонение…
Своего рода сексуальное извращение. Когда мужчины крадут у объекта страсти белье, колготки… Я даже спросила у мадам Гоцци…
— Ах, вот, значит, что…. Значит, это на колготки мадам Гоцци он покушался? — Светлова постаралась сохранить серьезный вид, чтобы не обижать собеседницу. — Право же, необычный какой-то у него объект страсти… Странный, однако, у вашего подозреваемого выбор и странный вкус…
— А что вы хотите?! Если он и вправду извращенец, то ему все равно! — убежденно парировала Вронская. — Хоть бы мадам Гоцци сто лет исполнилось…
Ему все равно!
— То есть вы хотите сказать, лишь бы были колготки?
— Разумеется! — убежденно воскликнула полька.
— Ну, что же, пожалуй… Не стану спорить. К счастью, мне почти ничего не известно о личной жизни фетишистов.
— Ну вот! — победоносно заключила Вронская, подразумевая, по всей видимости, что уж ей-то тут равных нет.
— Кстати, а они, эти фетишисты, не могут за окнами подглядывать? Скажем, наблюдать, как объект страсти переодевается и все такое? — вдруг припомнив «зайчика», поинтересовалась Светлова.
— О-о! Да они все могут! — Вронская явно была фетишистах самого скверного мнения.
— Любопытно… — заметила Аня. — Сколько нового можно узнать.., в таком тихом местечке, как отель «Королевский сад». Так что же, вы не договорили: что ответила вам мадам Гоцци?
— Увы… Когда я спросила ее, не пропало ли у нее что-нибудь из личных.., ну, так сказать, очень личных вещей.., интимных.., она сказала то же, что и вы.
— Что именно?
— Что я ошиблась… И никто к ней в номер, разумеется, не заходил.
Вронская вздохнула, махнула огорченно рукой и наполнила свою опустевшую рюмочку кофейным ликером.
Несколько раз за вечер Светлова навещала спящего Кита. Поправляла сползшее одеяло, убеждалась, что все о'кей и мальчишка крепко спит, и снова возвращалась к камину.
В один из таких визитов к спящему сыну Анна столкнулась в полуосвещенном коридоре с пани Черниковой. Она на ходу любезно улыбнулась хозяйке «Королевского сада». И на какую-то долю мгновения что-то показалось Светловой необычным в торопящейся пани-хозяйке отеля…
Но вечер был слишком приятным, чтобы обращать внимание на мелочи. Ирландский ликер «Бейлис» был, как и полагается «Бейлису», на высоте; ветер за окном завывал особенно протяжно, придавая теплу камина особый шарм — мол, нам особенно тепло, когда на улице так холодно…
Короче, приятный вечер у камина закончился далеко за полночь.
Самыми стойкими полуночниками оказались Аня и мадам Вронская.
Где-то в половине первого ночи наступил момент, когда они остались в гостиной совсем одни.
И Светлова тоже засобиралась.
— Спокойной ночи! — попрощалась она с полькой.
Всю ночь Ане казалось сквозь сон, что она слышит какие-то чужие, непривычные для их отельчика голоса, звук автомобильных двигателей, шум останавливающихся у ворот отеля машин. Все это отчего-то связывалось у нее во сне с замкнутым, озабоченным лицом пани Черниковой, проскользнувшей накануне вечером мимо нее в коридоре.
Но все эти странные ночные звуки перекрывал сильный, почти ураганный шум ветра, и наутро Анна решила, что ночные голоса ей либо приснились, либо почудились.
Утром она все равно проснулась рано. Внутренние часы работали отлаженно — Ане хотелось проснуться раньше сына, чтобы успеть спокойно заняться собой и позавтракать.
Удивительно… Но в пустынном зале, где все было готово для завтрака, опять находилась одна мадам Вронская. Светловой очень хотелось поинтересоваться: уходила ли на ночь мадам к себе в номер? Но Вронская ее опередила.
— Поздравляю… — буркнула полька, едва Анна села за свой стол.
— Поздравляете?
— Угу… Представьте, голубушка, у нас мертвец!
— Как вы, извините, сказали? Мертвец?
— Ну да! Труп… Понимаете?
— Не очень. В каком смысле «у нас»?
— В самом прямом! У нас в отеле! В номере.
— Какой ужас… Кто-то умер?
— Ну уж это я не знаю, умер или что…
— Что значит — «или что»?
— Или помогли умереть…
— Час от часу не легче… Но кто же это?
Светлова оглядела пустующие столики, перебирая в уме своих соседей по отелю.
Вронская сделала страшное лицо:
— Вы не поверите! Это мадам Гоцци!
— Какой ужас! Неужели сердце?
Вронская уклончиво пожала плечами.
— А ведь бедняжка вела такой правильный и здоровый образ жизни! Эти долгие прогулки на гору… — посетовала Анна.
— А я всегда говорила, что все это чушь! Этот ваш самый здоровый образ жизни! Вот я курю, а, как видите, жива и здорова… А ваша мадам Гоцци! С ее правильным образом жизни, представьте, окочурилась!
