Элмор Леонард - Контракт с коротышкой
– В меня уже стреляли, один раз – случайно, два – умышленно. Но я все еще жив и буду жить так долго, сколько захочу. А это значит, что ты должен убраться – подальше от меня и Гарри. Если ты все поймешь правильно, мне не придется выбрасывать тебя с этого балкона.
* * *– Теперь моя очередь, – промолвил Кэтлетт, чувствую поддержку Марвина Гэя и приятную тяжесть сорок пятого калибра в правой руке, внутри шелкового кармана.
– Ты имеешь в виду вот этот балкон? – Он подошел к Чили поближе. – Это – моя веранда, друг. И если ты настроен на грубый разговор, сойди с моего ковра, за который я заплатил по семьдесят баксов за ярд, не хочу его пачкать.
Если бы этот парень и дальше таращился на него, Кэтлетту пришлось бы показать пистолет, но Чили безропотно вышел на веранду и почему-то уставился на дорогу в Вэлли, взбирающуюся вверх по скалам. Кэтлетт взглянул на Медведя, предлагая тому тоже выйти на веранду.
– Говоришь, в тебя уже стреляли? Верю, не могу только понять, почему ты жив.
– Повезло, но испытывать судьбу еще раз не собираюсь. Вот скажи, что мне делать? Идти к легавым и жаловаться? Я читал в газете, что одного парня баба грохнула и зарыла в пустыне только потому, что он вышиб ее из какой-то киношной сделки. Я был просто поражен – из-за какого-то вшивого кино. А потом засомневался, подумал: вполне возможно, если ставки высоки. А когда сам оказался в подобной ситуации и ты начал палить в меня, решил – о да, еще как возможно. Но я остаюсь, а ты уходишь. Понимаешь? Будет только так, и не иначе.
– Того парня грохнули из-за фильма с бюджетом больше сорока миллионов, – промолвил Кэтлетт. – Но знаешь что? Фильм провалился, и все потеряли деньги. Ставки высоки, однако высок и риск. А тебя с дороги я все равно уберу.
Марвин Гэй подошел уже к «родине храбрецов», к самому концу гимна, и Кэтлетт ощутил желание поторопиться, поскорее покончить со всем этим. Пора доставать пистолет – что он и сделал – и направлять его на Чили Палмера, стоящего в центре веранды.
– Ты ворвался в мой дом, и у меня есть свидетель. – Он взглянул на Медведя. – Или соучастник, мне все равно.
Чили Палмер выглядел глупо в этой лиловой футболке и костюмных брюках.
– Только на этот раз без звуковых эффектов. Без Джона Уэйна и Дина Мартина, палящих в плохих ребят в «Эльдорадо».
– Это было «Рио-Браво», – сказал Чили.
* * *– В «Эльдорадо» пьяницу играл Роберт Митчем, а в «Рио-Браво» в похожей роли снимался Дин Мартин. Джон Уэйн снимался в обоих фильмах. Играл Джона Уэйна.
Чили не знал, поверил ему Кэтлетт или нет, но он-то был прав. Он выиграл у Томми Карло пять баксов, когда они поспорили, в каком фильме снимался Дин Мартин. Хотел даже сказать Кэтлетту, но сейчас того это вряд ли интересовало. Поэтому он снова переключился на сегодняшнюю ситуацию:
– Ладно, твоя взяла. Я возвращаюсь в Майами, ты становишься киномагнатом. Никогда не спорю с человеком, наставившим на меня ствол. – Такого огромного пистолета он никогда не видел. – Уеду сегодня. Если хочешь, можешь даже посмотреть, как сажусь в самолет.
Кэтлетт не опустил пистолет, но взгляд его стал довольно спокойным, и Чили даже подумал, что он вот-вот скажет: «О'кей, вали отсюда». Потом, может, пригрозит, мол, если я тебя еще когда-нибудь увижу…
Но тут в разговор вмешался этот долбаный Медведь:
– Давай, Кэт, стреляй. Я – свидетель.
На глазах у Чили ствол поднялся на несколько дюймов и уставился ему прямо в грудь.
– Не стоит, – промолвил он. – Точно тебе говорю.
А этот Медведь, что он делает? Хватает Кэтлетта за руку и говорит:
– Нужно все обставить, как следует. Подготовить легенду для легавых. Если уж я в этом участвую, давай все сделаем как в кино. Ты стоишь здесь, он идет на тебя. Ты не хочешь в него стрелять, и он это знает. Поэтому ты пятишься задом и откладываешь выстрел до тех пор, пока у тебя не остается другого выбора.
– Чтобы потом сказать: «Я его предупреждал, офицер», – включился в игру Кэтлетт. – «Но он все шел и шел на меня…» Послушай, у него должно быть оружие, хотя бы нож.
– Потом подложим. Он стоит здесь… – Медведь схватил Чили за плечи и отвел на два шага назад, к двери, после чего махнул рукой Кэтлетту. – Перейди сюда. Хорошо. Теперь начинай пятиться. Давай.
– Ты так делал в кино, да? – спросил Кэтлетт.
– Ты иди к нему, – велел Медведь Чили.
Чили не двинулся с места:
– Ты что, с ума сошел?
Он попытался вывернуться и смыться, но Медведь крепко держал его за плечи.
– Так, хорошо, – кивнул Медведь Кэтлетту. – Понимаешь, зачем мы это делаем? Чтобы ты мог потом рассказать, как все было на самом деле. Шаг за шагом.
Чили увидел, что Кэтлетт, стоявший в пяти шагах от перил на фоне Лаурел-Кэньон, кивнул.
– За меня не беспокойся.
– Итак, я скажу: «Начали» – и отскочу. Подожди пару секунд и отступай к перилам, только быстро, как будто в отчаянии. Схватись за перила одной рукой и прижмись к ним спиной, как будто упираясь. И возьми пистолет обеими руками. Готов?
Кэтлетт, повернувшись вполоборота, кивнул.
– Начали!
Чили хотел вывернуться, нырнуть в гостиную, но за спиной высился Медведь, его ручищи крепко сжимали его, и он не мог вырваться, не мог пошевелиться, потому что не шевелился Медведь, который почему-то даже не попытался «выйти из кадра».
Поэтому Чили смотрел прямо на Кэтлетта, он видел, как тот сделал два шага назад, одной рукой нащупал перила, выставив вперед пистолет, сделал еще шаг – но почему-то не остановился, а полетел вниз, вместе с перилами, зависнув на мгновение в воздухе и будто хватаясь за пустоту.
Парень, певший государственный гимн, перешел к «Слишком высоких гор не бывает». «Здесь он не очень прав», – подумал Чили, подойдя к краю веранды и посмотрев вниз. Футами ста ниже, среди чахлых кустов, он увидел неподвижно лежащего Кэтлетта в белом халате. Медведь подошел и встал рядом.
– Черт возьми, как это могло случиться? – удивился Чили.
Медведь принялся доставать из карманов старые болты и гайки. Вытерев об рубашку, он бросил их в пропасть.
– Сам понять не могу.
* * *Глядя на высокое небо, Кэтлетт догадался обо всем, о чем следовало догадаться еще наверху, вместо того чтобы глазеть на Чили Палмера. Черт, Медведь ведь слишком туп, чтобы придумать такое – он сам ему подсказал идею. Медведь пришел к нему вчера вечером и даже признался в этом, а Кэтлетт все глазел на Чили Палмера, тогда как надо было смотреть на Медведя. Знал ведь, что придется убить обоих, но как дурак слушал Медведя и не задумывался над словами – потому что все было как в кино… Впрочем, если бы он задумался хотя бы полминуты и ответил Медведю: «Да пошел ты», после чего просто грохнул их обоих, то все равно не догадался бы о перилах. Нет, когда-нибудь вечером он бы вышел на веранду, чтобы послушать боссанову или приятный девичий смех, чтобы посмотреть вниз, на освещенный бассейн, на веселящихся киношников, которые знают, как жить. Ему казалось, что он почти долетел до бассейна, но Кэтлетт не мог повернуть голову, чтобы убедиться в этом, не мог пошевелиться, чувства уходили…
28
Чили вернулся к Карен, они прошли на кухню, и он объяснил ей, как все произошло:
– Он упал с веранды и разбился насмерть.
– Упал с веранды, – повторила она.
– Перила почему-то не выдержали, когда он к ним прислонился.
– Перила не выдержали…
– Да, и он упал. Пролетел футов сто.
– Ты спускался туда?
– Медведь спускался, я бы не смог, слишком круто.
– Это был несчастный случай? Ну, то есть ты его не бил, не скидывал оттуда?
– Я готов пройти тест на детекторе лжи, чтобы подтвердить, что ни один из нас к нему не прикасался.
– Но в полицию звонить не стал.
– В доме был чемодан, полный кокаина. Кроме того, Кэтлетт пугал меня пистолетом. Все еще хотел пристрелить меня.
Карен налила кофе. Она сидела напротив него за столом и смотрела, как он кладет в чашку две ложки сахара, медленно помешивает, задумчиво попыхивая сигаретой. Затем он тоже посмотрел на нее, и она даже подумала, что он спросит, не наблюдает ли она за ним и сейчас, но он не спросил. Только улыбнулся, продолжая помешивать кофе. А потом перестал улыбаться и сказал:
– Думаешь, это я его? Я же сказал, что нет, но ты все еще сомневаешься. Как мне оправдаться?
Карен ничего не ответила. Крутой парень. Или пытается таким выглядеть. Она его совсем не знала и, возможно, никогда не узнает. Но решила для себя: «Чудесно, пусть будет так – Кэтлетт свалился с веранды».
– Ты испугался?
– Конечно испугался.
– По твоему виду не скажешь.
– Тогда испугался, а сейчас-то чего бояться? Сколько, по-твоему, я должен бояться?
Они помолчали. Она услышала, как он дует на кофе, делает глоток.
– Встреча в два тридцать. Гарри хочет заехать за нами.
* * *Они расположились за кофейным столиком гостиной части кабинета Илейн и ждали, пока Майкл наговорится по телефону. Гарри уверял всех, что сразу понял, какой чудесный получится фильм – только услышал эту историю, и сразу понял. Илейн сказала, что у нее еще есть сомнения, так как ростовщика вряд ли можно считать типичным положительным героем. Гарри сразу же заявил, что в этом-то вся прелесть, любовь женщины вызывает метаморфозу этого преступника, который раньше готов был трахнуть кого угодно. Илейн понадеялась, что герой все-таки не станет слишком мягким и у него не повиснет. «Господи», – подумал Чили, не веря собственным ушам. От стола Илейн вернулся Майкл и сел рядом с Карен на жесткий диван. Чили в темно-синем костюме смотрел на Майкла в поношенной кожаной куртке и думал: а что, если эта та самая куртка, которую он видел в «Везувио»?
