Виталий Гладкий - Талер чернокнижника
– Куда уж более…
– Вот мы с вами и договорились. Я законопослушный человек, хотя вы обо мне, кажется, другого мнения. (Нет, я не скажу, что совсем прозрачный, в нашей стране каждому россиянину можно найти соответствующую статью уголовного кодекса, но и на маньяка – повторюсь в который раз – никак не тяну). Поэтому, ежели для следствия это надо, то я готов. Монета лежит в моем сейфе, она никуда не сбежит. Но чтобы все было по процедуре. Нумизматика, это мой хлеб, чтобы вам было до конца все понятно.
– Добро. Пока замнем вопрос для ясности. Я вам верю. А с этими сканами я попрошу поработать наших специалистов. И если они вдруг начнут настаивать, чтобы им предоставили оригинал, тут уж извините…
– Понял. Не возражаю. Но только по закону.
– Экий вы законник…
– Не нужно было запихивать меня в каталажку. Это меня там просветили в кое-каких моментах, – соврал я, не моргнув глазом.
– Так что зря вы на меня обижаетесь, – сделал неожиданный вывод из моей эскапады Ляхов. – Лишние знания никому еще не вредили.
– Может, мне за ваше здравие еще и свечку в церкви поставить?
– Свечки не нужно, а за откровенность спасибо. Возможно, мы что-нибудь и выкрутим из этих фактов. У вас еще есть время?
– Для вас – сколько угодно. Я тунеядец, как называли подобных мне людей в советские времена, сиречь, безработный, и времени у меня навалом. Что вам еще от меня нужно?
– Ну, во-первых, надо оформить ваши свидетельские показания, как положено. А во-вторых, – ловлю вас на слове – помогите нам составить фотороботы убийцы, «лозоходца» и того самого нищего, который так сильно вас доставал.
– Физиономии первых двух я хорошо запомнил. Что касается нищего, то здесь за точность своих наблюдений ручаться не буду. Но, может, что-то и получится.
– Тогда приступим…
В ответ я лишь тяжело вздохнул – до чего же мне не нравится всякая канцелярщина!
Глава 19
Когда я наконец к обеду возвратился домой, мне позвонил отец. «Секретный» телефон зазуммерил как раз в тот момент, когда я в прихожей снимал туфли.
– Привет, – сказал я усталым голосом.
– Что там у тебя опять случилось?
– А ты откуда знаешь?
– Сорока на хвосте принесла.
– Перестань… Мне сейчас не до загадок. Их и без того полон короб. Ко всему прочему, я сейчас как выжатый лимон. Тебе кто-то звонил?
– Нет. Я почувствовал. Прямо с утра. Но дозвониться до тебя не смог. Где ты был?
– В ментовке, – буркнул я, скорчив сам себе кислую мину.
– Ника, что за жаргон? – В голосе отца послышалась укоризна.
– Извини… Меня опять потащили в городское управление внутренних дел, и все тот же настырный господин майор.
– На предмет?…
– Соседа сверху завалили. Пардон, зарезали. Помнишь Альфреда? Джумбо…
– Что ты говоришь!?
– А чему тут удивляться? Он и так зажился на этом свете, откровенно говоря. Его должны были грохнуть еще лет десять назад, когда он мочил в городе всех налево и направо.
– Ника, не будь таким жестоким…
– Ладно, понял. О мертвых или хорошо, или ничего. Правда, есть вариант, что ему может повезти в очередной раз.
– Это как?
– Когда его увозили, он, мне кажется, еще дышал. Теперь все зависит от наших эскулапов.
– Как это случилось и почему тебе пришлось ехать в управление?
– В последнее время так получается, что я постоянно оказываюсь не в том месте и в не то время. Наверное, приближается «парад» планет…
И я обрисовал ночное происшествие – пусть и предельно сжато, но стараясь не упустить ни единой важной (с моей точки зрения) детали.
– В своих пророчествах ты оказался прав, папа. В нашем доме еще один труп.
– Увы…
– Однако меня, если честно, больше поразило другое…
– Что именно?
– Убийца на моих глазах растаял, превратился в облако, в туман. Или этот сукин сын меня загипнотизировал, или… Или у меня с головой что-то не в порядке. Но его, кстати, не заметили и менты из наружного наблюдения. Куда он девался?
– Весьма возможно, что убийца – очень сильный гипнотизер. Тогда все объясняется очень просто.
– Ты хочешь сказать, что он приказал Альфреду открыть дверь квартиры…
– И не только ему, но и Хамовичу. В противном случае его и на порог бы не пустили.
– Все это так, но, насколько я знаю, гипнотизеру нужен непосредственный контакт с человеком. А такого урода и Хамович, и Альфред послали бы не церемонясь и безо всяких предисловий на три буквы. От веяло выгребной ямой… и угрозой. Страшный человек… бр-р!
– Мне как-то пришлось присутствовать во время опытов, которые ставил в своем институте наш дед, – сказал отец. – То, что я там увидел, потрясло меня до глубины души. Всего рассказывать не буду, тебе это ни к чему, но что касается гипноза, внушения на расстоянии, то я наблюдал, как гипнотизер (или экстрасенс; не знаю, как его назвать) внушал свои мысли лаборанту, находясь от него на расстоянии десяти метров, в изолированной комнате. Правда, твой дед говорил, что таких людей единицы. И способность к внушению нужно тренировать годами.
– Но это еще не все. Убийца, как я понимаю, хотел наброситься на меня и сделать мне секир башка – я все-таки свидетель и застал его на месте преступления. Однако, какая-то сила не дала ему войти в квартиру. Его будто ошпарили. По-моему, такого облома убийца не ожидал и, кажется, здорово струхнул. Или растерялся. (Ружье, кстати, он вообще игнорировал, будто я держал в руках простую палку). По правде говоря, и я был сильно удивлен, чтобы не сказать больше. Этого урода будто человек-невидимка по харе съездил.
Отец ответил не сразу. В трубке слышно было, как он шуршит бумагами – скорее всего, бесцельно перекладывает их с места на место; это такая манера у него думать.
Но вот все затихло, и я не слышал даже его дыхания. Пауза несколько затягивалась, и я, подув в трубку, сказал:
– Алло! Пап, где ты пропал?
– Здесь я… На месте.
– Ну, что ты на это скажешь?
– Плохи наши дела, Ника…
– Это я и без тебя знаю. Действительно, хуже не придумаешь.
– Еще как придумаешь. Похоже, до этого дня были всего лишь цветочки. И нужно молить всех богов, чтобы ситуация еще больше не усугубилась.
– Папа, ты о чем? Что-то я тебя не пойму…
– Может, ты сейчас будешь смеяться, но дело в том, что твой дед наложил на свою, то есть, теперь уже на твою, квартиру какое-то оберегающее заклятье.
– Ты шутишь?
– Вовсе нет. В эти дела он свято верил. Такая у него была, с позволения сказать, специальность. Вернее, одна из специальностей. Ты знаешь, что твой дед был широко образован.
– Допустим это так. Я имею ввиду заклятье. Ну и что? Дед много чего таинственного делал, но это были его проблемы. Нас они не должны касаться.
– Уже коснулись.
– Каким образом?
– А ты разве не понял?
– Что я должен понять?
– Тогда и впрямь у тебя проблемы. Если не с головой (что маловероятно), то с воображением и способностью анализировать ситуацию.
– Это вы с дедом большие умники, – окрысился я. – Между прочим, в том, что у меня башка дубовая, не только я один виноват.
– Принимается, – согласился отец. – Свою долю вины признаю. Но здесь дело не в голове, а в воспитании. Надо было тебя голыми коленками на горох ставить, как это делал твой дед, когда я получал плохие оценки. Ты тоже из тех индивидуумов, которым знания нужно силком вдалбливать. А я как-то об этом забыл.
– Все, батя, поезд ушел. Что имеем, то имеем. Я бездельник и сибарит. Согласен с этим утверждением. Лишний член общества. Когда-то про таких, как я, лучшие умы эпохи гениальные книги кропали, а теперь, в этом гребаном капитализме, нам место даже не на обочине столбовой дороги, а и вовсе под колесами.
– Не обижайся. Это я по привычке бухчу.
– Да понял я, понял. Какие обиды… Так что там с заклятьем?
– Ну, во-первых, если ты думаешь, что дед просто поводил туды-сюды руками – и все дела, то здорово ошибаешься. Он сделал по всей квартире какие-то закладки: корешки трав, кусочки разных металлов, обрывки старинных пергаментов и еще черт знает что – по внешнему виду так сразу и не определишь.
– А ты откуда знаешь?
– Я помогал ему.
– Да ну!
– Точно. Все это добро мы замуровали в стены – в тех местах, где указал дед. Должен тебе признаться, мне много пришлось дырок продолбить в кирпичной кладке. Даже мозоли кровавые с непривычки набил.
– Странно…
– Что именно?
– Дед был очень скрытным человеком, а тут все тебе показал…
– И не только показал, но и кое-что разъяснил. Он говорил, что когда-нибудь может наступить такое время, что в мире начнутся различные непонятные простому смертному коллизии. Вот тогда и…
– Погоди! Какие коллизии?
– Он не стал особо конкретизировать. Сказал лишь, что это будет тогда, когда люди ударятся в мистику, появится много разных сект и ответвлений от основных религий, и начнутся локальные войны, которые – так он выразился – РАЗБУДЯТ ДРЕВНЕЕ ЗЛО.
