Татьяна Полякова - Вкус ледяного поцелуя
Ритка выглядела совершенно несчастной.
– Легка на помине. Он тебя найти велел. Что-то опять натворила?
– Вчера? Какой-то придурок мне машину помял, ну я немного понервничала, а тут менты. Ты ж знаешь, они всегда рядом, когда не надо, это когда надо, не дозовешься. Ну, протокол, то-се…
– И физиономия у тебя помятая.
– Ага. Выпила вчера немного, надо было стресс снять. Выходит, ему уже донесли?
– Думаю, еще ночью. Пришел злой, как собака. Потом велел тебя найти.
– Видишь, и искать не пришлось.
– Игорь Николаевич, – ласково позвала Ритка, – Оля здесь. Ей подождать?
– Пусть зайдет.
Я вошла. Дед сидел за столом, откинувшись в кресле.
– Что произошло вчера? – спросил он, забыв поздороваться.
– Машину разбила, – привалившись к стене рядом с дверью, ответила я. – Ремонт влетит в приличные бабки.
– И из-за этого ты устроила драку с милицией?
– Ты сам-то в это веришь? – усмехнулась я. Лицо Деда изменилось, он ссутулился, отвел взгляд, потом поднял голову и попросил:
– Расскажи, что произошло.
– А время у тебя есть? Я бы все подробно рассказала.
– Есть. Рассказывай.
– Хорошо. – Я сложила руки на груди и принялась излагать: – Двенадцать лет назад у Игнатова убили дочь.
– При чем здесь Игнатов?
– Ты послушай не перебивая, раз время есть. Двое из преступников были осуждены и наказаны, а две женщины, соучастницы убийства, продолжали себе спокойненько жить, раз на суде их даже не упоминали. Шло время, господин Игнатов богател и однажды стал неудобен некоторым людям. Если быть точной – тебе и твоим друзьям. Ведь ты в доле? Пробовали вразумить мужика, без толку. Тут он, как на грех, объединился с бывшим сокурсником Дидоновым, депутатом да еще владельцем газеты. Такой тандем вам понравиться не мог. И тогда в городе появился Саша Лукьянов, специалист по трудноразрешимым проблемам. С проблемами он борется радикально и с размахом. Дидонову, зная его пагубную страсть, подсунули мальчика-тренера. За несколько дней до этого одна дамочка, по совместительству редактор дидоновской газеты, решила придать остроту своему изданию и напечатала статейку о моем предполагаемом алкоголизме и дебоше в милиции. Дидонов, который интересовался газеткой от случая к случаю, в восторг от этого не пришел, потому что вместе со мной пил Борька. А он как раз помогал улаживать в суде дела Игнатова, то есть Дидонову весь этот газетный скандал был невыгоден. Но им умело воспользовался Лукьянов, большой любитель двойной игры. И Борька погиб. Ты слышишь, Игорь? Парня убили просто так, для драматизма ситуации, чтобы я решила, будто наши враги что-то замышляют и Борьке известно об этом.
Дед хотел ответить, но лишь нахмурился.
– Лукьянов, между тем, зря времени не терял, познакомился с женой Игнатова, и она стала его любовницей, что меня не удивляет, он у нас обаятельный. От нее он узнал о привычках Игнатова, расписании домработницы и даже позаимствовал у нее ключи от дома. Я думаю, на время, чтобы сделать дубликаты. Биографию Игнатова он изучил досконально и об убийстве дочери, конечно, знал. Подключил к делу твоего Ларионова, а через него вышел на Карпова. Они ведь у нас старые знакомые, оказывается, земляки. Детишек в одну школу водят. Карпов провел небольшое расследование, а в голове Лукьянова к тому моменту созрел план, как вынудить врага покинуть поле боя. Только-только выйдя из тюрьмы, погибает один из убийц дочери Игнатова. Не знаю точно, зачем Серафимович приехала в наш город, но уверена, и здесь без Лукьянова не обошлось. Скорее всего, ей срочно понадобились деньги, и она вспомнила о том, что в этом городе есть люди, которые ей здорово обязаны. В общем-то, ничего не мешало убить ее в Красноярске, но ведь менты ленивы и неповоротливы, вряд ли сумели бы связать между собой все убийства. А Лукьянову необходимо было что-то в высшей степени зрелищное. Оттого-то он и выманивает Серафимович сюда. Но тут ее бывшая подруга проявляет инициативу и нанимает своего любовника убить Серафимович, что тот и сделал. В универмаге, в кабинке для переодевания. Лукьянов вновь умело обыгрывает ситуацию. Вскоре Иванову находят мертвой. Кстати, одна из женщин-продавцов Лукьянова запомнила, и даже фоторобот его с ее слов составили. Хочешь взглянуть? Впрочем, подождет. На очереди была третья женщина. И тут Карпов дал маху. Он узнал, что у Ивановой есть подруга по фамилии Тюрина, работает тоже в универмаге. Имя и отчество совпали, а перепроверять он не стал, оттого был не в курсе, что нужная ему Тюрина к тому времени утонула.
Теперь лирическое отступление. Я имела возможность довольно долго наблюдать за Лукьяновым. Он из тех людей, что одинаково владеют левой и правой рукой. Так же, как шофер Игнатова. Лукьянов и об этом знал, потому и подкинул нам лишнюю зацепку: убийца Ивановой – левша. Но через несколько дней вновь объявиться в универмаге даже такой нахал, как Лукьянов, не рискнул. И убивать Тюрину отправился Ларионов. Алиби на это время у него дохлое. К врачу ездил, к кардиологу. Я старушек, что в очереди сидели, позавчера поспрашивала, Ларионов очередь занял, потом курить ушел и отсутствовал минут сорок. От больницы до универмага пешком десять минут, Лукьянов его наверняка страховал, и много времени работа не заняла. Ларионов вернулся, а одна глазастая бабка заметила у него кровь на рукаве пиджака. Меня к тому времени уже запустили по следу, и Лукьянов ко мне присоединился, чтобы направить в нужное русло. Я добросовестно все раскрыла и обвинила Игнатова в убийстве четверых человек. Но он оказался вам не по зубам и сдаваться, то есть уступать свой кусок пирога, не думал. А надо было спешить. Суд должен был состояться через десять дней, и Игнатов его, безусловно, бы выиграл. И тогда Игнатов убивает жену и кончает жизнь самоубийством с помощью все того же Лукьянова и его нового друга Ларионова. Но вот незадача: в отсутствие хозяев Ларионов заглянул в дом, чтобы иметь представление о будущем месте действия, и столкнулся с домработницей. Она его запомнила. То, что в доме во время убийства был третий человек, они поняли быстро, но убрать ее на следующий день было неразумно: вчера хозяева, сегодня домработница… А веру в самоубийство Игнатова пошатнуть опасно. К тому же физиономий убийц домработница не видела, они орудовали в масках, уходили в темноте. Но и рисковать не могли. Она могла заговорить, и их план полетел бы к чертям собачьим. Ларионов отправился к ней в облике водопроводчика. У меня есть человек, который видел, как Ларионов переодевался в подъезде: дядя этажом выше соседей ждал, ключи забыл. Женщина Ларионова узнала, напугалась и пустилась в бега. Вчера ее убили. Ограбление квартиры, такое сплошь и рядом бывает. Но если твоего Ларионова как следует тряхнуть, он молчать не будет. И Карпов тоже. Теперь главное: у нас десять трупов. Твой личный рекорд. Ты не находишь? И все это… Твое желание быть полезным друзьям поистине безгранично.
Я отлепилась от стены. Свою речь я закончила, и здесь меня, по большому счету, ничего не держало.
– Я… я должен был догадаться, – глядя сквозь меня, тихо сказал Дед.
– Так ты не знал? – подняла я брови.
– Знал, не знал. Должен был догадываться. Сядь, – кивнул он.
Я села напротив, торопиться мне было некуда, отчего ж не послушать.
– Ты ведь понимаешь… – помедлив, сказал Дед. – Если мы решимся… ни ты, ни я долго не проживем.
Я почесала нос и кивнула, потому что действительно понимала это.
– Давай так. На следующей неделе я ложусь в больницу. Сердце у меня и в самом деле пошаливает. А потом подам в отставку по состоянию здоровья.
– Ты это серьезно? – усмехнулась я.
– Да, серьезно. Ведь это единственный способ удержать тебя. Разве нет? А без тебя я не представляю своей жизни… Договорились?
Мы смотрели в глаза друг другу, долго, минуты две. На какое-то мгновение мне вдруг очень захотелось поверить. Правда, длилось это недолго. Пройдет месяц, и он, вот так же сидя напротив меня, попросит подождать второй, потом третий, а потом все это просто потеряет смысл. Разве так уже не было? Я со счета сбилась, пытаясь определить: в который раз?
– Договорились? – повторил он, и в глазах его мелькнул испуг. Я покачала головой:
– Нет.
– Нет? – нахмурился он.
– Обойдемся без жертвоприношений, – сказала я, поднимаясь. – Что ты без всего этого? – разведя руками, усмехнулась я. – Давай так: у тебя своя жизнь, у меня своя. – Я поднялась и пошла к двери. Когда взялась за ручку, повернулась и добавила: – А если тебя что-то не устраивает, можешь застрелиться.
– Ну чего? – испуганно спросила Ритка.
– Финита ля комедия, – скроив несчастную рожу, сообщила я. – Допрыгалась. Дед велел писать заявление.
– Врешь, – охнула Ритка и даже покраснела.
– И он прав. Отправляюсь на излечение от алкоголизма. Курс – три месяца. Если справлюсь с недугом, возьмет назад.
