Обрыв желаний - Владимир Григорьевич Колычев
— Или просто потожировые выделения. А так никаких вопросов, мы же видели, как он надевал шляпу. Как будто игрался… Он мужчина серьезный, но иногда заигрывался, и неспроста…
— Неспроста, — кивнула Полина.
— Он должен был уничтожить шляпу, но ее, возможно, снова сдуло ветром. И унесло в пролом… А на следующий день после того, как мы ее нашли, в той же пещере появились часы Столярова. В тот же день нашелся и сам Столяров. В неудобной позе. Но в удобной для Асатурова… В удобной для всех версии… Вся вина легла на Столярова, тебя освободили, а Максим с легкой душой отправился домой…
— Но зачем ему убивать Шанина?
— Не знаю, но в момент убийства он мог находиться у белой скалы. Говядин его там видел…
— Говядин его видел?! — Для Полины это стало новостью.
— Был такой старый фильм «Приключения принца Флоризеля». Так вот, там для опознания предъявляют портрет Клетчатого, выполненный в стиле Пикассо. Явная абракадабра из прямых линий, треугольников и ромбов, но свидетель Клетчатого все-таки опознал. Потому что было в этом портрете неуловимое, можно даже сказать неосознанное сходство. А еще была сцена, в которой мы допрашивали Говядина. Говоря о женщине в платье, он странно смотрел на Максима. Странно и неосознанно. Как будто видел его, но не мог понять где. А видеть он мог его в платье. Максим астенического телосложения, роста чуть выше среднего, в платье и в парике его можно было принять за стройную женщину. Столярова нет, а его да…
— И Голдин видел мужчину, который возвращался к себе по пожарной лестнице. Сначала мужчина, потом женщина… И мужчина не толстый…
— Вот я и спрашиваю, ты уверена в том, что Максим был у себя в номере, когда убивали Шанина?
— Не уверена… Хотя он знал, что я открывала окно к нему в номер…
— Кстати, когда мы беседовали с Говядиным, Максим ему соврал. Причем с легкостью. Сказал, что во время убийства ты находилась со мной в постели.
— Ну, это нестрашно, — улыбнулась Полина.
Она вдруг поняла, что перед ними нет посуды. Они закончили завтракать, официантка успела за ними убрать, а они все сидят, увлеченные разговором. А ведь им пора уходить. Сначала в номер. Она к себе, Ролан к себе. А если вдруг он заглянет к ней, ничего страшного. Она не первой молодости женщина, он еще более взрослый мужчина, а их отношения не менее зрелые, чем их средний возраст. Тем более что фригидностью она не страдала.
— Страшно другое. Страшно то, с какой легкостью он соврал. И насчет шляпы тоже соврал. Не видел он никакого мужчину в шляпе. Он нарочно так сказал, чтобы выгородить тебя…
— А зачем он надел шляпу?
— Чтобы подставить тебя.
— Нестыковка.
— Нестыковка, — согласился Ролан.
— Мне кажется, нам пора, — поднимаясь со стула, сказала она.
— Я думал над этим, — по пути к лифту сказал Ролан. — Зачем Максим мог выгораживать тебя, после того как подставил?
— Может, влюбился?
— Не думаю.
— В меня нельзя влюбиться? — игриво возмутилась Полина.
— В тебя нельзя не влюбиться… Но дело не в том… Слишком много странностей во всем этом. Ты, например, вспомнила ссадину на его лице, а я вспомнил колючку на его джинсах…
— И женщина, которую видел сторож, тоже была в джинсах. Под платьем.
— Платье сняли, а джинсы остались.
Ролан говорил не громко, но его услышали. Они стояли на площадке перед лифтом, вокруг толпились люди, и многим из них было интересно, кто и с кого снял платье. И Полина, как это ни странно, не сконфузилась.
— В этих джинсах Шелестов и вернулся в номер, — не обращая внимания на людей, продолжал Ролан.
Полина тоже не хотела зависеть от мнения толпы, также хотелось наплевать на всех, но все же она взяла его за руку. И Ролан успокоился, но проехал свой этаж. А затем оказался у нее в номере. Только там он и спохватился. Засмущался, даже занервничал, вышел на балкон, там и увидел стоящего на скале Шанина, вернее, его угадывающийся в атмосферной дымке силуэт. И сощурился, пытаясь разглядеть его.
— У Шелестова бинокль был, — вспомнил он.
— Оставь ты его в покое. — Полина вплотную подошла к нему, мягко положив руку на плечо.
— А если это все-таки он?
— Я его оставила, ты его оставь, — прильнув к Ролану, сказала она.
Чего уж тут греха таить, к Максиму она бы приласкалась с большим удовольствием, но с ним как-то не очень хотелось продолжения. А с Роланом хоть к черту на рога. И она не станет возражать, если они вдруг отправятся по этому маршруту. И о Максиме она даже не вспомнит.
— Ну а если это все-таки он?
— Давай не будем о нем. — Она еще крепче прижалась к Ролану. — Давай будем о нас.
И он наконец-то правильно все понял. Но поворачивая к ней лицо, вдруг заметил сторожа Голдина, который шел к отелю со стороны автостоянки. Шел, махая им рукой. Похоже, он подзывал их к себе.
Полина не жаловалась на зрение, она и узнала Голдина, а Ролан снова сощурил глаза, пытаясь его разглядеть.
— Неугомонный сторож, — сказала она, махнув рукой.
Полина не хотела никуда идти, но раз такое дело, придется спуститься вниз.
— Нуда, Голдин, — кивнул Ролан.
— Хорошее у него зрение, — уже в номере сказала она. — Издалека нас увидел.
— А Шелестова не разглядел. Когда он поднимался по лестнице, — кивнул Ролан.
Полина в раздумье смотрела на него. Что-то много сегодня стало Максима, и еще сон ей дурацкий приснился, что, если в руку. Еще и Голдина нелегкая принесла. Похоже, пляж отменяется. Как бы по горам бегать не пришлось.
— Ты иди, а я переоденусь, — сказала она.
Ролан кивнул, но сам без нее к сторожу не пошел. Отправился к себе в номер, сказал, что ждать будет в холле на своем этаже. Полина вышла к нему в футболке, джинсах и кроссовках. И в бодром настроении. С ним хоть на край света.
Голдин курил возле своей сторожки, увидев их, бросил бычок в урну и торопливо зашагал к ним.
— Я не знаю, может, я зря вас потревожил, но мне кажется, я знаю, кто карабкался тогда по лестнице. — Сторож задрал голову, показывая путь, который проделал таинственный мужчина, появившийся на смену еще более странной женщине в платье и джинсах.
— Нам тоже кажется, что вы знаете, — усмехнулась Полина.
— Только не думайте, что я что-то скрываю! Просто сегодня я увидел этого человека и вспомнил… Возможно, я ошибаюсь.
— Где и кого ты видел?
— А
