Татьяна Полякова - Бочка но-шпы и ложка яда

Слушала я его невнимательно, то и дело теряла нить разговора, отвечала невпопад, он обиделся и замолчал, а я продолжила копаться в себе, пытаясь отыскать причину беспокойства. «Надо было спросить у Софьи о ее госте, не пришлось бы сейчас ломать голову», — досадливо подумала я и как раз в этот момент услышала крик.

Кричал, вне всякого сомнения, Олег Петрович, наш садовник. «Должно быть, кто-то из соседских ребятишек пролез на территорию», — решила я, но крики не утихали.

— Что там случилось? — проявил любопытство Денис и даже выглянул в окно. Совершенно напрасно, между прочим: окно выходило на дорогу, а крик раздавался из сада, то есть с противоположной стороны.

Тут дверь комнаты без стука распахнулась, и я увидела Наталью. Лицо ее раскраснелось, точно она бежала бегом не один километр, глаза вытаращены, она комкала руками передник, потом вытерла им глаза и заголосила:

— Лариса Сергеевна, голубушка, горе-то какое…

— Что случилось? — вскочила я.

— Сусанна выпала из окна…

— Что значит — выпала? — растерялась я.

— Свалилась со второго этажа и, должно быть, что-то сломала.

— Слава богу, — вздохнула я, но тут сообразила, что звучит это, мягко говоря, сомнительно, и развила свою мысль:

— Я-то боялась, что она, чего доброго, разбилась насмерть.

Лицо Натальи приняло довольно странное выражение, в нем явно читалось сожаление.

— Жива, слава тебе господи, но расшиблась, должно быть, сильно, мычит и очень гневается.

— Где она?

— В клумбе.

— Почему в клумбе? Ах ты господи… Идемте же скорее.

Мы бросились в сад. Наталья бежала первой. Зря Сусанна утверждала, что она нерасторопная, двигалась Наталья очень живо, я за ней едва поспевала в развевающемся пеньюаре и в домашних туфлях, которые соскальзывали с ног. За мной трусил Денис, дважды он чуть не наткнулся на меня, когда я внезапно тормозила, лишившись обуви, и деликатно покашливал. Обогнать меня он так и не решился, должно быть сочтя это невежливым. Таким образом мы оказались в саду. И возле дома в самой большой клумбе я увидела Олега Петровича, Софью и Розу, они что-то разглядывали на земле. Я подбежала ближе и наконец увидела Сусанну. Старушка лежала на спине, сложив на груди ручки, точно готовилась скончаться. Я подняла голову: судя по всему, она выпала из окна своей комнаты, высота приличная.

— С ума она сошла, что ли? — пробормотала Софья. Я шикнула на нее и обратилась к Сусанне: рая кобыла борозды не портит". Тогда отчего на душе кошки скребут?

Обычно мы с парикмахером болтали все то время, что он работал. Денис обожал поговорить и знал обо всем, что происходит в городе. Я охотно поддерживала беседу. Но сегодня все было по-другому.

Слушала я его невнимательно, то и дело теряла нить разговора, отвечала невпопад, он обиделся и замолчал, а я продолжила копаться в себе, пытаясь отыскать причину беспокойства. «Надо было спросить у Софьи о ее госте, не пришлось бы сейчас ломать голову», — досадливо подумала я и как раз в этот момент услышала крик.

Кричал, вне всякого сомнения, Олег Петрович, наш садовник. «Должно быть, кто-то из соседских ребятишек пролез на территорию», — решила я, но крики не утихали.

— Что там случилось? — проявил любопытство Денис и даже выглянул в окно. Совершенно напрасно, между прочим: окно выходило на дорогу, а крик раздавался из сада, то есть с противоположной стороны.

Тут дверь комнаты без стука распахнулась, и я увидела Наталью. Лицо ее раскраснелось, точно она бежала бегом не один километр, глаза вытаращены, она комкала руками передник, потом вытерла им глаза и заголосила:

— Лариса Сергеевна, голубушка, горе-то какое…

— Что случилось? — вскочила я.

— Сусанна выпала из окна…

— Что значит — выпала? — растерялась я.

— Свалилась со второго этажа и, должно быть, что-то сломала.

— Слава богу, — вздохнула я, но тут сообразила, что звучит это, мягко говоря, сомнительно, и развила свою мысль:

— Я-то боялась, что она, чего доброго, разбилась насмерть.

Лицо Натальи приняло довольно странное выражение, в нем явно читалось сожаление.

— Жива, слава тебе господи, но расшиблась, должно быть, сильно, мычит и очень гневается.

— Где она?

— В клумбе.

— Почему в клумбе? Ах ты господи… Идемте же скорее.

Мы бросились в сад. Наталья бежала первой. Зря Сусанна утверждала, что она нерасторопная, двигалась Наталья очень живо, я за ней едва поспевала в развевающемся пеньюаре и в домашних туфлях, которые соскальзывали с ног. За мной трусил Денис, дважды он чуть не наткнулся на меня, когда я внезапно тормозила, лишившись обуви, и деликатно покашливал. Обогнать меня он так и не решился, должно быть сочтя это невежливым. Таким образом мы оказались в саду. И возле дома в самой большой клумбе я увидела Олега Петровича, Софью и Розу, они что-то разглядывали на земле. Я подбежала ближе и наконец увидела Сусанну. Старушка лежала на спине, сложив на груди ручки, точно готовилась скончаться. Я подняла голову: судя по всему, она выпала из окна своей комнаты, высота приличная.

— С ума она сошла, что ли? — пробормотала Софья. Я шикнула на нее и обратилась к Сусанне:

— Как вы себя чувствуете?

— Мерзавец, — прошипела она. — Вор. Тюрьма по нему плачет.

— По кому? — не поняла я. Забота о здоровье тетушки отошла на второй план — если Сусанна по-прежнему ругается, значит, ничего страшного. Да и что какой-то второй этаж для старушки?

— Это он, — грозно сказала она, ткнула в меня пальцем, откинула голову и более не произнесла ни слова, лишившись сознания.

Мы в растерянности переглянулись.

— Неужто умерла? — пробормотала Роза. — Быть такого не может.

— Да звоните же в «Скорую»! — завопила я.

Первым в себя пришел Денис, он и вызвал «Скорую помощь». Мы ждали ее, продолжая толпиться в клумбе.

— Нет чтобы в кусты упасть, — горестно вздыхал Олег Петрович, оглядывая клумбу, которая теперь выглядела так, точно на ней паслось стадо бегемотов. — Бабушке-то все равно, в кустах тоже мягко, а здесь труд двух месяцев. Ведь каждый цветочек…

— Олег Петрович, замолчите, — шикнула Софья. — О цветах ли сейчас печалиться, когда мы потеряли тетушку.., возможно, — добавила она со вздохом.

— Вряд ли, — с сомнением заметила Наталья, приглядываясь к старушке. Должно быть, Наталья, как и я, считала Сусанну бессмертной.

— Кто-нибудь видел, как это произошло? — спросила я.

— Я была в кухне, — пожала плечами Роза.

— Я у себя, — торопливо заговорила Наталья. — Слышу, Олег Петрович кричит, ну, я сюда…

— Я тоже услышала, как кричит Олег Петрович, — пояснила Софья. Окна ее кабинета тоже выходили на дорогу, следовательно, видеть она ничего не могла.

Мы уставились на Олега Петровича. Выходило, что если кто-то что-то видел, так только он. Олег Петрович крякнул, еще раз оглядел клумбу и заявил:

— Я видел, как бабушка из окна вылезала.

— В каком смысле? — растерялась я.

— Ну.., открыла окошко и, видно, что-то рассматривала, вылезла до самых ног. Я еще подумал, как бы не свалилась.

Я вновь подняла голову. Окна второго этажа французские, то есть до самого пола, окно Сусанны распахнуто настежь, что неудивительно при такой погоде. В целях безопасности на окне укреплено кованое ограждение, наподобие балконного, высотой пятьдесят сантиметров. Если очень увлечься, вполне можно вывалиться.

— Что ее так увлекло? — спросила Софья, обращаясь к Олегу Петровичу. Как видно, ее волновали те же вопросы, что и меня.

— Кто ж ее знает, — пожал плечами Олег Петрович. — Вон в ту сторону смотрела, — ткнул он пальцем в правое крыло здания. На первом этаже там размещалась кухня, на втором — спальня Софьи и кабинет покойного мужа, окна моей спальни выходили на другую сторону. Я вспомнила слова Сусанны и невольно нахмурилась.

— Если она следила за мной, то совершенно напрасно, — заявила Роза. — Я сроду чужого не брала, хоть ты меня обыскивай. И нечего за мной в замочную скважину подглядывать.

— В вашей честности никто не сомневается, — поспешно заверила ее я. Терять такое сокровище, как Роза, не хотелось, а дама она характерная, чего доброго, хлопнет дверью, и где я найду ей замену?

— Чего ж мы стоим здесь? — озарило Наталью. — Надо ее в дом перенести.

— Нельзя, — вмешался Денис. — Если у нее переломы, то пусть до врачей лежит, а если умерла, то до милиции.

— О господи, — ахнула Наталья, и тут со стороны улицы раздался автомобильный сигнал.

— Наверное, «Скорая», — обрадовалась я.

— Я встречу, — сказала Наталья и побежала к калитке. Все это время тетушка лежала, запрокинув голову, не подавая признаков жизни.

— Все-таки второй этаж, — с надеждой заметила Софья и в ответ на мой укоризненный взгляд торопливо перекрестилась.

Врач был молод и обладал редким чувством юмора, в том смысле, что его шутки казались смешными только ему.