Эдриан Маккинти - Барометр падает
— Но на самом деле я спрячусь за контейнером на автостоянке. Когда Тара пойдет к телефонной будке, я побегу на площадку, собью жестянку и выйду из игры, — заговорщическим шепотом сообщила Сью.
Киллиан улыбнулся и хлопнул по колену:
— Ловко!
— Я знаю.
Сью выглядела здоровой и веселой, казалось, за прошедшие три дня она даже подросла немного.
— Olann an cat cluin bainne leis![11] — произнес Киллиан.
— Мяу! — выпалила Сью и тут же исчезла.
«Уже набралась!» — подумал Киллиан.
Но пора было звонить по телефону, улыбка сползла с его лица.
Он набрал номер Шона.
— Алло? — раздался в трубке его голос.
— Это я, Киллиан.
Долгая… очень долгая пауза.
— Где ты находишься? — спросил Шон.
— Я предпочел бы не говорить этого, дружище, — уклончиво ответил Киллиан.
— Мне-то ты можешь сказать, — попытался надавить Шон.
— Нет.
— Ты с ней, да? А дети? Она переманила тебя на свою сторону, да?
— Не в этом дело.
— А в чем? — прошипел Шон.
— Я узнал много нового и интересного.
— Например?
— Могу поделиться. В семидесятых годах наш друг торговал детьми, находившимися на его попечении, собрал внушительную коллекцию домашнего порно с этими детьми.
Опять долгая пауза.
— Киллиан, а давай я тебе вопросик один задам, — проскрежетал Шон.
— Спрашивай.
— У тебя что, совсем ум за разум зашел?
— Да нет вроде.
— Ты хоть догадываешься, кто вчера явился ко мне домой, а?!
— Кардинал Брэди посетил тебя, чтобы покаяться, что он покрывал священника-педофила?
— Не смешно. Том Эйкел и его новый приятель. Тот самый русский. В мой дом, чтоб тебя черти драли! А Мэри была вынуждена с милой улыбочкой им чай подавать. — Голос Шона так и сочился ядом.
— Шон, мне жаль, что…
— Они объяснили мне что к чему. Дело теперь уже не только в Коултере, ты знаешь? Эти люди, мягко скажем, чуть более опасные, чем мы думали. Не говоря уже про то, что этот русский — просто психованный сукин сын. Эх ты!
— Шон, послушай, мне действительно очень жаль, что они тебя втянули во все это, но…
— Тебе жаль, говоришь?! Мне пришлось чуть ли не из кожи вон выпрыгнуть, чтобы его успокоить и как-то уладить это дело. А русский выродок — Старшина — заслуженный ветеран чеченской войны, профессиональная машина для убийств. Казнил священника в Мексике, устроил бойню в Баллимене. Ты хоть можешь представить, что я думал, смотря на этого маньяка, с минуты на минуту ожидая, что он прирежет меня и Мэри?! И ты смеешь утверждать, что тебе жаль?! Твою мать! Слушай, окажи услугу, уберись куда-нибудь, хоть к черту в задницу, а когда будешь так далеко, как только сможешь, скажи нам, где эта женщина!
— Понимаешь, ситуация изменилась. Ноутбука больше нет. Он исчез навсегда. Все закончилось. Конец.
— Том так не считает.
— А как он считает?
— Возьми и позвони ему! Давай-давай!
— Хорошо.
Молчание.
Дрогнувшим голосом Шон произнес:
— Киллиан, как же ты мог так поступить? После всего, что я для тебя сделал…
Киллиан потряс головой. Ну как это объяснить? Он пытался жить в нормальном мире, но не получилось. Он потерял уверенность в своих силах, веру в себя. И все это совпало с крахом ирландской экономики. Он сделал шаг назад, снова согласившись работать на Шона, но его приезд в Ирландию вернул его не на год, а на несколько десятков лет назад. Шон, конечно, заменил ему когда-то отца, но сейчас и здесь Киллиан был в окружении своих сородичей.
Это был совершенно другой мир.
Мир, держащийся на обязательствах людей друг перед другом, на долге, сокровенных знаниях, народной мудрости и традиции.
В этом мире честь имела непреходящее значение.
Ему нравились Рейчел и девочки. Он взял их под свою защиту, дал им обещание.
— Хорошо, Шон, попытаюсь дозвониться до Тома.
— Надеюсь, тебе повезет. И прошу, не смей мне звонить, пока не уладишь дело.
Киллиан был потрясен этим… этим предательством со стороны старого друга. Но, обращаясь к кому-то невидимому, он произнес в его оправдание:
— Он просто защищает себя и свою семью! Я бы так же поступил на его месте.
Но он сам, призраки и фамильяры[12] знали, что это ложь.
Отогнав непрошеные мысли, Киллиан достал бумажник, нашел листок с номером Тома. Секретаря ему удалось обойти, сказав:
— Я Киллиан. Мистер Эйкел ждет моего звонка.
— Киллиан… — раздался голос Тома.
— Это я, Том.
— Ты где?
— Не могу сказать.
— Какого черта ты не можешь, если работаешь на меня!
— Уже нет.
— Мы заключили соглашение. Ты где?!
Их встреча в Макао, казалось, произошла целую вечность назад.
— Может, заключим новое? — предложил Киллиан.
Он ожидал, что Том взорвется ругательствами, но тот явно колебался.
— Слушаю, — настороженно ответил Том.
— Полагаю, наш друг сообщил тебе, что стало с компьютером?
— Сообщил.
— Насколько я понимаю, все вернулось к прежнему раскладу.
— Ты о чем?
— Ситуация вернулась к исходной точке: против тебя у нас ничего нет, а вот у тебя есть кое-что против нас.
— Значит, уже «нас»?
— Том, завязывай, а? Мы же взрослые люди и говорим о серьезных делах.
На какое-то время наступила тишина.
— Точно нет копий файлов с компьютера? — с надеждой спросил Том.
— Устрой мне испытание на детекторе лжи, если не веришь. Посуди сам, зачем ей диск с сохраненными файлами, если у нее был сам компьютер?!
Киллиан отчетливо слышал, как Том меряет шагами паркетный пол своего шикарного офиса на Ройял-авеню. Киллиан подошел к кромке воды.
Мимо него пробежала Сью, направлявшаяся к площадке с криком:
— Раз, два, три, я свободна, догони!
Киллиан стоял на мокром песке, наблюдая, как вода заливает его ботинки. Паром давно исчез в розоватой дымке, и окружающее пространство опустело. Только в небе парила пара чаек.
— Тебе можно верить? — наконец послышался голос Тома.
— Да.
— Она будет молчать?
— Она будет молчать, и ты будешь молчать. Рейчел и Ричард разделят опеку над детьми. Я постараюсь убедить ее, что все странности нашего друга остались в далеком прошлом. Ты не знаешь, есть новости в расследовании убийства ее родителей?
— Нет. Копы по-прежнему считают, что они погибли из-за попытки ограбления.
— Сколько им нужно времени, чтобы докопаться до правды? Пять дней? Неделю?
— Не знаю. Не это сейчас главное. Боюсь, когда Рейчел узнает о смерти родителей, она все выложит полиции.
— Она будет молчать.
— Дело не только в Коултере, мне тоже грозит опасность. На кону моя жизнь!
— Понимаю. Я все ей объясню.
— В этом деле есть еще один фигурант. Он верит, что видео уничтожено при взрыве зажигательной бомбы в восемьдесят втором году. Этот теракт устроили он сам и его друзья. Двадцать лет Коултер лгал ему и мне.
— Расскажи ему.
— Нет! Не скажу и не собираюсь. Иначе мы все — покойники!
— Том, послушай…
— Это ты меня послушай! Киллиан, я никогда тебе не доверял. Но я слышал, что ты человек слова. Ты заключил с нами соглашение. Так выполни свое обещание. Сам знаешь, времени остается все меньше и меньше. Как только она узнает, что произошло в Баллимене на самом деле, тут же слетит с катушек. — Голос Тома был подчеркнуто бесстрастен.
— Нет, обещаю тебе. Хотя бы потому, что ей нужно защищать своих детей. И, если она проболтается, у нее не останется козырей против нашего общего друга.
— Ей, собственно, и говорить-то ничего не нужно. Достаточно только намека, чтобы уничтожить дело всей жизни нашего друга, его репутацию. Это поломает и мою карьеру, черт побери! На кону наши жизни. Это подлинная катастрофа! Я просто не готов взять на себя такой риск.
— Я ручаюсь за нее, — настойчиво повторил Киллиан.
Том откашлялся:
— И последнее: как ты понимаешь, есть еще одна проблема — это ты. Ты был в Баллимене, она показывала тебе ноутбук. Как убедиться в твоем молчании?
— Ты шутишь, Том? Я человек простой, простодушный. И дешевый. Пара тысяч меня более чем устроит. Это тебе по карману, я думаю.
Тишина.
Плеск волн, разбивающихся о берег.
Детский смех.
На том конце разговора Том лихорадочно обдумывал проблему.
— Ну что? — прервал молчание Киллиан.
— Давай уточним. Ты уговариваешь ее молчать, и все возвращается на круги своя?
— Да.
— А гарантии?
— Заставь ее подписать какую-нибудь бумагу. Ты же адвокат! Если она позволит хотя бы раз высказаться о нашем друге или о тебе в каком-нибудь издании, то… и так далее и тому подобное.
Снова молчание.
— Том, думай скорее, мне необходимо избавиться от этого телефона.
