Владимир Колычев - Перебиты, поломаны крылья
А ночью после отбоя в палату принесли три бутылки водки, купленной на деньги, которыми разжился Илья. И Кирилл не стал отказываться, хотя, казалось бы, с его поджелудочной он должен был воздержаться. Но нет, пил наравне со всеми, кого Илья подпустил к своей шконке.
К полуночи от водки не осталось и следа. Лесок грамотно разбил все бутылки, раскрошил и размельчил их в мусорном ведре, смешал с мусором. На этом ночные посиделки закончились, возле Ильи остался только Кирилл. Он был порядком пьян: и водки много выпил, и после долгого воздержания развезло.
– Ты мне скажи, брат, как мне дальше жить? – глядя куда-то в пустоту, спросил он. – Я в тюрьме, а мать одна, денег только на дом хватает, газ да свет оплатить. А на огород сил нет…
– У вас дом? – спросил Илья.
Он тоже чувствовал, как мягко плещется хмельная брага в голове.
– Дом, – кивнул Кирилл. – Небольшой дом на Первомайской… Лучшее место в городе, у реки. Рядом такие особняки, что мне и не снилось… Ты тоже небось в особняке живешь?
– Да нет, просто дом хороший, у озера…
– У озера? Знаю я эти места. Там тоже неплохо. Особняки там… Ты не думай, я не завидую, нет. Просто обидно. Из-за какой-то проститутки вся жизнь кувырком. А ведь я мог денег заработать, дом построить. Жена бы меня не бросила, если б не эта… Жил бы сейчас как человек. А я в дерьме… И все из-за этой твари… Найти бы ее, паскуду… А-а, ладно, чего уж там. Что было, то было… В тюрьме тоже есть жизнь. Своя философия здесь. Если умеешь себя вести, не пропадешь, а я к этому делу привычный. Но мать у меня на воле, волнуюсь я за нее…
– Да, мать – дело святое, – кивнул Кирилл. – Ты спать не хочешь?
– Да нет… Вчера всю ночь мучился, а сейчас совсем отлегло. Водка, видать, целебная. Так хорошо сейчас, что и спать неохота. Да и подниматься надо, идти… Может, я здесь, рядом с тобой посижу? А потом уйду…
– Сиди. Только не засни.
– А если засну?
– Засыпай. Только ко мне не ложись…
– Не дождешься.
Кирилл предпринял попытку встать с края шконки, но пошатнулся и вернул свой седалищный нерв на место.
– Сейчас, только точку опоры найду… Я же физик, представление о конструкции опорно-двигательного аппарата имею… Сейчас-сейчас…
Видимо, расчет оказался неверным, и вторая попытка не принесла ему желаемого результата. Он так и остался сидеть на шконке, облокотившись рукой на спинку.
– Сейчас-сейчас…
Сначала закрылись глаза, затем упала на руку голова.
– Сейчас… – засыпая, пробормотал Кирилл и затих.
Илья пожал плечами и уронил голову на подушку. Ему тоже хотелось спать. Кирилл ему мешал, но раздражения не было.
Заснул он быстро. И приснилась ему Нила. Не самая красивая женщина, но во сне он возжелал ее страстно. Только она почему-то удалялась от него. Вроде бы шла навстречу, распахнув объятия, но с каждым шагом вперед на два уходила назад. И в конце концов оказалась на самом краю пристани, где стоял на швартовых моторный глиссер. Как будто ветром забросило ее на борт, как будто какая-то сила вместе с лодкой потянула к центру озера, где с шумом закручивался чудовищных размеров водоворот. Илья испугался, но все же бросился за Нилой. Необычная легкость в теле уверила его в том, что он может взлететь – надо лишь посильней оттолкнуться.
И он действительно взлетел. Но только для того, чтобы тут же упасть – в самый эпицентр воронки. Падая, он увидел, как разворачивается на сто восемьдесят и уходит к берегу глиссер с Нилой на борту. Илья остался один на один со стихией, не в силах совладать с ней. Его закружило, утянуло на дно. Вода какая-то теплая и даже сухая, но липкая и тягучая, как деготь. В тот момент Илья не понимал, что ему нельзя открыть рот, чтобы вдохнуть воздух. И пытался его открыть. Но ничего не получалось. Затвердевающая жидкость давила на лицо, намертво склеивая губы и ноздри. Он задыхался, темнота перед глазами впитывалась в сознание, превращаясь в холодный чугун…
Но вдруг водоворот изменил свою полярность, превратился в смерч и вырвал Илью из глубин убивающего озера. Он зашвырнул его высоко в небо, под самые облака, и рассеялся в воздухе, как будто и не было ничего. Звенящая тишина в ушах и состояние вечного покоя. Но вот откуда-то с высоты послышалась музыка – что-то земное, в ритме хип-хопа. Илья поднял голову и увидел белое, но как будто забрызганное грязью облако в форме трейлера без прицепа. На нем с магнитофоном под мышкой сидела девушка. Вульгарные волосы цвета болотной лихорадки, порочные глаза, красная латексная юбка до пупка, колготки в крупную сетку.
«Залазь в кабину, дружок! – похотливо подмигнула она Илье. – Я много не возьму…»
«Ты кто такая?» – спросил он.
«Простая заплечная Маня… Видал?»
Она повернулась к нему спиной, показывая торчащий нож между лопаток.
«Маньяк постарался… Мученическую смерть приняла, а наверх не пускают. Грешную жизнь, говорят, вела, а перед смертью не покаялась. Говорила мне Любка, давай в церковь сходим, а у меня клиент подвернулся… Теперь вот катаюсь…»
«А убил кто?»
«Да ты его знаешь…»
«Кто?»
«Слушай, ты ко мне идешь или нет? Всего пятьсот рэ за час…»
Илья машинально сунул руку в карман – деньги на месте.
«Ну так что?»
«Нет. Я жене больше изменять не буду…»
«А изменял?»
«Не твое дело!»
«Ух ты какой! Бяка!.. Ладно, дуй на следующий этаж, там тебя ждут».
«Кто?»
«Да есть одна, в шалаше живет…»
Илья хотел спросить, кто именно ждет его, но проститутка махнула рукой, и его буквально ветром выдуло на еще большую высоту. На скорости он влетел в большое пушистое облако и вдруг упал – на зеленую травку небольшого летающего островка, посреди которого стоял камышовый шалаш. Из него вышла Эльвира с распущенными волосами и в платье из чешуйчатой материи с длинным и сужающимся книзу подолом.
«Илья, ну наконец-то! А я тебя жду-жду! – улыбнулась она. – Добро пожаловать к нашему шалашу!»
«Ты что здесь делаешь?»
«Я же сказала, жду тебя…»
«Ты же утонула…»
«А тебя задушили…»
«Кто задушил?» – Илья машинально схватился за шею, ожидая нащупать петлю на ней.
«Какая разница? Даже здесь, на четвертом небе, это не имеет значения… Кто убил, зачем убил – пустое. Важно, что ты здесь. Важно, как на земле жил… Вот я, например, выше четвертого неба не могу подняться…»
«Почему?»
«Мужу изменяла… Тебе не изменяла, а ему – да…»
«Со мной?»
«Не только…»
«С кем еще?»
«Какой ты любопытный… Ничего, это скоро пройдет… Помнишь, я убежать с тобой хотела. Ты обещал… Помнишь?»
«Помню…»
«Я хотела, а ты нет… А надо было убегать, тогда бы меня не утопили…»
«Кто это сделал?»
«Какой же ты настырный… Я люблю тебя, Илья. Только тебя одного и люблю. Там, на земле, мы не смогли быть вместе, но мы можем все исправить здесь, на четвертом небе. Ты не смотри, что шалаш наш небольшой, там, внутри, настоящий рай… Подойди ко мне, обними!»
Эльвира протянула к нему руки, и как будто какая-то сила потянула его к ней. До нее оставалось всего пара шагов, когда его нога провалилась в скрытую травой яму. Он насквозь прошел толщу небесного островка и полетел вниз, с четвертого неба на третье, ниже, ниже… Земная твердь стремительно приближалась. В ожидании удара Илья зажмурил глаза, но приземление оказалось мягким – он без боли вошел во что-то мягкое, теплое и привычное…
Глава двадцать вторая
Костя Лесков чувствовал себя героем. Отчаянно жестикулировал и широко распахивал рот, пытаясь вытолкнуть наружу эмоции, его переполнявшие.
– А я сплю, значит, гражданин начальник. Ну, сон такой хороший, как мы с женой, значит. Хорошо, вот. А тут теща вдруг! Ну такой кошмар, скажу я вам! Меня аж тряхнуло. Просыпаюсь, смотрю – этот подушку на него набросил и держит. Илюха, значит, трепыхается, а этот держит, держит. Глаза такие страшные – теща моя отдыхает, значит. Ну, смотрю, Илюха затих… А Илюха парень хороший, не жадный, ну а я за своих парней всегда горой. Вскочил я, значит, схватил табуретку и бабах по голове… Врача крикнул, тот Илюху откачивать стал, да. А меня, значит, в кандей закрыли…
Слишком хорошо Лесок приголубил Профессора, чуть не убил. Потому и закрыл его дежурный помощник в карцер, до выяснения. Илью в реанимацию, Кирилла Матюшина тоже. Один уже оклемался, а другой все еще без чувств.
– А зачем Профессор его душил? – спросил Андрей.
– Так а я откуда знаю!.. Может, приснилось что. Враг, может, приснился…
– Враг?!
– Ну, может, белая горячка прискакала. Выпил он много.
– Чего выпил?
– Водки, чего ж еще… Э-э, ну не водки, а воды простой. Ну, про самовнушение знаете, да. Это когда пьешь воду, а внушаешь себе, что это водка. И пьянеешь, да…
– А я-то думаю, чего от тебя перегарчиком несет, – жестко усмехнулся Андрей. – Тоже самовнушался? Водку где взяли?
– Водку?!.. Да говорю же – вода была…
– Я спрашиваю, где? – негромко, но резко и напористо спросил Андрей.
