Вячеслав Жуков - Роман с убийцей
Выбор пал на таксиста. Этого парня Лерыч не жалел. Нечего было ему помогать ментам. Его он подкараулил возле Олесиного дома. Лерыч сидел в своей машине и из-за угла наблюдал за «Волгой» такси. Показалось, что уж слишком долго Олеся не вылезает из машины. За это время парень вполне мог ее и трахнуть, хотя Лерычу не жалко. Шалашовка она, эта Олеська. А таких разве нужно жалеть. Да и кроме того, Лерыч игрок и всего лишь играет с этой девочкой. А потом он ее убьет, как убивает других.
Дождавшись, когда девушка наконец вылезла из машины и пошла в подъезд, Лерыч подошел к водителю такси.
Парень не ожидал его появления, и увидев, вздрогнул.
– Фу ты, напугал. Откуда ты только взялся тут? Вроде ж не было никого, – сказал он, увидев, как Лерыч оскалился в улыбке. – Тебя подвезти что ли? Вообще-то, я сегодня по спецзаданию работал, но пару сотен срубить не помешает. Давай, садись, чего стоишь?
– Да я на машине, – ответил ему Лерыч, достав из кармана бритву и ловким движением руки, разложив ее.
– В таком случаи, какого же хрена тебе надо? – возмутился водитель такси.
– Я пришел передать тебе привет, – сказал Лерыч.
Парень оторопело уставился на него. Вроде не пьяный, а мелет какую-то чушь.
– Привет? От кого? – спросил водитель.
Лерыч вскинул вверх руку с бритвой.
– Это уже не важно, – сказал он и ударил.
Водитель вскрикнул от боли, и Лерыч глянув на светящееся окно, заметил в нем Олесю. Девушка выглянула.
Опасаясь быть узнанным, Лерыч метнулся в темноту. Хотя вряд ли Олеся могла узнать в человеке одетом в спортивный костюм своего знакомого. Ведь она привыкла его видеть в дорогих элегантных костюмах.
Глава 22
Бородатый Паша растерялся, увидев Лерыча. Утром, собираясь, Лерыч сказал, что сегодня вернется поздно. Дал Пашиной матери четыре золотых перстня и двое сережек с брюликами, велел отвезти все это и толкнуть по более выгодной цене. В последнее время ему не нравилось, что Пашина мать отдает ему мало денег. А может быть, он стал догадываться, что Паша и его мать жульничают.
По крайней мере у самого Паши времени на подобные раздумья теперь не было. Зная, что Лерыча до вечера не будет, а заодно и чтобы не скучать, он решил пересчитать те деньги, которые они с матерью Лерычу не додавали. Прятали они их в материной комнате в углу под половицу. Вернее прятала мать. От Паши лишь требовалось молчаливое присутствие и не более. Деньги мать ему не доверяла. И вообще, по мнению самого Паши, его старуха скряга, каких свет не видел. Лишнюю сотку не допросишься, чтобы бутылку водки себе взять.
И теперь воспользовавшись тем, что дома кроме него никого нет, Паша прошел на крыльцо, запер дверь на крючок, после чего вернулся в материну комнату и спокойно влез в тайник. Достав пакет с деньгами, мелочиться не стал, взял оттуда триста рублей. Завтра мать будет целый день дома, а выпить захочется. Лерыч тоже стал прижимистым. А тут своя рука – владыка.
Спрятав все три бумажки в карман брюк, Паша высыпал из пакета деньги на стол и принялся неторопливо пересчитывать их. Проклятые бумажки, но как хорошо, когда их столько много.
Паша насчитал на столе без тех трехсот рублей, что спрятал в свой карман, девяносто одну тысячу. Скорее всего, мать догадается об исчезновение трех купюр, но возвращать их в пакет, он не собирался. Закончив с подсчетом, уже хотел собрать деньги в пакет, и тут показалось, будто кто-то дернул входную дверь, раз и другой.
Паша подошел к окну. Из материной комнаты хорошо видно крыльцо и входная дверь. Он посмотрел, но там никого не было.
– Показалось видно, – решил он и вернулся к столу, глянул на небрежно разложенные по столу купюры.
Вдруг дверь комнаты открылась, и он увидел Лерыча. Этого он никак не ожидал. Вместе с растерянностью, пришел и страх, и Паша побледнел, не зная, что теперь будет с ним. Ведь Лерыч не прощает обид. А тут не обида. Крысятничество пострашнее будет. Стал соображать, как так получилось, что Лерыч оказался тут, когда входная дверь заперта изнутри. Вспомнил про запасной выход. Та, другая дверь, выходила на противоположную сторону дома. Вот почему он не увидел, когда Лерыч попытался открыть дверь на крыльце. Он спрыгнул со ступенек и завернув за угол дома, пошел к другому выходу. Теперь о своей оплошности оставалось только сожалеть. Паша посчитал, это из-за того, что он не похмелился с утра. Башка трещала и было не до чего. Вот и не допер он про другой выход. А Лерыч скумекал.
Теперь он как видно кумекал, откуда у Паши столько много денег. Хотя, чего тут особенно голову ломать и дурак поймет.
Паша растерянно засуетился, стал сгребать деньги в кучу, роняя их со стола на пол. Хватал их с пола трясущимися от страха руками.
– Лерыч… Валентин… – путался он в именах приятеля, от волнения не зная как его лучше назвать. Себя проклинал за неосторожность.
Лерыч вошел в комнату.
– Ну что, крыса бородатая? – недобро глянул он на Пашу.
Тот съежился.
– Прости, Лерыч! – Паша бухнулся перед приятелем на колени, сжимая в обеих руках купюры, сколько успел сцапать. – Лерыч…
Лерыч отпихнул его ногой в угол комнаты, где между половицами была большая щель, которую Пашина мать сверху прикрывала половиком.
– Червь ты навозный. Решил приворовывать у меня?
Паша замотал головой, но в честности своей признаться поостерегся. Да и какая может быть честность, когда улики на столе. А ведь это все мать. Подбила старая его на грех, но об этом он Лерычу говорить не стал. Раз уж попался, решил взять вину на себя.
Лерыч схватил его за горло.
– Откуда у тебя столько денег? Это что, пенсия твоей матери? Отвечай гнида? – кулак Лерыча описав дугу, припечатал Пашу в левый глаз.
Паша взвыл от боли, попытался заползти под стол, но Лерыч за ногу вытянул его оттуда на середину комнаты и стал пинать ногами. Причем, продолжалось это до тех пор, пока он не выдохся.
– Теперь будешь знать, как воровать у меня, – пригрозил он. Подошел к столу. Собрал все деньги в пакет и только после этого вышел из комнаты.
Все то время, пока продолжалась экзекуция, Паша думал о матери. Только бы она не пришла вот сейчас. А потом решил пойти, предупредить ее. Вытерев кровь с лица, он выглянул в коридор.
Лерыч сидел в кухне, пил водку. Это был тот редкий случай, когда он пьянствовал в одиночестве. Паша услышал его бормотание:
– Сука, ты Пашка. А я ведь тебе доверял.
Паша не стал дослушивать пьяный лепет Лерыча. Тихонько вышел из дому, выплюнул изо рта сгусток крови.
– Еще не известно, кто из нас сука, – произнес он, остервенело. Хотелось на ком-то вымести распиравшую злость и он со всей силы ударил ногой по калитке забора. Да так, что та едва удержалась на петлях.
– Живет у меня в доме и еще морду мне расквасил, гад. Но Паша тоже человек. Он тоже обид не прощает. Погоди, – Паша обернулся, хотел погрозить кулаком, но поостерегся. Вдруг Лерыч сейчас наблюдает за ним в окно.
В конце улицы стоял заброшенный дом, в котором Паша и решил дождаться мать. Дорога проходила мимо него, и все, кто шел или ехал, обязательно попадали на глаза. Но Паша спрятался так, чтобы его самого не заметили.
Настроение было поганое. И не потому, что Лерыч разукрасил ему морду. Морда что, заживет. А вот мать теперь будет ругаться, когда узнает, что ее сынок так лопухнулся с деньгами. Сколько раз она учила его уму разуму, да видать так ничему и не научила.
Паша закурил, обдумывая свое незавидное положение. И на кой черт он только связался с этим Лерычем. Жили бы они себе с матерью и никаких проблем. А теперь кровь трех человек на нем. Как тут не выпьешь, когда вся утеха только в водке. Но разве матери об этом расскажешь. Только Лерыч и он знают об этом. Ведь это Лерыч заставил его отомстить Борисовым. Сам бы Паша на убийство никогда не пошел. А все его угрозы, не более чем слова. Но Лерыч хорошо обработал его. Обкурится Паша травки, голова шальная, а приятель знай одно твердит, что пора счеты свести. Ну прикончил их Паша, только вот легче на душе не стало. Раньше мести хотелось, а теперь не знает как камень с души сбросить.
Мать он увидел издалека. Она шла по тропинке, а за ней метрах в тридцати кустами пробирался какой-то человек. Сначала Паша решил, что этот усатый хочет ограбить его старуху. Места здесь глухие, чего хочешь случиться может. Но потом понял, что нет. Если бы хотел ограбить, догнал бы. А он наоборот, не приближается к ней.
Паша докурил сигарету. Бросил окурок. И когда мать была уже достаточно близко от дома, окликнул ее.
Анна Егоровна очень удивилась, увидев, что сын машет ей рукой из заброшенного дома. Сердце сразу подсказало неладное. Едва глянув в избитое в кровоподтеках лицо сына, она укоризненно покачала головой.
– Паша, Паша, – только и сказала она.
Хотя чего тут говорить. И потому Паша решил, чтобы мать не продолжала.
– Молчи, мать, – проговорил он и тут же признался: – Понимаешь… так получилось, но Валентин узнал про деньги…
