Заложница, или Нижне-Волчанский синдром - Анна Мезенцева
Я немедленно вывалила на друга бессвязный поток страхов и опасений, мешая их с просьбами уйти прямо сейчас и больше не возвращаться. Даже начала снимать футболку, опасаясь, что пронырливый Дамир сможет по ней вычислить тайного союзника, но Андрей резко одернул подол вниз, прикрывая мой впалый живот и торчащие ребра.
— Не мели ерунду. Все обойдется. Завтра попробую тебя отсюда вытащить.
— Завтра у меня день рождения… — зачем-то уточнила я.
— Знаю. Я же досье собирал, забыла? — улыбнулся Андрей. Хорошая у него все-таки улыбка, открытая, немного мальчишеская. — Посидеть с тобой?
— Да! Но вдруг тебя хватятся…
Я разрывалась между страхом за друга и нежеланием снова остаться в одиночестве.
— Двигайся тогда.
Андрей развалился на мате, подложив сцепленные руки под голову и устроив щиколотку правой ноги на колене левой. Некоторое время мы лежали молча, пока молодой наемник не прервал затянувшуюся паузу:
— Если б я знал месяц назад, что все так обернется…
— Если бы у бабушки… Хватит уже.
Но Андрей явно настроился на долгое самобичевание.
— О чем ты жалеешь в жизни больше всего?
— О том, что пошла в этот гребаный бассейн.
— А еще о чем?
Я пожала плечами.
— Не знаю. С одной стороны, об очень многом. А с другой… Если взять и разом изменить все глупости, что мы совершили, разве мы не станет другими людьми? Внешность останется та же, а суть поменяется. И кто знает, в какую сторону. А ты мне нравишься таким, какой есть.
— Хреновый ты психолог, Саша…
— Ты что ли лучше? Из всех девок города выбрал психопатку. А как ты вообще во все это ввязался? Ну, стал наемником, попал на базу? — я перевернулась на бок и подставила под щеку кулак. Мне давно казалось, что Андрей как-то не подходил для всех этих мутных дел: слишком благородный, слишком дружелюбный и честный. Слишком хороший. Не то что Дамир. Тот, должно быть, придушил свою первую жертву еще в подготовительном классе.
И Андрей начал рассказывать, глядя в темный потолок кладовки, время от времени прерываясь, чтобы проверить температуру или подать флягу с водой. С ним тоже было хорошо, но совсем не так, как… Я не дала себе закончить фразу.
Его история не была оригинальной, даже чем-то напоминала мою. Бедное детство в каком-то полуразвалившемся селе. Ранняя смерть отца. Нищета, покрасневшие от усталости глаза матери, работавшей в три смены, чтобы поднять на ноги детей. Армия. Дембель. Уличная драка в одиночку против троих отморозков, после которой к нему подошел рекрутер с базы Глеба…
Я слушала его историю, откровенную, неприукрашенную, не созданную, чтобы выбивать из слушателя жалость. Слушала и не знала, что сказать. Да и надо ли что-то говорить… Вспомнилась красивая фраза из мультика: «Мы с тобой одной крови, ты и я». Мои пальцы нащупали ладонь Андрея и крепко ее сжали. Не сразу, но он ответил на пожатие. Так мы и лежали в темноте, на продавленном гимнастическом мате, взявшись за руки, словно последние выжившие после кораблекрушения пассажиры, без всякой надежды болтавшиеся посреди моря на криво связанном плоту.
А потом я, поддавшись неясному порыву, придвинулась ближе и чмокнула его в щеку. Андрей вздрогнул и отстранился. Медленно повернулся на бок, облокотился на руку и посмотрел на меня. Я не смогла ответить на его внимательный взгляд — спряталась под спальник. Но чувствовала, что он улыбался, чуть сощурив миндалевидного разреза глаза. От него пахло табачным дымом и той самой клубничной Хуба-Бубой из «Березки». Точно, ему же достался весь наш приз, целый блок. Странное сочетание почему-то напомнило школу. Выпускной класс, гаражи, пять минут до звонка.
— А ты когда-нибудь думал… ну… найти себе другую работу? — Я, не утерпев, высунулась из укрытия.
— Конечно, — хмыкнул он, никак не прокомментировав мой поступок. — Не представляешь, сколько раз.
— И чем бы ты хотел заниматься?
— Честно?.. Ну-ка дай… Температура, вроде, спала… Если честно, хочу купить виноградник в Абхазии, буду выращивать Качич, слышала про такой сорт? Ему больше двух тысяч лет. Этот виноград рос еще до того, как в Англию вторглись нормандцы. А еще заведу собаку. Будем с ней по утрам обходить угодья.
— Здорово, классная мечта.
— Почему мечта? Цель. И до нее осталось не так уж далеко. Саша?
— Да?
Андрей стиснул мои пальцы в своей ладони. Свет, падавший в кладовку из зала, освещал наши тела только наполовину, оставляя лица в темноте. Отчетливо разглядеть я могла только вытянутый подбородок и рот с припухшей нижней губой. Между зубов — красные ниточки крови. Должно быть, во время спарринга оцарапал щеку с внутренней стороны. Скотина Дамир…
— Если завтра все пройдет, как надо, тебе нельзя будет возвращаться домой или в универ, — продолжил он после небольшой паузы. — Эти места Дамир проверит в первую очередь. Я отвезу тебя к надежному человеку, там тебя никто не найдет. Поживешь у него месяца три-четыре, а потом вся эта история так или иначе закончится. Всем ее участникам станет не до тебя, Глебу в том числе. И еще. За твоим одноклассником, тем, что был с нами в «Березке», тоже следят. Про вашу дружбу знаю не только я.
И снова, как и в случае с братом, мне показалось, что конец фразы задумывался иным. Черт. Это было некстати… Ну то есть, я очень благодарна и даже сама его поцеловала… Но это был не такой поцелуй… Я раздраженно себя оборвала. Стоп. Не надо лезть в чужую голову. Я снова пытаюсь выставить правильный поступок хорошего парня чем-то большим.
— Спасибо, — я сглотнула невольно образовавшийся комок. — Сможешь принести какой-нибудь ноутбук?
— Зачем?
— У меня все еще есть доступ к вашей сети. Устрою завтра профилактические работы на нужном участке.
— Хорошая идея. Ладно, отдыхай. Я пошел, утром зайду.
Всю субботу я провалялась на полу, укрытая спальником. Глотала таблетки, спала, ела, болтала с Андреем, умудрявшимся периодически делать крюк и забегать на пару минут в спортзал. К утру воскресенья я почувствовала себя почти что полноценным человеком. Жар прошел, осталась только обычная слабость не до конца восстановившегося тела. Не успела я подняться и наконец-то добрести до душа, как пришел Андрей.
С гитарой. Я прикусила губу: больше никаких слез, я же себе пообещала.
— С днем рождения!
— Не надо было. Я даже не могу представить, насколько это опасно.
— Да ладно, кто мы без риска? Восемнадцать лет бывают только раз в жизни. К тому же, я заказал ее еще до того, как ты сбежала. Нравится?
Я взяла протянутую гитару, бережно погладила деку из светлого ореха
