Владимир Колычев - Ночная бабочка. Кто же виноват?
Глава 11
Мне снова, в какой уже раз, пришлось влезть в кредит, но я ни о чем не жалел. На этот раз я купил четырехкомнатную квартиру на своем любимом Кутузовском проспекте, в каких-то двух-трех километрах от отчего дома. И до ночного клуба рукой подать. Квартира продавалась с отделкой «под ключ» и стоила бешеных денег. Но я ни о чем не жалел. Дизайнерские изыски предыдущего хозяина пришлись мне по душе. А уж как Вика была довольна. Мы вместе ездили по магазинам выбирать мебель, но расстановку планировала она.
Обставились мы быстро. С моей помощью Вика навела идеальный порядок в доме и взяла его под свой трепетный контроль. О том, чтобы завести горничную и кухарку, не могло быть и речи. Я помнил, какой она была чистюлей, когда жила с Кешей. Теперь она жила со мной и чуть ли не целый день ходила по дому с тряпкой и пылесосом. А как вкусно она готовила... Вечером же из домохозяйки она превращалась в королеву ночи.
А работы было выше крыши. Раскручивалось казино, осваивались новые источники поступлений железного лома. Успех нам сопутствовал, обороты росли как на дрожжах, но пахали мы как проклятые. Правда, не скажу, что работал я дни и ночи напролет. Теперь у меня была Вика, и я крутился как оголтелый, чтобы за день переделать все дела. И каждый день в восемь часов вечера как штык был дома. Какое это счастье было как на крыльях лететь к любимой и любящей женщине. Вика так и не призналась мне в любви, но своим поведением она доказывала, что для нее нет мужчины дороже, чем я. Приезжая домой, я всякий раз заставал ее в прекрасном расположении духа и в полной готовности поднять и без того предельно высокий градус моего счастья. В квартире всегда идеальный порядок, на столе горячий – не всегда здоровый, но всегда очень вкусный – ужин. А сама Вика – как распустившаяся роза. Яркая, благоухающая. И совершенно без шипов. А ее вечерние интимно-романтические наряды такие же сексуальные и волнующие, как она сама. Ужин, вино, постель. Это был самый настоящий рай на земле. Никогда я не чувствовал себя таким счастливым. И мечтал только о том, чтобы это счастье длилось вечно...
И сегодня я летел домой на крыльях любви. Настроение более чем прекрасное. Сегодня мы с Пашкой получили огромную сумму за наш железно-ломовой товар – за несколько партий сразу. Часть денег пустим в оборот, частью расплатимся за кредиты по казино. Да и само по себе это заведение уже начало приносить доход. С учетом всех поступлений мы собирались вернуть все долги по казино уже к лету этого года, то есть через два месяца. О кредите за квартиру я вообще не переживал. Экспорт железного лома приносил нам такие прибыли, что я хоть сейчас мог влезть в новые долги и купить загородный дом. Главное, что железный колосс нашего бизнеса стоит на таких же железных, а не на глиняных ногах. Я был уверен в том, что это еще далеко не предел. Совсем скоро мы с Пашкой станем настоящими миллионерами – то есть людьми, которые запросто могут выложить миллион долларов, не изымая его из оборота. Грубо говоря, мы сможем выделять нашим женам миллион долларов на всякие там шпильки. А я очень хотел, чтобы Вика ни в чем не нуждалась. Я очень хотел, чтобы она имела в моем лице ту драгоценную оправу, которой она заслуживала, как самый красивый и дорогой на свете бриллиант. Ведь когда-то я собирался бросить весь мир к ее ногам. И сейчас к этому стремлюсь. Может, потому сейчас немного жалел о том, что возвращаюсь домой раньше обычного. Время – половина второго пополудни. Еще работать и работать. Но сегодня удачный для бизнеса день. И сегодня хотелось воспринимать работу не только как произведение силы на расстояние. Была другая мысль: работа не волк, в лес не убежит... И Вика никуда не убежит, но мне до смерти хотелось заняться ею немедленно, не дожидаясь вечера. Потому я и гнал свой «Мерседес» как на пожар. А погода за окном чудесная. Весна, апрель. Прохладно, но сухо и солнечно. И настроение под стать. Душа поет, а сердце рукоплещет...
Дверь я открыл своим ключом... Однажды я уже возвращался неожиданно, примерно в это же время. Вика в тот день и час убиралась в доме, чистила ковер. Увлеченная процессом, за шумом пылесоса она не заметила, как я подкрался сзади. На ней был короткий домашний халат, а трусики снимались так же легко, как возбуждалась она от мужских прикосновений...
Я вошел в квартиру, но шума пылесоса не услышал. Зато слух резанул до боли знакомый женский вскрик. Это стонала Вика... Как будто ушат ледяной воды на меня вылили. Я почувствовал, как от перепада напряжений в мозгу задымились предохранители. На негнущихся ногах я вошел в спальню, где увидел то, что и ожидал увидеть. Вика стояла на четвереньках, руками держась за спинку кровати. А сзади... Это был Кеша. Мерзкая рожа, похотливый оскал. И Вика как последняя тварь – в оргазменном угаре ничего вокруг себя не замечает.
Кеша первым увидел меня. Но прежде чем отцепиться от Вики, сделал несколько толчковых движений... К его счастью, я был настолько потрясен, что на какое-то время меня парализовало. И даже дар речи пропал. Зато у него язык не отнялся.
– А-а, ворюга пришел! – ухмыльнулся он, поднимая с пола свои джинсы.
Вика тоже заметила меня. Я думал, она запаникует или даже забьется в истерике, но она всего лишь сменила позу и накрылась одеялом. В глазах скорее растерянность, чем испуг...
Я молчал, не в силах вытолкнуть сухой ком из горла. Зато Кеша уже оправился от неожиданности.
– Ну, чего пялишься, баран? – рыкнул он. И пальцем ткнул на Вику. – Это не твоя жена, это – моя жена, понял? И могу делать с ней, что хочу...
Может, он в чем-то был прав, но я не хотел принимать его правды. Я хотел его убить. И спасти его могло только то, что я продолжал пребывать в столбнячном трансе.
– А ты мне бабок должен. Шесть штук за позапрошлый год и сто штук за два месяца эксплуатации... Ты два месяца Вику задарма пахал. Давай, гони монету!..
– Пошел отсюда, урод!
Чтобы выдавить из себя эту фразу, мне пришлось приложить к своим голосовым связкам столько сил, что от внутреннего напряжения самопроизвольно закрылись глаза.
Но Кеша не внял голосу моего разума. А ведь это разум призывал его убраться из моего дома. На последнем издыхании призывал...
– Не-а! – упрямо мотнул головой Кеша. – Сначала бабки!.. Сто штук и еще столько же в качестве аванса за четыре месяца. Ведь вы летом с Викой захотите куда-нибудь съездить, да? Иметь ее будешь. Пожалуйста, имей сколько хочешь. Но сначала заплати за это!
– Я сказал, вали отсюда!
Это было последнее предупреждение. И, увы, отнюдь не китайское. А Кеша, увы, его проигнорировал.
– Бабки на бочку! – потребовал он.
Это было последней каплей в чаше моего терпения. Как будто какая-то дьявольская сила швырнула меня на Кешу. Он пробовал защищаться – даже сумел ударить меня кулаком в лицо...
Надо сказать, это был очень мощный удар. Но, видимо, он даже не представлял, с кем имеет дело... А ведь должен был понимать, что я служил в десанте, что воевал в Чечне. Я не какой-то там каратист из юношеской школы. Я прошел войну, я знал, что такое смерть, не понаслышке. И я умел убивать... Кеша явно готовил свой удар. А он был достаточно сильным, чтобы отправить меня в нокаут. Но этот удар ничуть не выбил меня из седла. Напротив, увеличил амплитуду моей бесконтрольной ярости. И когда свою руку в его сторону выбросил я, шансов у него уже не оставалось.
Точный нокаутирующий удар локтем в подбородок закрутил Кешу вокруг своей оси и уронил на пол. Но это было только начало. Мне бы остановиться, но волна ярости уже захлестнула сознание. А боевые рефлексы включились на полную мощь... Еще удар, еще. Кеша бы и сам упал, но я подхватил его и швырнул через себя. Он упал на спину, а я провел добивающий – изо всей силы кулаком сверху вниз точно в нос... И еще, еще...
Когда я пришел в себя, от Кеши осталось только одно бездыханное тело... Я не просто сломал ему нос. Видимо, удар был настолько мощным, что сломанный хрящ воткнулся ему в мозг. Это был смертельный удар, который я имел право наносить только в бою. В бою с врагом. Но Кеша был моим заклятым врагом. Он унижал Вику, он унижал меня. Я долго терпел, но в конце концов сорвался... Да, он был во всем виноват. Но почему-то виновным в его смерти я чувствовал себя. И тупо смотрел на распластанный на полу труп.
– Ты его убил? – с ужасом спросила Вика.
Она сидела на краю огромной кровати, натянув на себя до подбородка простыню.
– А ты с ним трахалась, – почти без эмоций, всего лишь констатируя факт, сказал я.
– Он – мой муж, не забывай об этом...
– Значит, я тебя у него украл. Значит, я в самом деле должен был ему денег. Это ты хотела сказать?
Я снова завелся. Но это были холостые обороты. Даже Вика поняла, что я для нее не опасен.
– Нет... Он хотел, чтобы я вернулась к нему. Он меня уговаривал...
– Уговаривал. Чуть кровать не сломали...
– Я знаю, я перед тобой виновата. Но этого больше не повторится...
