Сергей Ковальчук - Новая версия

— Да, это так. И я даже не спрашиваю, откуда Вам это известно, хотя информация достаточно конфиденциальная. — Воронков сел поудобнее, выпрямившись из полулежачего положения. — Мне и раньше предлагали эту должность, но я отказывался. А сейчас вот согласился.

— А почему согласились, если не секрет? — поинтересовался генерал.

— А Вам об этом Ваши агенты не сообщили? — уколол взглядом Зайцева Воронков.

— Нет, — не обратив на его взгляд никакого внимания, ответил собеседник, — и, тем не менее, ответьте.

— В следующем году мне исполнится шестьдесят восемь лет, а предельный возраст, до которого судья может работать, составляет семьдесят лет. Оба моих сына тоже работают судьями. Один в Краснодарском крае, а второй в Калужской области. Мне нужно перебираться в Москву. Не скрою, я бы хотел перетащить сыновей с их семьями сюда же. Помочь им в их карьерном росте, а самому уже внуков няньчить пора…

— Вам уже мой человек сообщил, что произошло в Вашем номере в гостинице? — вернул его к суровой действительности генерал.

— Да, сказал, и я так понимаю, это дело рук Ваших людей? — сузил зрачки Воронков. — Если Вы попытаетесь меня шантажировать, то спешу Вас огорчить, у вас ничего не получится, — он опять стал хвататься за сердце.

— Успокойтесь, — спокойно парировал тираду собеседника Зайцев. — А то умрете еще, чего доброго, прямо тут. Никто Вас шантажировать не собирается. Давайте подумаем, что будет, если мы с Вами не договоримся.

— А ничего не будет, — почти выкрикнул Воронков, — возбудят уголовное дело, проведут пожаротехническую экспертизу, установят, что это был поджог…

— Ну, это вряд ли, — усмехнулся генерал, достав из пачки сигарету, но вспомнив, что его собеседник сердечник, опустил стекло и выбросил ее на улицу. — Поверьте, мои люди знают свое дело. Все будет как надо. И свидетели найдутся, и экспертиза сделает правильные выводы. Возможно, дело это, благодаря Вашим связям, и замнут. Но вряд ли Вы после этого скандала займете ту должность, на которую рассчитываете. Да и в родном Северове слухи разные пойдут, так мол и так, а председатель-то нашего суда в Москве…

— Прекратите уже, — нервно перебил его Иван Пантелеевич. — Говорите, наконец, что Вам от меня нужно?

— А нужно вот что, — перешел к делу Зайцев, — в центральном районном суде Северова начинает слушаться дело в отношении некоего Минка, знаете такого? — генерал с безобидной усмешкой посмотрел на судью.

Воронков кивнул. Вряд ли он не слышал об этом деле.

— Так вот, — продолжил Артем Игнатьевич, — есть мнение юристов-профессионалов, что это дело шито белыми нитками, и дело это всего лишь удобный способ для того, чтобы разобраться с политическим конкурентом.

Генерал передал судье пакет, в котором находилась папка с копией материалов дела.

— Я так понимаю, Вы хотите, чтобы Минк был оправдан? — без обиняков спросил Воронков.

— Именно так, Иван Пантелеевич, именно так, — нейтральным голосом сказал его собеседник. — И чтобы Вы не думали, что я предлагаю совершить нечто противозаконное, — генерал с усмешкой глянул на него, — я и передаю Вам это дело. Ознакомьтесь лично. Уверен, если Вы прочтете его, то не сможете не понять мою правоту.

— Хорошо, — немного поразмыслив, выдохнул председатель суда. — Я посмотрю эти материалы, и если Вы правы, распоряжусь либо прекратить это дело, либо оправдать невиновного.

— Уверен, что Вы сделаете правильный вывод, уважаемый Иван Пантелеевич, — удовлетворенно протянул генерал.

Давая понять, что аудиенция окончена, Зайцев сказал:

— Сожалею, что наше с Вами знакомство состоялось при таких вот обстоятельствах, Вы уж не обессудьте, дорогой Иван Пантелеевич. — Он протянул руку представителю судебной системы, — мы ведь с Вами пожилые люди, — продолжил он, — жили в одно время, должны понимать друг друга. Ваши вещи в огне не пострадали. Мой человек покажет Вам, где они находятся. На Ваше имя заказан номер в другой гостинице, Вас сейчас туда доставят. Еще раз извините, и надеюсь на Ваше благоразумие.

— Как это ни странно, но знакомство с Вами произвело на меня благоприятное впечатление, — пожав генералу руку, произнес судья и, кряхтя, вылез из машины.

Водитель «Жигулей», поймав взгляд генерала, кивнул и пошел провожать Воронкова, а Артем Игнатьевич вышел из машины и сел в подъехавший к нему черный внедорожник. Что ж, можно считать, что операция прошла успешно…

Через месяц после этой встречи Федор Петрович Минк был полностью оправдан. Выйдя из-под стражи, он решил уехать из этого города, с которым теперь его связывали только могилы родителей, навсегда. В течение нескольких месяцев компания «Регион-Север» была ликвидирована, а все ее активы переведены в Москву, и слиты с активами компании «Третий Рим Трейдинг».

Федор Минк пригласил его этим вечером составить ему компанию, сходить вместе на концерт в Московский международный Дом музыки, где в составе Московской Капеллы должна была выступать молодая жена Минка — Марина Светлова. Ее Александр Яковлевич Маковский знал с того самого времени, как побывал по приглашению жениха на свадьбе Минка. Он не был с ней знаком хорошо, но симпатизировал этой молодой особе, как, впрочем, и она ему. По крайней мере, ему так казалось. Интересно, почему Марина, выходя замуж, не сменила свою девичью фамилию на фамилию мужа? А, впрочем, какая ему разница, этих баб, особенно молодых, не понять.

Они приобрели билеты во втором ряду, поскольку на первый все места были проданы. Глядя на выступление капеллы, Александр Яковлевич напряженно думал, что ему делать в сложившейся ситуации. А ситуация была действительно непростой. Год назад на должность генерального директора Судебного Департамента при Верховном суде был назначен его друг, Артем Игнатьевич Зайцев. В две тысячи третьем, когда приснопамятного олигарха Акифьева посадили, Зайцеву припомнили его связь с опальным миллиардером и попросили из ФСБ на выход. Он был назначен на должность секретаря Пленума и Президиума Высшего арбитражного суда. Понимая, что этот человек сможет помочь в благоприятном для его клиента, Федора Минка, исходе его уголовного дела, Маковский обратился к другу за помощью. Он попросил надавить на нужные рычаги, чтобы Минка оправдали. Но тогда, год назад, Артем попросил его не торопиться, поскольку он только входил в курс дел, и немного подождать. Две недели назад, получив заверения друга в том, что тот в силах решить этот вопрос, Александр Яковлевич сказал об этом Минку. Маковский сообщил, что за сумму в шесть миллионов долларов, миллион из которых причитался ему за посредничество, а пять — самому Зайцеву, он сможет добиться оправдания Федора Петровича. Причем и в первой, и во второй судебных инстанциях.

Минк, поразмыслив, дал ему добро, но при условии, что он лично пообщается с Зайцевым. Тот согласился и их встреча состоялась. Удовлетворившись теми гарантиями, которые дал ему бывший генерал, Минк в этот понедельник, 18 мая, привез домой к Маковскому все шесть миллионов. Когда за Федором Петровичем закрылась дверь, он вывалил из огромной принесенной им спортивной сумки все деньги прямо на напольный ковер в комнате.

Александр Яковлевич был разведен и жил один, поэтому не опасался, что кто-нибудь может его потревожить. Таких денег он не держал в руках ни разу. Всю свою жизнь он работал в органах военной юстиции, был следователем, прокурором гарнизона, в начале восьмидесятых служил в Афганистане. В начале девяностых, после того как развалился Советский Союз, он подал рапорт об увольнении и плавно влился в ряды молодой российской адвокатуры. Адвокатом он был довольно успешным. На свои гонорары, поменяв доставшуюся ему от военного ведомства квартиру в Подмосковье, он купил просторную трехкомнатную квартиру на юге Москвы. В принципе у него было все, что нужно. Квартира, машина, гараж, накопления. Не сказать, что цифра, в которых они измерялись, могла впечатлить, но денег ему хватало. Учрежденное им адвокатское бюро, арендовало уютный офис в самом центре города, его услуги и услуги его адвокатов пользовались спросом. Иногда его самого можно было увидеть по телевизору, нет-нет, а в той или иной газете мелькнет его фото вместе с интервью.

В общем, на жизнь хватало, но долларовым миллионером он не был никогда. А между тем, какие-то мальчишки, не обладая ни умом, ни какими-то особыми способностями, были гораздо богаче его и, чего греха таить, порой обращались с ним, как с обслуживающим персоналом, требуя любыми путями решить свой вопрос и не предлагая за это соразмерную его усилиям плату. Плату, которую он за всю свою жизнь заслуживал. И вот когда он, собрав с пола и пересчитав пачки со стодолларовыми купюрами, позвонил Зайцеву сообщить о том, что деньги получены, трубку взяла его жена. Мертвым голосом она сообщила, что… ее Тема умер. Умер еще в пятницу от сердечного приступа. А вчера его предали земле. Александр Яковлевич был ошарашен: «Как? Как же так?»