Татьяна Полякова - Фитнес для Красной Шапочки

Раздался телефонный звонок. Я схватила трубку и с облегчением услышала Ольгин голос.

— Полина, — позвала она, — как дела?

— Нормально.

— Ага, — вяло согласилась Ольга и повесила трубку. Чудеса. Я уж было собралась паниковать по-настоящему, но, вспомнив про Ольгин авантюризм и невероятное любопытство, решила, что она на всех парах мчится сюда, чертыхнулась, набрала ее номер с намерением отговорить Ольгу от этой затеи, но ответить мне не пожелали. «Точно, ко мне понеслась», — подумала я.

Через десять минут в дверь позвонили, я головой покачала, изумляясь Ольгиной оперативности. Должно быть, перед тем как мне звонить, она уже вызвала такси. Поспешила к двери, открыла ее и увидела блондина, то есть Феликса. Он стоял, привалясь к стене, и беспечно улыбался.

— Здравствуй, солнышко, — сказал он ласково, а я схватила его за рукав, втащила в прихожую, захлопнула дверь и произнесла:

— Вот ты-то мне и нужен.

— Ты мне тоже, — кивнул он, — до зарезу.

— Отлично. Идем чай пить.

— Мне бы лучше водки.

— Да где ж я ее возьму? Короче, так: Мелех жив.

— Кто бы сомневался, — отозвался Феликс презрительно, это было даже обидно. Я ему такую новость, а он…

— Ты знал? — нахмурилась я.

— Пока я не увижу труп этой крысы…

— Увидишь, то есть я очень на это рассчитываю, потому что хочу проводить его в последний путь. Ты даже не представляешь… Конечно, я знала, что он сволочь, но не до такой же степени. Впрочем, удивляться тут нечему…

— Может, ты мне объяснишь, что к чему?

— Конечно. Ой, я про воду забыла. — Я кинулась в ванную и вовремя — еще полминуты, и вода бы полилась через края. Я нашла ковш и стала ее вычерпывать, за этим меня и застал Феликс, заглянув в ванную.

— У тебя очень насыщенная жизнь, — не к месту заметил он.

— Нормальная… была до встречи с вами. Слушай, что если я приму ванну? Я сегодня ночью так намерзлась… и побегать пришлось. А ты возьми стул и садись возле двери с той стороны, а я буду говорить погромче. Идет?

— Зачем же с той стороны… — начал он, но я сурово одернула:

— Что ты дурака валяешь?

Он демонстративно подхватил стул из кухни и устроился возле двери в ванную, а я, заперев ее на хлипкую задвижку, опустилась в горячую воду.

— Господи, какое блаженство… Ты меня слышишь? — крикнула я.

— Ты это мне или господу? — отозвался Феликс.

— Тебе.

— Я слышу хорошо.

— Ага. Значит, так. Мелех — последняя сволочь и жулик. Так меня подставил… чтоб ему… короче, он жив-здоров и, подозреваю, в сговоре с Павлом. Хотя пудрил мне мозги: мол, тот деньги с него требует, миллион баксов. Прикинь? Но потом я посмотрела-посмотрела, и стало ясно: они валяют дурака. И Мелех у них за главного. Хотя, может, за главного все-таки Павел. Мелех им очень дорог. Когда я его подстрелила, они здорово расстроились и дали мне возможность сбежать.

— Ты стреляла в Мелеха?

— Угу. Тебе что, его жалко?

— Нисколько.

— Обидно, что не убила. Я стреляю не очень хорошо, то есть за всю жизнь всего три раза.

— И все три раза в Мелеха?

— Нет. В него один. Второй так, пугнуть хотела, а третий нечаянно получилось.

— Полина, а ты своих предков хорошо знаешь?

— В каком смысле?

— Ну, деда, бабку, как у них со здоровьем?

— Отлично. Тебе бы такое здоровье. Будешь гадости болтать, я тебе вообще ни слова не скажу. Понял?

— Солнышко, ты не могла бы рассказать мне свою историю с момента нашего последнего свидания. И поподробнее. А эмоции можешь опустить.

— Хорошо, — согласилась я и взялась за подробное изложение. Когда рассказ подошел к тому месту, где я пробиралась партизанскими тропами к подруге, я вдруг вспомнила об Ольге, и не просто вспомнила. Страшная догадка родилась в моем мозгу. Я пробкой вылетела из воды, набросила халат, схватила пистолет, который спрятала под ванной, и распахнула дверь. — Как ты меня нашел? — рявкнула я. Феликс закатил глаза и тяжко вздохнул. — Кончай придуриваться, отвечай.

— Подруга сказала.

— Как ты о ней узнал?

— Вы же вместе работали. Я заглянул на всякий случай, и так удачно получилось.

— Что ты с ней сделал? — взвыла я.

— Привязал к стулу. Попросил позвонить тебе, чтоб удостовериться, что ты здесь, и напрасно сюда не кататься. Перерезал телефонный провод, чтоб подруга перезвонить не могла, вот и все.

— Где она сейчас?

— Полагаю, все еще на стуле.

— Боже мой, — простонала я, — бедная Ольга… я тебе не верю. Уж я-то знаю, как мерзко ты можешь себя вести. Вы с Мелехом два сапога пара.

— Солнышко, убери пушку от моей рожи, меня это нервирует. К тому же ты сегодня уже выстрелила случайно…

— Набери Ольгин номер.

— Зачем, если я перерезал провод?

— Тогда поехали к ней, я хочу убедиться…

— Хорошо, — легко согласился Феликс. — Ты в халате поедешь?

— Переоденусь.

— Поосторожнее с оружием. Дом, в котором держали Мелеха, сможешь найти?

— Смогу. Только после того, как буду убеждена, что Ольга жива и здорова.

— Что с ней сделается?

— Не знаю. У тебя скверные привычки, — вздохнула я, заметив, что он опять грызет лезвие"

— Это фокус, — обиделся Феликс, — просто ловкость языка. Оделась?

— Не совсем. Зачем тебе этот дом? Туда наверняка поехал Лев Кириллович.

— Кто такой Лев Кириллович? А-а… охрана Мелеха.

— Конечно. Я же вынуждена была рассказать им.

— Вот нам и следует посмотреть, что из этого вышло. Теперь ты готова?

— Да.

— А пушка где?

— Не твое дело.

Он опять закатил глаза, но промолчал. Мы покинули квартиру. В нескольких метрах от дома стоял «Опель», к нему мы и направились. Феликс открыл передо мной дверь, а когда я садилась, легко извлек пистолет из кармана моей куртки, куда я его засунула.

— Верни, — испугалась я.

— Девушка с оружием не является моей мечтой. К тому же это опасно. Я конфискую его для твоего же блага.

— Мы едем к Ольге? — спросила я хмуро, ожидая самого худшего.

— Конечно, — удивился Феликс.

Ольга в самом деле сидела на стуле связанная и с кляпом во рту, но без видимых увечий, и это меня порадовало.

— Я пароль забыла, — виновато пробормотала она, косясь на Феликса, как только я ее освободила.

— Ничего, я его тоже ни за что не вспомню, — ответила я, и мы, поддавшись порыву, крепко обнялись.

Присутствие блондина Ольгу нервировало. Тот, по обыкновению, грыз лезвие, пристроившись рядом с дверью.

— Я не пойму, он за нас или нет? — заволновалась Ольга.

— За вас, — лучезарно улыбнулся Феликс.

— Если против Мелеха, выходит, за нас, — рассудила я.

— Чего б тогда сразу не сказать? Напугал-то как, зверюга. И телефон сломал, теперь вот мастера вызывай.

— Но это не самое страшное в жизни, — заметил Феликс, и Ольга эхом отозвалась:

— Не самое…

— Ну вот и отлично. А теперь мы вынуждены вас покинуть. Полина, вперед, если хочешь видеть Мелеха в гробу.

— Еще как хочу, — кивнула я, бросаясь к двери.

Возле дома мы оказались ближе к полудню. Тишина вокруг царила прямо-таки невероятная, за все время проехали две машины и ни одной живой души вокруг.

— Ты уверена, что это здесь? — спросил Феликс, сворачивая за угол.

— Конечно. Вот крыльцо, вот калитка. И дом двухэтажный.

— Рядом тоже двухэтажный.

— Рядом с мансардой.

— А тот был без мансарды?

— Вроде мансарды не было.

— Вот именно, «вроде». Ты бежала ночью и как следует не могла разглядеть.

— Точно он. Фонарь как раз на этом месте.

— Ладно, сиди здесь, а я пойду на разведку.

— Ты не мог бы дать мне сотовый?

— Зачем?

— Я бы поболтала с Ольгой, сидеть просто так скучно.

— Вернусь, наболтаешься.

Он захлопнул дверь, а я начала нервничать. Самое время смыться от этого психа. Только куда? Опять же ему известно, где живет Ольга… Феликс вернулся очень быстро.

— Похоже, ты не ошиблась, — сообщил он деловито.

— Там кто-нибудь есть?

— Ага. Хочу, чтобы ты взглянула.

— Это не опасно?

— Не думаю.

И мы пошли к дому, миновали калитку, свернули за угол и вскоре стояли перед дверью черного хода. Феликс легко открыл ее, я вошла и едва не заорала. В полуметре от меня лежал парень со шрамом с аккуратной дырочкой в голове, рядом лежал еще один человек, но его узнать я не могла — вместо лица у него была какая-то кровавая каша. Я прижалась к стене и начала медленно сползать на пол, однако Феликс подхватил меня, встряхнул и сказал:

— Солнышко, в обморок упадешь попозже, а сейчас шевели ножками, иначе мы его никогда не похороним.

Стараясь ничего не видеть, я побрела за ним в глубь дома. На кухне, раскинув руки, лежал Павел. Взгляд его был устремлен в потолок, а рот чуть приоткрыт. Ничего страшнее я сроду не видела.

— Ох, — слабо вскрикнула я, — это он.

— Кто?

— Павел.

— Ясно. Теперь привались к стеночке, а я осмотрю дом.