Сергей Асанов - Ведьма

– О бабах в мужском обличье. Что именно он рассказывал?

– Что вы двое последние могикане на нашей грешной земле. Когда случится Страшный суд, спасетесь только вы двое и те, кого вы сможете зажать у себя в подмышках.

У Михаила отвисла челюсть.

– Погоди, погоди… Что он сказал?

Володя рассмеялся:

– Да ты не парься! Он был пьян в этот момент, как мой сосед перед смертью, царствие ему небесное.

Миша цокнул языком.

– Ты циник, Вов.

– Жизнь заставила.

– Какая она сука.

– Кто?

– Жизнь, жизнь. Ты кушай, не отвлекайся.

– А-а, пасиб.

Володя был вполне добродушным и безвредным парнем, которому чертовски не везло с личной жизнью. Точнее, она у него была довольно бурная, но какая-то… безрезультатная, что ли. Ни одна из его пассий не собиралась с ним надолго задерживаться, а до постели вообще доходила лишь каждая третья. Словом, ни туда ни сюда.

– Тебя опять бросили, – как бы между делом сказал Михаил, попивая кофе.

Володя замер. Кусок ароматной пиццы с ветчиной и грибами застыл на половине пути к распахнутой челюсти.

– Ты пытаешься убедить себя, что ничего нового в этом смысле не произошло, – продолжал Миша, – но на самом деле ты потрясен. «Сколько ж можно от меня бегать? Что со мной не так?» Об этом ты думаешь, старик?

Володя положил пиццу на тарелку, вытер руки о салфетку.

– Ладно, друг, убедил. Старая жопа Саакян был прав.

Миша улыбнулся. Прочесть мысли бесхитростного Володьки Капустина (как он с таким интеллектуальным багажом преподает русскую литературу?) не требовало приложения серьезных усилий.

– Ты у всех можешь так в башке ковыряться?

Михаил придвинулся к нему поближе.

– Тебе скажу: в принципе да, плюс-минус нюансы. И если ты проявишь себя как еще одна баба в штанах и с яйцами и растрезвонишь об этом по всему университету, я нашлю на тебя пожизненную мигрень.

– Да ну?

– Как два пальца…

Володя с восхищением покачал головой:

– Ну ты, блин… Чумак хренов!

– Не надо ассоциаций, я тебя умоляю.

Володя тихонько поаплодировал.

– Да, в самом деле очень убедительно. И у меня к тебе сразу два предложения.

– Слушаю.

– Первое: взамен моего молчания про твои способности я получаю твое молчание относительно моих успехов на личном фронте. Точнее, неуспехов.

– А типа никто не в курсе.

– Нет, старик, одно дело – сочинять байки и шушукаться в курилках, и другое – забраться ко мне сюда. – Володя постучал пальцем по виску. – Мы договорились?

– Конечно, ты мог бы и не просить. Я в этом смысле как врач-психотерапевт, никогда ни с кем чужие тайны не обсуждаю. Второе предложение?

Володя все-таки сначала засунул в рот пиццу и отпустил себе немного времени на удовольствие. Прожевав, он заговорщически подмигнул.

– Могу свести с ребятами из «Ясновидящего».

– Из чего?

– Реалити-шоу такое на «Неон-ТВ» идет. Не смотрел разве?

– Я не смотрю телевизор.

– Совсем?

Миша кивнул.

– С ума сойти… Ладно, не важно. Ты не хочешь себя попробовать в этом деле?

– Зачем?

– Мне кажется, у тебя есть все шансы победить.

– А зачем?

Володя с шумом опустил руки на стол.

– Заладил как попка! Что – зачем?

– Зачем побеждать в этом реалити-шоу?

– А зачем люди вообще побеждают?! – Володя начал кипятиться. Как человек эмоциональный и увлекающийся, он всегда быстро закипал и в такие минуты был очень забавен, словно щупленький сержантик-дед, которого не слушаются новобранцы. Пожалуй, его стоило жалеть. – Слушай, друг, – сказал Вова, – у тебя честолюбие атрофировано начисто, как у сантехника Афони, или ты просто набиваешь себе цену?

Михаил улыбался.

– Чего ты прешься, чудик? Ты всю жизнь собираешься сидеть в этом вузе и дышать Саакяну в анус?

– Фу, блин, Вован!

– Что – Вован? Ты слушай, слушай, что тебе искренний друг говорит. Тебе такого больше никто не скажет, даже твоя Ленка Хохлова, две пятерки ей в зачетку… Ты не имеешь права отсиживаться в своей раковине, старик. Думаешь, Господь Бог направо и налево раскидывает такую благодать? Ни фига подобного!

Володя разделался с пиццей и перешел к кофе.

– Может, ты не знаешь, но я всю жизнь мечтал быть писателем. Я строчки в альбомах для рисования авторучкой выводил уже в двухлетнем возрасте, я читал в школе как проклятый все подряд – что задавали, чего не задавали и что удавалось достать за сданную макулатуру. Знаешь, скока мне лет?

– Знаю.

– Так вот, мне почти сорок, и все, что я сейчас умею, – это копаться в чужих книгах, чужих мыслях и чувствах. Я, наверное, хорошо копаюсь, грамотно, но я сам ничего путного не могу написать. Я пробовал много лет, прежде чем понял, что я – футбольный тренер, не способный пробить пенальти. Я отдал бы все, что у меня сейчас есть – а у меня, старик, ни хрена нет, кроме болеющей матери, собаки и долгов, – чтобы хоть одна обложка с моим именем мелькнула на прилавках книжных магазинов, но я ничего не могу написать…

– Володь…

– Заткнись и слушай, что тебе говорят. Тебе Бог дал чуть больше, чем остальным смертным. Он не просто так раздает такие подарки, он ждет ответной реакции, он ждет результатов. Это как с большим рабочим дрыном: ты можешь до старости, укрываясь в туалете, мастурбировать на фотографию Ксении Собчак, но не лучше ли таким прибором осчастливить какую-нибудь ивановскую ткачиху? Она ж тебя, эта ткачиха, на руках носить будет, дурень!

Володя умолк. В глазах прыгали чертики.

– А говоришь, что ничего написать не можешь, – произнес Миша, – с таким-то образным языком. Трепач.

– Я делаю то, чем меня наделила природа. А ты должен заниматься своим делом. Пойдешь на шоу – попробуешь свои силы в серьезном деле, может, поможешь кому-нибудь. А потом у тебя будет имя… И от своего предназначения тебе уже точно не укрыться. Ну, Собчак или ивановская ткачиха – что выбираешь?

Миша отодвинул поднос с пустыми тарелками, хлебнул немного кофе.

– А посередине ничего нет?

4. О вреде хорошего звука

Был в съемочной группе «Ясновидящего» еще один человек, который имел все основания ненавидеть это шоу. Алексей Кузьмичев выполнял обязанности звукорежиссера, и именно ему выпадала честь прикасаться к участникам. Ни гримеры, ни костюмеры постоянного и настолько плотного контакта с экстрасенсами не имели, а вот Кузьмичев успел ощупать несколько десятков человек. Он цеплял к их одежде микрофоны.

О своих ощущениях Леша предпочитал не распространяться, хотя коллеги догадывались, что ему есть что рассказать. И операторы, и осветители, и даже монтажеры в аппаратной не скрывали, что во время съемок иногда чувствуют себя плохо или наоборот – испытывают какой-то небывалый энергетический подъем, и в этом смысле очень многое зависело от настроения участников шоу. Все эти чудики, обладающие экстрасенсорными способностями, не всегда контролировали выброс энергии. Кто-то из проигравших, уходя с площадки, мог бросить что-нибудь в сердцах, и половина персонала потом целый день не слезала с толчка. Кто-то не выспался, кому-то жена не дала или, наоборот, дала слишком много, и все это безобразие могло выплеснуться непосредственно во время съемок. Поэтому Леша Кузьмичев наверняка чувствовал что-то особенное, поглаживая экстрасенсов по одежде, выбирая место для «жучка».

– Ну, как она вблизи? – спрашивали его в курилке друзья-операторы, вспомнив, что Кузьмичев накануне готовил к интервью молодую колдунью Леру. Дело было на съемках второго сезона, в кареглазую, жизнерадостную и фигуристую двадцатипятилетнюю Леру были влюблены все поголовно, включая ведущего, актера амплуа вечного мачо Кирилла Самарина, и перекинуться с ней парой фраз, не говоря уже о том, чтобы пощупать, считалось великим счастьем. (Увы, Лера вылетела из проекта на пятой программе, показав в целом весьма скромные результаты, и ее уход вызвал такой транс у мужской половины группы, что на следующий день почти у всех наблюдалось дикое похмелье. Не иначе наколдовала девка!)

– Ну так как она? – донимали Лешку коллеги.

Немногословный Леха лишь пожимал плечами. У Леры платье было с роскошным декольте, и звукорежиссеру пришлось изрядно потрудиться, чтобы пристроить микрофон, не разрушив композиции.

– Леха, ты видел ее сиськи?

– А запах чувствовал?

– А как у нее?..

– А что?..

В конце концов Леша сдался, понимая, что друзья не отстанут, пока не получат информацию из первых рук.

– Ребята, – буркнул он, обильно покраснев, – у меня весь день стоял так, что хоть дубленку вешай.

Друзья были в восторге.

– Ну, старик, это не новость! Тут ей не надо быть колдуньей, все равно встанет!

Леша только смущенно кивнул и не стал уточнять, что всегда был совершенно равнодушен к чарам Леры, предпочитая собственную, во всех отношениях очаровательную молодую жену, и своими прелестями колдунья не могла вызвать такую убойную и длительную эрекцию (от которой, кстати, потом жутко ломило). Скорее всего Лера так пыталась его соблазнить. Жестоко, но бесперспективно.