Сергей Банцер - Неположенное счастье

Волковой вместе со вторым пилотом Пилюгиным приводят самолёт к месту назначения по показаниям бортового навигатора GPS и курсовой системы. Нет, конечно, на ИЛ-76, который доставил из Бургаса в Ломо те самые ящики, штурманы есть. Но на ИЛ-76 Волкового не возьмут, даже, если кто-то его и порекомендует. После той контузии в Кандагаре он просто не пройдёт медкомиссии.

А старый АН-26 когда-нибудь развалится в воздухе. Может, откажет турбина, а, может, какой-нибудь борец за свободу народа запустит по нему «Стингер». Точно такой, какие, возможно, погрузили в его самолёт чернокожие ребята на дальней полосе аэродрома Ломо.

Не то, чтобы Волковой не боялся смерти. Он просто о ней не думал. Может быть потому, что тогда, когда он сидел за правым штурвалом «Чёрного тюльпана», а у него за спиной в грузовом отсеке стояли запаянные цинковые гробы с восемнадцатилетними мальчишками, у него что-то перемкнуло в голове. А потом его ещё хорошо шарахнуло в Кандагаре. И тоже головой. Поэтому сейчас он вообще не любит думать. Это очень хорошая черта. Без неё лучше и не соваться в эти жаркие места.

Глава 3

Ночной полёт над Гвинейским заливом

Борис Симкин по прозвищу Казбек являлся правой рукой управляющего филиалом «Куртис Аэрофлай» Грегори Цукермана. Хотя Волковой подозревал, что настоящим хозяином Симкина является не жирный Грегори, а владелец «Куртис Аэрофлай» мистер Майкл Куртис. Тот самый тип с пивным животом в красной рубашке и бермудах по колено, которого он когда-то видел.

Казбек являл собой продукт союза чеченки и еврея. Можно сколько угодно удивляться тому, как причудливая судьба свела Нону Томаеву с Михаилом Симкиным, но факт остаётся фактом. Внешний облик Казбеку передала его чеченская мама, ну, а ум и фамилию – еврейский папа. Благодаря такому счастливому стечению обстоятельств, в общем-то, ничего конкретно не умеющий делать Казбек, ценился мистером Куртисом за преданность, унаследованную от маминых предков, и гибкий ум, переданный по линии папы. Поэтому Казбек стал доверенным лицом Куртиса в филиале Ломо. Чернобородый Симкин, вооружённый автоматом Калашникова, являлся четвёртым человеком на борту транспортника АН-26, совершавшего ночные полёты из республики Того в район реки Куэбе на юго-западе Анголы. Именно Казбек получал всегда оплату за доставленный товар. Как правило, это были необработанные алмазы, которые он перевозил в кожаном мешочке, покоящемся на его груди.

Тропические сумерки коротки. В этих экваториальных широтах их практически вообще нет. Солнце вертикально садится за горизонт, и через полчаса всё погружается в полную темноту. Но, самое непривычное то, что это происходит всего в шесть часов вечера. А завтра в шесть утра снова взойдёт солнце, и через двадцать минут наступит тропический день.

– Экипаж, взлетаем. Рубеж – 200.

– Двигатели на номинальном.

Волковой плавно отпустил педали тормозов и самолёт покатился по взлётной полосе.

– Скорость сто, сто двадцать, параметры в норме. Сто пятьдесят, сто восемьдесят, рубеж!

– Взлет продолжаем, – скомандовал Волковой и плавно взял штурвал на себя.

– Есть отрыв! – доложил Бутлеров.

Самолёт оторвался от взлётной полосы и, набрав высоту, лёг на курс юго-восток. Через несколько минут он растворился в чёрном бархате тропического неба.

Когда самолёт набрал высоту шесть тысяч метров, стал вновь виден закат над Гвинейским заливом. Оранжево-чёрная полоса гигантским полукругом опоясывала горизонт справа от летящего самолёта.

Закатный свет проникал в кабину через правое остекление и заполнял пространство причудливыми бликами и тенями. На экране GPS-навигатора светилась янтарная нитка береговой линии этого района Западной Африки. Зелёной линией был отмечен маршрут полётного задания. В начале этой линии светилась яркая красная точка, фиксирующая текущее положение самолёта. В левом верхнем углу высвечивалась количество принимаемых спутников, ниже скорость и текущие координаты, в правом – пройденное расстояние и расстояние до конечного пункта. Что ещё нужно штурману для полного счастья?

Через час полёта оранжевая полоса заката сузилась сначала в тонкую нить, а потом исчезла совсем. Кабина освещалась только подсветкой круглых шкал контрольных приборов и светом взошедшей луны. Её призрачные отблески время от времени мерцали где-то далеко внизу в тёмных водах Гвинейского залива. Справа по курсу на чёрном бархате неба ярко сияли пять звёзд Южного креста.

Красный курсор положения самолёта приблизился к янтарному контуру береговой линии. Счётчике километража на GPS показывал триста сорок километров. Это значит, что внизу Нигерия.

Волковой прильнул к левому остеклению кабины, силясь в чернильной мгле разглядеть какие-нибудь огоньки береговой линии. Внизу действительно показались еле различимые светлячки. Это тебе не ночная гуляка Европа, залитая ночью светом рекламы и уличных фонарей, видных из космоса. Африка самый тёмный континент на ночной стороне планеты. Почти такой, как спящий Атлантический океан.

– Произвожу корректировку курса, – сообщил Пилюгин. Автопилот выключен.

Через некоторое время красный курсор на экране навигатора вновь лёг на зелёную линию курса.

– Курс 310. Перехожу на автопилот.

Волковой откинулся в кресле и закрыл глаза. Как обычно, Пилюгин будет вести самолёт до захода на посадку. Да и сам заход будет выполнять Пилюгин. Волковой в это время будет смотреть вниз и пытаться разглядеть посадочные огни. Как правило, зайти на курс посадочной глиссады удаётся не с первого раза. Тем более, что глиссады-то никакой на самом деле нет. Поэтому на снижении за левый штурвал садится Волковой. А до этого можно дать глазам отдохнуть и немного вздремнуть.

Курсовая линия навигатора вновь приблизилась к африканскому берегу.

– Под нами Габон, – сказал Пилюгин. – Через сорок минут мы будем над Анголой.

Значит, минут тридцать Волковой ещё может покемарить. Он должен сохранить силы и остроту зрения для посадки. Почему-то каждый раз в этом месте он начинает думать об одном и том же.

…Когда-нибудь он перестанет летать и откроет собственное дело. Он уже всё продумал. Это будет фирма, организующая сафари в саванне на севере Того. Три-четыре крытых джипа с усиленным кузовом с туристами будут выезжать из Ломо и углубляться вглубь страны, где в дикой саванне можно встретить слонов, антилоп и зебр. Затем будет импровизированный лагерь, горящие костры для отпугивания хищников, «Джонни Уокер» из настоящих армейских фляг, шашлыки из мяса дикого козла и ночёвка в саванне. На следующий день посещение туземной деревни, этнографическое представление с танцами и настоящим шаманом. И третий день отдых на пляже в Ломо, эвкалиптовая роща, коктейль «Поцелуй тропиканки» и дайвинг в лагуне. Нужно будет открыть пару офисов, для начала можно только в Москве и запустить рекламу. Ну и конечно визовая поддержка, трансфер Москва-Бургас-Того, бронирование номеров в отеле. Но на всё это нужны деньги. А это значит одно – нужно ещё полетать.

Новая родина дала ему приют, счёт в банке, возможность почувствовать себя мужчиной, а главное она дала ему работу! Правда, опасную, поэтому долго на ней не протянешь. А что мужчина без работы? Так, биологическая особь со вторичными мужскими признаками.

– Командир, входим в воздушное пространство Анголы, – доложил Пилюгин.

– Навигационные огни выключить, режим радиомолчания.

С этого момента начинается самый опасный участок маршрута. Может случиться что угодно. Конечно серьёзных средств ПВО, например, зенитно-ракетного комплекса «Оса» или даже старинного С-75, с тех пор, как русские уехали домой, в этих местах уже нет. Но какой-нибудь шальной зенитчик, которому почему-то не спится в такое время, может вполне открыть огонь из скорострельной «Шилки». Ну, и есть ещё «Стингеры» и «Стрелы». Их здесь осталось предостаточно.

Конечно, диспетчер на башне в Луанде уже видит их на экране локатора. Если бы самолёт приближался с юга, то диспетчер, скорее всего, поднял бы переполох. Может быть, даже какой-нибудь уцелевший МИГ-21 подняли бы на перехват. Но с юга уже давно никто не летает, а севера мало ли кто там может лететь над Атлантикой. Хотя большинство нормальных людей в такое время здесь спят. Поэтому и летает их Антон по ночам.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1