Андрей Бадин - Малолетка
— Чечены? — спросил Фома, и босс утвердительно кивнул.
Герман приказал эмчеэсовцам покинуть вертолет, и те сначала завозражали, но босс направил на них автомат, и они повиновались. Он приказал им отойти на тридцать метров, сесть на траву и сидеть до тех пор, пока он не скажет, что делать. Те так и поступили, а винтокрылую машину с остановленными двигателями босс запер на ключ.
— А-а, Гера, друг, здравствуй, — пробасил кавказец в просторной шелковой черной рубахе. После крепкого рукопожатия, объятий и похлопывания по плечам главари продолжили церемонию с остальными членами банд. Принятых у российских мафиози поцелуев в щеки не было.
— Взрывчатка в машине, забирай, — произнес Хэко и показал рукой на джип.
Открыли багажник, там были ящик пластиковой взрывчатки, детонаторы к ним и дистанционные взрыватели.
— Получи деньги, — с улыбкой сказал Герман, вытащил пачку долларов и передал их чеченцу.
Клещ и Дуб взяли ящик с пластицидом и осторожно понесли его в направлении моста. Газила и Шаман прихватили взрыватели и пульты дистанционного управления.
— Вы что взорвать хотите? — настороженно спросил Хэко.
— Мы хотим остановить поезд, для этого взорвем мост, — ответил Герман, — а потом будем вылавливать в вагонах нескольких гадов. Если желаете помочь, то оставайтесь, плачу по штуке на брата.
Хэко посмотрел на своих людей, а потом утвердительно кивнул:
— Поможем.
— Тащите ящик к первой опоре моста, — приказал Тыча, и Клещ с Дубом поплелись к путям. Вдруг дорогу им преградил пьяненький сторож со старенькой двухстволкой на плече. Он дремал в будке, стоящей у входа на мост, но, завидев непрошеных гостей, вылез на свет божий.
— Туда нельзя, запретная зона.
— Хотим мост взорвать, — добродушно ответил Дуболомов и не останавливаясь прошел мимо старика.
— А-а, мост взорвать, — охранник принял это за шутку, заулыбался, убрал ружье и освободил дорогу идущим. Но после нескольких секунд тяжкого хмельного раздумья до него стало доходить, что это не шутка, а правда.
— Э-э, стойте, стрелять буду, — предупредил он и уже поднял свое допотопное ружье, но кулак Фомы врезался в его челюсть, и дед свалился в траву.
— Вы заряды закладывать умеете? — спросил Хэко у Германа, — а то у меня вон тот парень большой спец по этим делам. Во время войны с русскими практику получил.
— Сами справимся, — поморщился Герман, а Фоме стало противно. Он недолюбливал всех кавказцев без исключения, а чеченцев особенно.
— А чего там уметь, — начал философствовать босс, — положил ящик под опору, вставил детонатор, нажал на кнопку и…
— Да, — усмехнулся чеченец.
Охраны на мосту больше не было, и парни беспрепятственно донесли ящик до того места, где свод подпирала первая железная опора. Все, кроме Альфреда Репутатского, собрались на железнодорожном полотне и следили за установкой бомбы. Альфред же сел на траву, обхватил голову руками и с ужасом наблюдал за их возней. Он тысячу раз проклял тот день, когда обратился за помощью к Герману.
«Надо было мне выплатить заявленную захватчиками сумму, и не было бы ничего этого», — в который раз думал он.
— Бандиты хотят мост взорвать, — тихо произнес бригадир эмчеэсовцев.
— Надо как-то этому помешать, — ответил пилот.
— А как помешаешь, — встрял третий спасатель — врач МЧС. — У них автоматы, пистолеты и их вон сколько.
— Пока будем ждать, а если представится случай, попробуем напасть на бандитов.
— Или убежать, — добавил врач.
— Спускайте ящик, — приказал Герман, Клещ с Дубом полезли по ржавым, железным ступеням под мост. Остальные остались наверху и следили за их действиями, свесившись через ограждение.
— Красота-то какая кругом, — произнес Фома и сплюнул вниз, в мутную воду Тверцы, — Россия, Родина.
— Да, — покачали коротко стриженными головами бандиты.
Действительно, с высокого моста открывался прекрасный вид на холмы, леса и извивающуюся по равнине Тверцу. Было видно, как поодаль на пляжах купаются люди, бороздят водную гладь катера, яхты и водные мотоциклы. Был жаркий августовский день, и люди проводили выходные на природе.
Клещ вставил детонаторы в куски пластицида, привел их в боевое положение, и на приборах загорелись красные лампочки.
— Вылезайте, и сматываемся, — приказал босс и быстро пошел к машинам. — Фома, — гаркнул он на ходу, — лезь в вертолет, взлетай и смотри, когда появится поезд. Причем составы тут курсируют в обе стороны, так что ты смотри в оба, нам лишние жертвы не нужны. Как только увидишь поезд, сообщи по рации. — Бригадир кинулся к винтокрылой машине.
— Я никуда не полечу, — забастовал пилот и остался сидеть на траве.
— Я тебя сейчас пристрелю, и ты действительно никуда не полетишь, — гаркнул Фома и направил на него автомат.
Парень нехотя встал и поплелся к вертолету.
Они залезли в кабину, летчик включил двигатель, а два его напарника остались сидеть на траве.
— Эй вы, уходите подальше и сторожа прихватите, а то мы сейчас мост обрушим, — крикнул им Герман и быстро прошел мимо. Эмчеэсовцы вскочили как ошпаренные, взяли под руки нокаутированного деда и поволокли подальше от моста. Испуганный Альфред поднялся и побежал за Тычей и братанами.
Как только все отошли на безопасное расстояние, Герман поднес рацию к губам и связался с Фомой. Вертолет в это время как раз оторвался от земли.
— Что видишь? — первым делом спросил босс.
— Пока ничего не вижу. Только вас, джипы да железнодорожное полотно, — отрапортовал бригадир.
— Смотри в оба.
Вдруг из-за поворота реки, из-за холма, показался нос большого, медленно плывущего судна. Оно двигалось как раз к мосту, и до него ему оставалось около трехсот метров.
— Черт! — взревел Герман и схватил рацию: — Фома, где поезд?
— Я его пока не вижу, но я вижу прямо подо мной баржу с грузом бочек на борту.
— Что за бочки?
— Может, бензин, а может, керосин или солярка, отсюда не видно.
Корабль плыл по середине реки в фарватере и неумолимо приближался к мосту. Это была самая обыкновенная речная баржа, груженная бочками с соляркой.
Вертолет поднимался выше и выше, и теперь на связь вышел Фома:
— Я вижу поезд со стороны Москвы. Он не едет, а летит, как самолет. Я никогда не видел, чтобы поезда двигались с такой скоростью.
— Баржа успеет пройти под мостом?
Помедлив, бригадир ответил:
— Наверное, нет. Она близко и плетется как черепаха, а он далеко, но летит как ракета.
— Черт! — выпалил Герман и уставился на подплывающую под мост баржу. Она шла медленно, не спеша и своим мерным движением напрочь рушила все его планы.
Герман отошел в сторону, достал радиовзрыватель, переключил на нем рычажок и привел в боевую готовность. Затем он поднял красную крышечку над кнопкой пуска, занес над ней указательный палец и на мгновение замер в нерешительности. Бандиты в ужасе смотрели на него.
— Поезд далеко? — вновь спросил он у Фомы.
— Через пару секунд вы его увидите, — доложил тот.
Все повернули головы на восток и заметили вдалеке быстро приближающуюся блестящую точку. В мгновение ока Герман перевел взгляд на баржу, на то, как ее нос уже скрылся в тени моста, и, решив, что проплыть ей не суждено, нажал на кнопку.
Сильнейший взрыв возвестил о начале ужасной диверсии. Наблюдавшим показалось, что секция моста подпрыгнула, тысячи мельчайших металлических кусочков со свистом разлетелись в разные стороны. Искореженный железный мост завизжал, завыл тысячами голосов и начал медленно обрушиваться в реку. Как раз в этот самый момент под ним проплывала баржа.
Секция моста, деформировав опоры, упала на нос корабля, мгновенно утопив его, и от этого сильнейшего удара в небо на десятки метров взметнулись тонны воды. Они в виде брызг поднялись выше горбов моста и на долю секунды зависли в воздухе как прекрасный цветок. Прекрасный водопад рухнул на обломки моста, полузатопленную, искореженную баржу, смыв с ее палубы почти все бочки с соляркой.
Мост сплющил и прижал ко дну нос корабля. Корма поднялась над водой, обнажив черное брюхо и еще вращающиеся гребные винты. Сложенные на палубе ящики с запчастями для тракторов, ломая мачты, покатились к носу и вместе с ними попадали в воду. Несколько бочек лопнули — и перламутровые пятна солярки быстро растеклись по водной глади.
Во время столкновения с металлической громадой корабль находился в движении, но и даже после того, как его воткнули носом в дно, он продолжал плыть. Его тысячетонная корма, по инерции двигаясь вперед, начала деформировать корпус и через долю секунды согнула его в дугу. Ужасный рев рвущейся стальной обшивки, взрывы лопающихся толстенных балок и лязг сминаемых металлоконструкций были слышны за несколько километров от места катастрофы. Наконец движение прекратилось и вознесенная к небу корма на секунду замерла в не свойственном ей вертикальном положении.
