Кирилл Казанцев - Полицейская фортуна
— Вы меня спрашиваете?
— Вас.
— А при чем тут я?
— Согласен. Здесь — точно ни при чем. Но вернемся к нашим баранам. Точнее сказать — четырем миллионам долларов.
Совсем недавно один мой друг спросил меня: какой процент вероятности того, что в машине «Вольво» сидит тот, кто нам нужен? И я тут же поймал себя на мысли о другом. Я стал думать, каков процент вероятности того, что полковник полиции, зайдя в казино, сорвет джекпот в четыре миллиона. Представьте себе, я оказался не в состоянии определить этот процент. Во-первых, нужно вычислить, каков вообще шанс, что в казино зайдет полковник полиции. Во-вторых, почему он подошел именно к тому крупье? В-третьих, почему этим полковником должен был оказаться тот, кто расследовал дело «Олимпа»?
Согласитесь, генерал: чтобы все это совпало, должен пройти отрезок времени не менее чем от рождения Адама до наших дней!
И тогда я решил сразу и окончательно — полковник Крыльников не выиграл четыре миллиона. Он их получил. То есть заработал.
И вскоре у меня в руках стали оказываться те, что со стороны могли казаться людьми, сторонними от моего расследования, а на поверку оказались самыми настоящими свидетелями по делу о профессиональном, квалифицированном вымогательстве.
За охрану казино Крыльников получал пять тысяч долларов в месяц. За казино в «Азов-сити»! Представляете размах связей? Вы хорошо понимаете, что я имею в виду под словом «охрана»?
— У вас есть доказательства? — хмуро бросил Шульгин.
— Значит, понимаете. Так вот, Крыльников брал по пять тысяч в месяц от управляющего казино «Эсмеральда» Гаенко. Впоследствии эта фамилия будет встречаться все чаще и чаще.
Но обратимся к личности полковника. Собрав воедино крупицы воспоминаний и откровений своих собеседников, я нарисовал психологический портрет. Давайте, генерал, помогайте мне, как обещали!
— Всегда готов.
— Он честолюбивый до глубины души, любящий фарт, удачу и любовь к себе человек.
— Безусловно.
— Он настолько тонок в понимании этого, что даже не может брать просто деньгами. Взятки ему приходилось получать в виде выигрыша на глазах у десятков людей. Он заботился о будущем, а в том будущем, где он собирался проводить остатки жизни после пенсии, должны были быть именно те, кто видел, как он выигрывает. И они это видели.
— Здесь ничем помочь не могу, — поспешил перебить Шульгин.
— Не думаю. Впрочем, продолжим. Четыре лимона баксов — не тысяча долларов, и не способ «блеснуть чешуей» перед зеваками. Это самый простой способ отмыть деньги и обосновать их присутствие у себя, равно как и последующие на них приобретения.
— Вы говорите неприятные для меня вещи, — тускло заметил Шульгин. — Крыльников — мой сослуживец. Более того, он умер. И если у вас есть доказательства, то поспешите их предъявить. В противном случае я буду воспринимать нашу беседу не как доверительное взаимодействие, а как «прокачку». И вы должны догадываться, что в этом случае вам моего понимания не добиться.
Антон улыбнулся и выставил перед собой открытые ладони. На языке всех времен и народов это означало, что он не имеет за пазухой камня, а под плащом кинжала.
— Доказательства у меня есть. Это материалы неофициального расследования Крыльникова, которое он проводил задолго до того, как прийти к Чубасову и просить у него разрешение на проверку «Олимпа». Я проверил «Олимп» сам и прошел дорогой Крыльникова. И вы знаете, что я обнаружил? Не поверите.
Шульгин поерзал на стуле.
— Руководители футбольного клуба «Олимп» действительно погрязли в мошенничестве, коррупции, отмывании «черного» капитала и утаивании налогов. На этом их и слотошил Андрей Николаевич Крыльников! Он сказал так: «Друзья мои, вы христиане или язычники?» — «Конечно, — ответил ему Ресников Артур Олегович, — православные. Еще какие православные». — «Тогда вы помнить должны, что написано в Священном Писании. Всякому, просящему у тебя, давай и от взявшего твое не требуй назад». — «Как же так, товарищ полковник? — воскорбел в своем сердце Артур Олегович. — Мы тут по€том спины поливаем, под статьей, можно сказать, ходим, а вы вот так — давай и все! Не по-христиански сие». — «Коротка память ваша, — возмутился полковник. — А сказано было: Давайте, и не судимы будете, не быкуйте, и не будете осуждены». И напомнил полковник Господа нашего идею, которой пользуются ныне все, кто «вымогаловом промышляет»: «Отдай десятую долю того, что имеешь».
— Что-то не все понятно мне в этой псалтыри, — признался Шульгин. — Вы попроще сказать можете?
— Могу. Я подсчитал теневой доход «Олимпа» за прошедший год. Сорок восемь миллионов долларов, из которых было предъявлено для обложения налогами всего восемь. Давайте займемся математикой, генерал. Сорок восемь минус восемь известных государству — остается сорок. От сорока десять процентов — четыре миллиона. Эти четыре миллиона и попытался отмыть Крыльников в казино «Эсмеральда».
— Вы сказали — попытался? — оживленно вмешался Шульгин. — Разве он не сделал это в контексте того, о чем вы рассказываете?
— Увы. Полковник не получал никакого чека, подписанного Гаенко. Но я знаю, что было в кармане Крыльникова.
— И что же? — сухо проговорил Шульгин.
— Расписка в том, что казино должно ему сумму, равную джекпоту.
— Выходит, тот кто совершил убийство из соображений ограбления… ошибся?
Копаев бросил на молодого генерала взгляд, полный лукавства:
— Вот уж нет, генерал! Эта расписка и явилась причиной убийства. Кому-то нужно было лишить полковника не только жизни, то есть возможности получить деньги, но и доказательств того, что ему кто-то остался должен. Скажите, генерал, кто, по-вашему, мог совершить убийство, если ему нужно было лишить мир доказательств долгов казино перед удачливым игроком?
— Вы хотите сказать, что Андрея Николаевича убил… Гаенко?
Антон разочарованно чвакнул языком и беспомощно развел руки в стороны.
— Это была простая задача, генерал.
— Что дальше?
— Дальше, то есть уже после смерти Крыльникова, был выписан чек на предъявителя, и он был уложен на счет Игоря Викторовича в питерском филиале «Комбанка».
— Неужели все это правда? — пробормотал генерал.
— Истинная. Кстати, Гаенко у меня.
Шульгин поискал что-то взглядом по кафе и допил остывший чай.
— Чудовищно… Я не могу представить, что этот хлипкий человечек смог решиться на убийство второго в полиции города человека. Громилы из «Олимпа» — это понятно. Гаенко защищался, и у него не было другого выхода. Но спланировать убийство чиновника из правоохранительных органов… Я не могу поверить.
— Вот и я не верил, — задумчиво рассматривая дымящуюся сигарету генерала, сказал Копаев.
Шульгин опешил.
— Вы же сказали, что это простая задача…
— Да, она не оказалась сложной. Но я разве говорил, что полковника убил управляющий казино? Я этого не говорил.
— И вы знаете, кто убил?
— Конечно, генерал.
Антону снова пришлось встать. Наверное, стулья были изготовлены по спецзаказу, чтобы никто тут не задерживался более чем на пять минут. Потом деревенела спина.
— И не только я знал имя убийцы. Помимо меня, такой информацией владел еще капитан Гринев из вашего ведомства. Выйдя из казино вслед за Крыльниковым, он увидел, как некто беседует с полковником. Капитана, который входил в охрану замначальника ГУВД, это не смутило и не встревожило, потому что собеседника полковника он хорошо знал.
По этой же причине Гринев со Стоцким не пошли вслед за Крыльниковым.
И только утром они узнали, что Крыльников убит. Но пояснить мне ничего не смогли, потому что были отправлены за пределы области. У одного начался ежегодный отпуск, у второго вдруг заболела раком мать. Стоцкого я нашел. Но он не назвал имя спутника Крыльникова, а по тому, что он, находясь в тюрьме, до сих пор жив, я предполагаю, что собеседника Крыльникова в ночь убийства он не видел. Зато мертв Гринев, из чего я заключаю, что он лицо убийцы разглядел хорошо.
— Что вы хотите этим сказать? — выдавил Шульгин. — Довольно выражаться загадками, советник!..
— Недавно я едва не задержал Гаенко. Он ехал в своем «Вольво», и несколько машин ФСБ вели его по всему городу. Самого управляющего они разглядели хорошо, но вот спутника его описать вразумительно не смогли, как ни старались. Единственное, что они могли мне доложить, это то, что пассажир рядом с Гаенко — майор полиции. Разглядеть майора лучше мешала тонировка стекла…
Копаев допил чай и поставил чашку на блюдце.
— И вот, час назад, я оказался в той же ситуации, что и сотрудники ФСБ наружного наблюдения. И сейчас могу с уверенностью сказать: сквозь тонировку автомобильных стекол не видны просветы на погонах. Я думал, за рулем прапорщик с оторвавшейся от погона звездой, а это оказался младший лейтенант.
