Евгений Сухов - Из шпаны – в паханы
– Вижу. И что это за фрукт?
– Прохор Чуйский. Известный на всю Москву медвежатник, – в голосе Митяя звучало неприкрытое уважение. – Правда, известен он только особо посвященным. Ни в одной картотеке охранки, а ныне в списках ЧК Прохор не значится. Как по-твоему? О чем это говорит?
– И о чем же? – Рекрут размял пальцами папиросу и пристроил ее во рту.
– О том, что Прохор свое дело знает и ни разу еще ни на чем не погорел. Профессионал. С Графином они не шибко ладили. А сегодня он здесь. Это значит, Прохор тебе свое искреннее уважение тем самым выказывает. После трапезы поговори с ним.
– Тебе не кажется, что список тех, с кем я должен поговорить, неуклонно растет, – недовольно откликнулся Рекрут, пуская под потолок густую струю дыма.
– А чего ты хотел? – Митяй улыбнулся. – Это ж теперь твои прямые обязанности. Шапка Мономаха, так сказать. Люди должны знать, что им теперь делать. Перед кем отчет держать, кому и сколько в казну отстегивать. С кондачка мы систему не построим, конечно, но начинать нужно уже сейчас. Кого-то я возьму на себя, кого-то Бурый. Чиграша вон подключим. Он, вроде, малый толковый... Но большую часть разговоров тебе придется взять на себя.
– Добро. Про кого еще я должен что-то знать?
Но Митяй не успел ответить на этот вопрос. За столом воцарилась полная тишина, когда один из присутствующих поднялся со своего места. Это был крепкий мужик лет сорока с обритым наголо бесформенным черепом и козлиной бородкой. Он призывно отсалютовал своей рюмкой.
– Я хотел вот что сказать, свояки, – неспешно начал тостующий. – Времена нынче другие настали. Это вам не царская Россия, где все для нас уже стало простым и понятным. Работать, как прежде, не получится. Новая власть, новые порядки... И мы обязаны тоже в корне менять свое существование. Подстраиваться, приноравливаться. Во главе новой системы нужен был сильный волевой человек. К счастью для нас всех такой человек нашелся. Человек, для которого отголоски прошлого ничего не значат. Человек, который не станет опираться на старые, давно изжившие себя традиции. Человек, который уверенно смотрит в будущее, – мужчина с козлиной бородкой открыто посмотрел в глаза Рекруту. – За тебя, Рекрут!
Все остальные также подняли рюмки. Последовал их примеру и новый хозяин Хитровки. Выпили. Рекрут хрустнул соленым огурчиком и вновь вставил в рот дымящуюся папиросу. Тостующий сел на прежнее место.
– Кто это?
– Викентий Вольный, – охотно пояснил Митяй. – Специализируется в основном на банках. Выпотрошил их по Москве уже бессчетное множество. При содействии того же Прохора, кстати. Но Викентий у ЧК явно на примете. За ним еще охранка гонялась, но поймать не сумела. Заочно приговорили к виселице. Накоротке с ним сходиться я бы тебе не советовал. Нехорошая ниточка за ним тянется. Готов заложить рубаху, что Викентий последние денечки на свободе отгуливает. Чекисты его практически офлажковали. Возьмут еще до наступления Нового Года. Помяни мое слово. А дальше труба! Хорошо еще если вдоль по каторге пустят, но, скорее всего, кокнут сразу на месте. Однако потолковать с ним сегодня тоже стоит, – добавил после небольшой паузы Митяй. – Викентий не «иван», но имеет немалый авторитет на Бронной и на Никитенских майданах. Нам туда тоже влезть будет не лишним. До того, как Викентия расстреляют.
– А чем хороши эти майданы?
– Там карманники и каталы отираются. Причем высшей квалификации. Отстежку с них получим нехилую. Сечешь?
Рекрут кивнул. Мысли его как-то сами собой вновь вернулись к Резо. Загасив папиросу в пепельнице и без дополнительных тостов накатив еще рюмаху, он придвинулся поближе к Митяю.
– Нам нужно отчаянных ребят подыскать. Тех, что рискнут человека из острога вытащить.
– Ты про Резо? – догадался Митяй и тут же сокрушено покачал головой. – Дело это нелегкое, Рекрут. Я бы даже сказал, невыполнимое. Ежели фарта не будет, можем не один десяток людей потерять на этом.
– Мне нужен Резо, – упрямо отчеканил Рекрут.
Митяй пригладил волосы на макушке. Неторопливо промокнул губы бумажной салфеткой.
– Я подумаю, что можно сделать, – протянул он. – Но обещать, сам понимаешь, ничего не могу. Кстати, с Викентием тоже можно потолковать на эту тему. Терять ему все одно уже нечего. Может, он и подпишется. Но все же ты лучше подумай...
– Я все сказал, Митяй.
Спорить с Рекрутом было бесполезно. Митяй и не стал. Он лишь невыразительно пожал плечами и вновь принялся за еду.
На пороге появились двое жиганов и прямиком двинулись в сторону Рекрута. Бурый, да и многие другие из присутствующих, напряглись. Уж больно мрачными были лица вошедших. Рекрут повернул голову. Он узнал в одном из визитеров Крокуса.
– В чем дело?
– Я еле отыскал тебя, – жиган не стал садиться за стол. Встал между Рекрутом и Митяем. Его подельник держался чуть поодаль. – Мне тут пацаненок вчера вечером весточку одну интересную притаранил.
– Что за весточка?
– В Марьиной роще проживает один старичок, из бывших... Федул его кличут. Так вот пацан передал, что у него Графин схоронился.
Рекрут стремительно поднялся на ноги, едва не опрокинув стул. Следом за ним встал и Митяй. Они коротко переглянулись промеж собой. Общие разговоры за столом смолкли.
– Графин, говоришь? Это точно? – казанец прищурился. – Пацан сам его видел?
– Нет, не видел, – Крокус покачал головой. – Он передал мне все со слов самого Федула. Старичок-то продуманный оказался...
Но Рекрут уже не слушал собеседника. Ни с кем не прощаясь, он быстрым шагом направился к выходу. Митяй нагнал его на полпути.
– Постой. Ты не можешь вот так взять и уйти.
– Я вернусь через час, – возразил Рекрут. – Начни толковать с кем нужно, а я потом...
– Нет. Так не пойдет. Один ты не поедешь. Я с тобой.
– Я справлюсь, Митяй. Тем более что теперь это только мое личное дело. В крайнем случае, возьму с собой Крокуса.
Пару секунд Митяй еще колебался, но решительный взгляд Рекрута заставил его сдаться.
– Лады. Но только вдвоем с Крокусом.
– Договорились.
Новый хозяин Хитровки накинул на плечи пальто и вышел на улицу. Крокус с подельником двинулись следом за ним. Митяю ничего не оставалось делать, как вернуться обратно к столу. Однако от былого оптимистического настроя у него не осталось и следа.
* * *Москва. Здание ЧК на Лубянке
– Я хочу видеть сына!
Вместо ответа Камаев неторопливо расположился по другую сторону стола, расстегнул кожаную куртку, снял кобуру и положил оружие на край так, чтобы Резо было хорошо видно. Чекист наглядно демонстрировал свое превосходство над человеком, который сам попросил с ним встречи.
– Не так быстро, Резо. Я могу понять твои чувства, но и ты должен войти в мое положение. Что ты можешь предложить в обмен на сына?
– Все, что захотите.
– Мне нужен Сергей Бармаш. Иными словами – Рекрут. Сдаешь Рекрута, получаешь сына. Все очень просто, Резо.
Грузин на мгновение стушевался.
– Ну, да... Разумеется, я согласен на эти условия. Только... Как же я могу сдать Рекрута, когда я тут, а он там? Это будет затруднительно. Вам не кажется?
– Я здесь как раз для того, чтоб обсудить данный вопрос, – тяжелые руки Камаева картинно опустились на поверхность стола. – Приступим, Резо?
– Приступим, – согласился жиган.
– Все довольно-таки просто, – с кривой усмешкой на губах принялся излагать Виктор Назарович, не спуская глаз с арестанта. – Мы устроим тебе побег. Как только вернешься в камеру, скажешься больным и попросишься в лазарет. Оттуда сбежать будет гораздо легче, а следовательно, и выглядеть это будет весьма правдоподобно. Холодное оружие достать сможешь? Я слышал, в Бутырке такого добра навалом...
– Смогу.
– Вот и отлично. В лазарет тебя будут сопровождать двое красноармейцев. Захватишь одного и заставишь второго бросить оружие. Заберешь себе обе винтовки. Только не вздумай никого убивать, Резо, – чекист нахмурился. – Я не собираюсь рисковать ценными кадрами. Мы и так потеряли немало людей в стычках с вашим братом. Кстати, ребята будут не в курсе, что побег липовый. Так что тут тебе придется проявить определенную прыть. Но я верю, что ты справишься. Все, что я могу сделать для облегчения твоей задачи, так это чтобы конвойных было действительно двое. Как я уже и сказал.
– Хорошо. Что дальше?
Грузин нервно потирал друг о друга пальцы, и только это движение выдавало его неспокойное внутреннее состояние. Лицо жигана оставалось каменным и непроницаемым.
– Дальше все еще проще, – продолжил Камаев. – Встретишься на воле с Рекрутом... Кстати, будет лучше, если ты заранее из Бутырки перешлешь своим весточку. Дескать, я совершу побег, и пусть меня кто-нибудь встретит... Так вот, как увидишься с Рекрутом, организуй общий сбор. Или сходку... Как у вас там это называется? Причиной может быть твое удачное освобождение. Мне лишь нужно, чтобы Рекрут и все его ближайшее окружение собрались в определенном месте и в определенное время. Сам на этот сбор не пойдешь – сообщишь информацию мне и можешь ехать к сыну. Никто о тебе больше не вспомнит, Резо. Если, конечно, сам голову поднять не надумаешь. Но это и не в твоих интересах. Верно? Да, и еще, – Виктор Назарович откинулся на спинку стула. – Я хочу, чтобы ты уяснил следующее. Без лишней самодеятельности, Резо. Если что-то пойдет не так, сына тебе не видать как собственных ушей. Помни об этом.
